Страница 2 из 41
— Всё нормально?
— Да, всё в порядке.
Судорожно выдохнув, я вдруг начинаю злиться. Нельзя было сразу сказать? Я должна была пережить несколько нервных минут. Для чего?
Захар возвращается к своему столу, а я спускаюсь, одеваюсь, привожу в порядок волосы и выхожу из-за ширмы к нему.
— Что тебя напрягло? УЗИ ведь не входит в стандартный медосмотр.
— Я же сказал уже: всё хорошо, — не отрываясь от заполнения карты, сообщает Зернов и кивает на стул напротив него.
Я присаживаюсь и жду, когда он закончит. В школе были моменты, когда мне жутко хотелось огреть его по голове стопкой учебников. И спустя двенадцать лет мне хочется сделать то же самое.
— Вика, какой конкретно диагноз и кто поставил? — он поднимает глаза и смотрит так пытливо, словно я не у врача на приёме, а на допросе в полиции.
— Много кто. Я была в нескольких клиниках и репродуктивных центрах. Первичное бесплодие.
— А конкретнее?
— Захар, к чему эти вопросы? Подпиши мне бумажку, и я пойду.
— К тому что я ничего такого не увидел, если не считать незначительного спаечного процесса в левой трубе. Какие основания для диагноза? Эндокринные нарушения? Вика, я бы хотел увидеть протокол ЭКО.
— Его не было.
— Тогда лечения.
— Слушай, — я встаю и складываю руки на груди. — Какая уже разница, Захар? Прошло несколько лет, я смирилась, муж ушёл, тема закрыта.
— У меня есть сомнения.
— Каждый раз, когда у врачей возникали сомнения, мне это дорого обходилось. В эмоциональном плане. А итог тот же. Поэтому прошу, перестань. Просто подпиши карту.
Зернов смотрит на меня долгим нахмуренным взглядом, а я мысленно запираю ворота с мыслями на ещё один кованный засов. Нельзя снова им прорваться. Я не так давно научилась жить с мыслью, что у меня не будет детей. Никогда. Не так давно без жуткого сердцебиения научилась проходить мимо детских площадок и спокойно, без слёз, придерживать дверь супермаркета, когда какая-нибудь мамочка с коляской пытается выбраться наружу.
Может быть, Захар крутой спец, не спорю, но я не готова снова поднимать то, что навсегда заперла так глубоко. Его самонадеянность может стоить мне ещё нескольких курсов психотерапии, а я к этому не готова. Нет и ещё раз нет.
— Хорошо, — он резко ставит росчерк на бланке, прижимает печать и протягивает бумагу мне. — Но ты знаешь, где меня найти.
Я даже не прощаюсь. Просто пропущу этот эпизод мимо. Сейчас в офис, а вечером Ритка пригласила меня в клуб, вот об этом и буду думать, тем более, что её муж пригласил холостого друга.
2
Я сажусь в машину и поворачиваю ключ зажигания. Сглатываю горьковатый осадок. Ничего, сейчас отпустит.
От Ритки капает на телефон сообщение.
«Готова зажечь?»
И куча смайликов.
«В ожидании!»
Давно уже пора оторваться, а то только работа да работа. Ещё и мама нудит всё время «что ты, Вика, всё без мужика, тебе уже тридцать скоро, одной нельзя пропадать»
Как будто одной — это пропадать. Что вообще плохого в том, чтобы быть одной?
«Постель холодная»
«Состариться не с кем»
«Поддержит кто, если заболеешь?»
Будто храп в согретой постели, брюзжащий рядом дед — идеальный финал жизни. А по поводу заболеешь… кому мы нужны немощные?
Илья мне так и сказал: «Прости, Вик, но я хочу полноценную семью».
Может, и есть на свете мужчины, готовые стать партнёрами по взаимному уважению и без оглядки на мою неполноценность, но пройдут годы, пока я найду такого. И сколько будет проб и ошибок? Сколько боли и слёз? Обойдусь.
А вот физическое влечение запирать за семью замками я не намерена. Так что Рита права, надо сегодня как следует оторваться. Уже два года, как я живу в режиме дом-работа-работа-работа. Два года, как за Ильёй закрылись двери. Два года, как ко мне не прикасался ни один мужчина. Сегодняшний визит к Зернову не считается.
Когда приезжаю на работу, охранник у турникетов смотрит удивлённо. Потому что я всегда прихожу вовремя, к началу рабочего дня. В восемь сорок я уже всегда на месте. А тут вдруг приехала к десяти.
Поднимаюсь на третий этаж, где располагается мой офис.
— Доброе утро, Виктория Андреевна, — подскакивает со стула в приёмной Настя — молоденькая секретарша.
— Привет, Настя, меня спрашивали?
— Да, Илья Витальевич приходил с планом по госзакупкам на первый квартал следующего года. Сообщить ему, что вы уже на месте?
— Не надо, я сама.
Да, верно, я и мой бывший муж — коллеги. Работаем мы в фармацевтической компании «Альфасинтфарм». Оба на значимых должностях, но он по рангу выше. Да и компания принадлежит его двоюродному дяде. Илья занимается госзакупками, его задача сделать так, чтобы государство поняло и оценило важность производимого нами того или иного лекарства и закупило его в стационары и под выдачу. Я же являюсь координатором аналитического отдела. Наши карьерные ветки не пересекаются, и жить мы друг другу не мешаем, но иногда приходится взаимодействовать.
— Виктория Андреевна, мне не сложно, — Настя уже и из-за стола выскочила.
Ясное дело, несложно. Эта выскочка давно губы кусала, когда мой муж, тогда ещё действующий, мимо проходил. А как на фирме стало известно, что мы расстались, вообще забыла про такую форму одежды как брюки. А юбки чудесным образом стали короче. И объективных причин её уволить у меня нет, точнее, подать рапорт в кадровый.
— Сядь и разбери почту, — бросаю, скрываясь за дверью своего кабинета, стараясь не брызгать раздражением.
Надо быть позитивнее. Умные книжки и всякие коучи, психологи и психотерапевты утверждают, что позитивным людям больше жизнь даёт. Мне тоже даёт, но в основном как-то под зад.
Снимаю пальто и шарф-хомут и вешаю в шкаф. Переобуваюсь в любимые шпильки и прохожусь по волосам расчёской.
Включаю компьютер и подкатываю глаза — почта так и не открыта за эти пять минут. Ну давай же, Настя, ещё немного и у меня будет повод написать на тебя рапорт.
Сортирую письма сама, делая пометки в планере, что нужно обработать в первую очередь.
Через десять минут в дверь раздаётся стук и тут же её открывают.
— Вика, я же сказал твоей секретарше, что это срочно, а ты пришла так поздно и молчишь. Хорошо, Настя сообщила.
Какая замечательная Настя.
— Здравствуй, Илья, — натягиваю маску-улыбку. — Я только с медосмотра. Даже комп ещё не загрузился.
Ну почти.
— Мне нужна аналитика по производству ***ина. За прошлый квартал и за прошедший год. Сроки производства, поставки по коммерческим аптекам, реализация остатка. Мы думаем подать его в тендер на госзакупку вместе с **аном.
— С каких пор мы участвуем в торгах на госзакупку с БАДом? — удивлённо смотрю на Разумовского.
— Вика, просто сведи данные, ладно? Я же не лезу в твой отдел с вопросами.
Он, видимо, перепутал меня со своей секретаршей.
— Форма запроса на обработку данных у тебя есть. Оформи и пришли.
Надеваю очки и опускаю глаза к монитору компьютера, давая понять, что разговор окончен. Илья знает, что на этом точка, поэтому даже не спорит, и через несколько секунд я слышу хлопок двери.
Ну и ладненько.
До конца дня закапываюсь в работу, и меня, слава Богу, никто не беспокоит. Заявка от Разумовского приходит, я запрашиваю данные и загружаю в таблицу. К вечеру как раз отправляю ему сводную.
Домой еду быстро. Нужно успеть привести себя в божеский вид. И что-то бы съесть. Сегодня за весь день едва руки до чашки кофе дошли.
Душ смывает негативные эмоции дня и усталость. Обожаю воду, она меня словно энергией заряжает. Жаль, в бассейн чаще чем раз в месяц выбраться не получается.
Перебираю шкаф, пытаясь понять, что у меня есть такого, что было бы уместным. Я в клубах не была лет с двадцати, а это добрых почти десять лет. Как сейчас принято одеваться в подобные заведения вообще?
Нахожу у себя короткое велюровое тёмно-красное платье. Новое. Оно мне так понравилось тогда в магазине, но надеть случая не представилось. Хотела на новогодний корпоратив три года назад ещё, но Илья сказал, что я выгляжу в нём как девушка лёгкого поведения.