Страница 67 из 82
Рай хмурится.
— У тебя нет бабушки.
— Есть. Она не моя настоящая бабушка, но она вырастила меня и защищала. Но папа выслал ее обратно в Россию, где никто не может ей помочь, потому что он сказал, что она плохо на всех влияет. У нее слабоумие, и она страдает, но он запретил мне видеться с ней, поэтому мне пришлось придумать этот план.
Я не упускаю возможности говорить о своем отце в третьем лице в его присутствии.
Даже не могу смотреть на него, потому что знаю, что с его гневом будет нелегко справиться.
— Почему ты мне не сказала? — спрашивает Рай.
— Я хотела, но ты была так занята своим браком и Братвой, и я не могла добавить к этому еще что-то. Кроме того, я хотела хоть раз сделать что-то сама, а не всегда полагаться на тебя.
— Это было глупо, Анастасия. — Владимир отходит от двери, его громадность поглощает половину пространства. — Несмотря на то, что мы прикрыли тебя и вернули деньги из собственного кармана, Адриан узнал о твоих действиях, и это чуть не стоило твоему отцу должности и жизни. И нашей тоже. Он оказал огромную услугу Пахану в обмен на то, что тот не причинит тебе вреда и не раскроет твоих действий.
Моя голова поднимается вверх.
— Я... не думала, что до этого дойдет. Мне очень жаль.
— Извинения не исправляют то, что уже сломано. — папа все еще не смотрит на меня, его лицо непроницаемое, а выражение лица мрачное. — Ты не выйдешь из дома, пока не получишь дальнейших указаний.
— Но...
— Это окончательное решение.
— Пожалуйста, не делай больно Бабушке. Пожалуйста.
— Это зависит от того, как ты впредь будешь себя вести. — отец смотрит на меня, и мне хочется, чтобы он этого не делал. Он выглядит намного старше, намного печальнее. — Ты разочаровала меня, Анастасия.
Он встает и уходит, а я наконец-то даю волю слезам.
Дом, милый дом.
Глава 35
Анастасия
Прошло три дня с тех пор, как я вернулась в папин дом, а кажется, что прошло два месяца.
А возможно, два года.
Пребывание в неизвестности о судьбе Бабушки и моей судьбе медленно убивает меня. Рай обещала, что никому не даст меня в обиду, но даже она не имеет права голоса, когда отец решает, как все будет происходить.
У меня нет доступа к телефону, что я и предсказывала, и я выбросила тот, который использовала как Джейн, так что никто не может его забрать. Кроме того, поскольку папа выяснил, что все эти средства я получила с помощью взлома, Владимир конфисковал и мой ноутбук.
Так что я как бы отрезана от мира, но я нашла способ следить за делом Сандры, причем самым традиционным способом. Телевизор.
Я не хочу смотреть его в главном зале, поскольку туда может зайти любой, поэтому я пробираюсь в комнату персонала.
Из кухни, где многие охранники сидят за закусками или едой, до меня доносятся разговоры на Русском.
Я проскальзываю в соседнюю комнату и оставляю дверь приоткрытой, чтобы продолжать слушать гул их голосов. Как только они замолчат, я пойму, что мне пора уходить. Меньше всего я хочу, чтобы они доложили Владимиру. Или, что еще хуже, отцу.
На этот раз он действительно запер бы меня в моей комнате.
Я включаю телевизор и переключаюсь на канал местных новостей, делая звук как можно тише.
Мое сердце колотится, когда кадры дела Белл заполняют экран. Сандру атакуют репортеры, но Нокс в одиночку отталкивает их от нее и говорит, что его клиентка не хочет делать никаких заявлений.
Это было во время вчерашнего слушания. Репортер транслирует, что их загоняют в угол, и показания важного свидетеля из Швейцарии, скорее всего, будут отклонены. Это оставляет стороне Сандры все меньше возможностей, и их миссия начинает казаться невыполнимой.
Мои ноги дрожат, и требуются все силы, чтобы устоять на ногах. Я знаю, я просто знаю, что Братва имеет к этому какое-то отношение.
Неважно, что я ушла, Кирилл и особенно Адриан не остановятся, пока не добьются своего.
Я нажимаю на паузу на кадре, где видно, как Нокс хватает Сандру за локоть, пока они с Лорен уводят ее от толпы.
Кадр немного размыт, но я вижу каждую линию его лица и разрез челюсти. Я даже вижу, как он нахмурит лоб, а в его глазах застывает беспокойство. Мои дрожащие пальцы тянутся к экрану, и я провожу ими по его лицу, задерживаясь на его щеке и губах.
Боже, я скучаю по нему.
Я скучаю по нему так, как никогда ни по кому раньше, и осознание того, что эта боль никогда не исчезнет, раскалывает кости в моей грудной клетке и вгрызается в сердце.
Когда я присматриваюсь к нему, то замечаю, что что-то не так. Я не знаю, что это, потемнение его взгляда или его неподвижность, но есть еще, и я не могу отвести от этого взгляд.
Необходимость выяснить, в чем дело, и сделать его лучше переполняет меня. Но что я могу сделать, находясь под домашним арестом?
— Так вот по какой причине ты вернулась.
Мое тело напрягается от этого знакомого голоса. Болтовня охранников из соседней комнаты все еще продолжается, поэтому я думала, что нахожусь в безопасности.
Но я никогда не смогу быть в безопасности от Адриана. Я медленно поворачиваюсь к нему лицом, а он, прислонившись к стене, смотрит на меня и на экран телевизора, будто он был здесь какое-то время. Возможно, с тех пор как я пришла сюда.
Я не почувствовала его. Да и не смогла бы, даже если бы попыталась, потому что он передвигается тихо и действует так же скрытно.
Но, видимо, я утратила всякое подобие страха, потому что направилась к нему.
— Это ты за этим стоишь?
— За чем?
— За его проигрышем.
— И что с того, что я? На самом деле, когда я проверял, ты должна была стать нашим шпионом в Уивер&Шоу. Вместо этого ты решила вернуться, не поставив меня в известность. Разве это не очень смело с твоей стороны?
— Я не позволю тебе использовать меня против него. Никогда.
— Значит ли это, что тебе будет все равно, если остальные члены братства узнают, что ты сделала?
— Мне все равно. Папа уже наказывает меня, так что, если есть еще одно наказание, которое я должна принять, я его приму. Да, я украла у V Corp, но только для того, чтобы я могла защитить свою Бабушку. Она вырастила меня и дала мне ту ласку, которую никто другой не давал, так что я не собираюсь бросать ее на старости лет.
Что-то мелькает в его глазах — яркость, узнавание, а может, понимание. Теперь, когда я думаю об этом, Владимир однажды сказал мне, что у Адриана были лучшие отношения с мачехой, чем с родной матерью, будучи маленьким.
Так что он должен знать, каково это иметь такую связь с кем-то, кто не связан с тобой кровным родством. Вместо того чтобы выбрать агрессивный путь, я заставляю свое тело расслабиться.
— Адриан... пожалуйста, не делай этого.
— Не делать что?
— Позволить сексуальному хищнику избежать наказания за свои преступления. Даже если Мэтт имеет деловую ценность, он все равно совершил преступление, за которое должен быть наказан.