Страница 4 из 15
– Чего это они не копаются, – тоже шёпотом возразил Савося, – очень даже шустро бегают, я сам видел, когда старый Хорь того мыша оживил. Знаешь, он как быстро потом закапывался, как живой прямо.
В глазах Савоси сияло искреннее восхищение могуществом старого Хоря, который много лет был единственным ведьмаком на несколько окрестных деревенек, пока не подросла я. Как только мои умения достигли уровня, при котором за жизнь обратившихся можно было не опасаться, Хорь с огромным облегчением переложил всё лекарское дело и бытовое ведьмовство на мои пусть и не очень хрупкие плечи и отдался давней своей страсти – изготовлению настоек на разных интересных веществах: от странной светящейся плесени, которая росла у нас на заднем дворе, до молоденьких мухоморов, которые ему корзинками носили заинтересованные лица. Эффект от его продукции был сногсшибательный в самом прямом смысле этого слова, а потому настойки пользовались неизменным спросом.
– А зачем Хорь оживлял мыша? – я этой истории не знала, она как-то прошла мимо моего внимания, и теперь с удовольствием бы послушала, так как царящая вокруг тишина начинала действовать на нервы: хотелось бросить и короб, и коноплянник, и побыстрее унести ноги. Тут и всегда-то было очень неуютно, но сегодня вообще – невыносимо. Савося, судя по его беззаботной мордашке, ничего такого мрачного не ощущал и с удовольствием пояснил:
– Дык…на спор. Хорь поспорил с хромым Михаем, что сможет оживить любого зверя, потому что когда-то очень давно учился в этой…как её…а-ка-дэ-ми-и. О как…Жалко только, что из зверья никого крупного и дохлого рядом не было, только мыша и нашли. Хорь его и оживил, всё как договорились. Михай потом ему бочонок мёда принёс – по-честному.
– А закапываться мышу зачем? – продолжала я расспрашивать пацанёнка, лишь бы только хоть чем-то заполнить окружающую меня тишину, которая начинала пугать до потных ладошек.
– Так он же дохлый, – пояснил Савося и посмотрел на меня, как на дурочку, – дохлому – ему в земле завсегда лучше.
А я подумала, что это просто отлично, что никакой крупный зверь не сдох рядом с этими доморощенными некромантами, потому как только бродящего по окрестностям поднятого и потом закапывающегося волка или медведя нам для полного счастья и не хватает. А что мыша оживили – ладно, побегал немного и всё: сколько там в него силы влили-то: каплю.
– Слушай, Савося, а почему я не видела, как они с мышом возились, я бы тоже посмотрела, может, чему поучилась бы, – продолжила я светскую беседу, – или они уходили куда?
– Ясное дело, не во дворе же нежить поднимать, – важно, со знанием дела уточнил мальчишка, – да и тебя Хорь злить не хотел – а то осерчаешь и прилетит ему метлой.
Это да, это я могу, рука у меня тяжёлая, да и характер не сахарный, чего уж тут: могу и метлой, могу и сковородкой, если что не по мне. Хорь уже опытный, так что вполне можно понять его желание спрятаться со своими неоднозначными экспериментами подальше.
– А куда ходили-то? – ощущение надвигающейся опасности стало совершенно невыносимым, и я, предусмотрительно плотно закрыв короб, стала спускаться с холма, стараясь не оступиться: в густой траве было полно обломков замковой стены, которые уже давно вросли в землю.
– Дык…сюда и ходили, – честно глядя на меня ярко-голубыми глазёнками, сообщил Савося, – а чего…от дома близко, и двух вёрст не будет, и не на виду. Самое правильное место, так Хорь и сказал. Мы мыша отыскали, в тряпицу завернули и пошли. Хорь, Михай, я и Васята, кузнецов внучок старший. А после уж, когда мыша отпустили и он закопался, мы домой огородами и вернулись потихоньку.
Я резко остановилась, неверяще глядя на беззаботно перескакивающего с камня на камень Савосю. Это в каком смысле – сюда и ходили? На это место, которое даже среди флегматичных и не боящихся ни Странника, ни Тёмных, ни Светлых богов селян пользовалось дурной репутацией? И Хорь, академик недоученный, отправился сюда поднимать пусть и мелкую, но нежить?! О боги, какие вы только существуете, пусть всё обойдётся, и необдуманный поступок старого ведьмака останется…просто необдуманным поступком. Ну пожалуйста! Но, видимо, боги в данный конкретный момент были массово заняты какими-то делами поважнее, чем просьбы молоденькой, к тому же ещё и необученной ведьмы.
По ногам резко потянуло холодом, да так, что было ощущение, будто я стою босиком на льду. Что-то невесомой белёсой тенью скользнуло мимо меня, лишь слегка зацепив самым краем, но даже от этого мимолётного прикосновения у меня застыло сердце и сбилось дыхание. Савося же продолжал весело прыгать по камням, рассказывая что-то выпавшей из реальности мне. Между тем еле заметная глазу грязно-серая тень скользнула вниз, проплыла до подножия холма и, истончившись ещё больше, втянулась в густой подлесок.
Холод, сковавший все мои внутренности в один ледяной ком, медленно начал таять, но до спокойного состояния было ещё как до столицы пешком, то есть – далеко, а если точнее – очень-очень далеко. Тем более, что мне чрезвычайно не понравилось место, где странная тень скользнула в траву: именно в той стороне и располагалась наша небольшая лесная деревенька с экзотическим названием Колдуны. Говорят, название появилось из-за того, что когда-то в незапамятные времена именно здесь жили могущественные ведьмаки и сильные маги, державшие в повиновении все окрестные государства. Я в эту версию не верила, так как объяснить себе, что именно потеряли великие колдуны в нашем ничем не примечательном лесу в таком отдалении от столицы, не могла. Отсюда порталы строить – замучаешься, никаких накопителей не хватит. Зато эта версия вполне себе объясняла наличие древних, таинственных и мрачных развалин, возле которых я и застряла, отходя от мимолётной встречи с чем-то, о чём лучше не задумываться – целее будешь.
Спустившись наконец-то на нормальную тропинку, я поудобнее перехватила короб с ценным лекарственным сырьём и решительно направилась в сторону деревни, убеждая себя, что ледяной туман мне привиделся и ни с кем ничего не случилось. Савося убежал куда-то вперёд, видимо, сообщить дядьке Игнату, что я таки возвращаюсь.
Подходя ко двору нашего с Хорём дома, я с удивлением увидела не только дядьку Игната, но и толпу селян, которые, бурно жестикулируя, старались перекричать друг друга. Завидев меня, они притихли, а потом вперёд выступила Марьяна, жена старосты, женщина суровая, монументальная и решительная.
– Розочка, – обратилась она ко мне, и я ощутимо напряглась, ибо до сегодняшнего дня Марьяна обращалась ко мне исключительно «Розалинда» или «эй, ты» и старалась свести общение со мной к минимуму, считая всех ведьм развратными вертихвостками и похитителями мужей. Все мои намёки на то, что староста Данила с его животом, лысиной, пятью детьми и самой Марьяной не нужен мне от слова вообще, разбивались о её непоколебимую уверенность в собственной правоте и моей порочности. Так что вот это внезапное «Розочка», мягко говоря, настораживало.
Народ окончательно сосредоточился на моей скромной персоне, а Марьяна сделала решительный шаг вперёд и даже раскрыла объятия, словно желая прижать меня к своей могучей груди. Я отступила, подозрительно глядя на любимых односельчан, и решила уточнить:
– И что у нас тут такого случилось, что я важного пропустила? И что вы все, позвольте спросить, делаете в разгар трудового дня около моего дома? Дела у всех закончились, я правильно понимаю? Так я сейчас быстренько всем занятие найду, у меня драконий корень как раз заканчивается, накопать надобно, – я сурово глянула на слегка смутившихся мужчин и хихикнувших женщин, ибо настойка драконьего корня исстари использовалась как средство для усиления мужской силы, – А то придёте потом, а зелья-то и нет. Итак, кто тут первый за корнем в лес? Выходи по одному…
– Мы не с этим, – Марьяна снова попыталась ко мне приблизиться, но я предусмотрительно отступила, – Розочка, не уезжай, а? Пущай Хорь заместо тебя едет. Мы тебе и крышу подлатаем, а надо будет – новую настелем, бесплатно, ты не думай. И в трактире скидку постоянную сделаем, верно, Митрий? Верно, я спрашиваю? – поднажала голосом Марьяна, и хозяин единственного в деревне трактира согласно, хоть и без энтузиазма, кивнул.