Страница 3 из 5
Действительно, дома всё прошло, как и предполагал Дмитрий.
А вот Энергетический институт – Дима окончил с большим на удивление самому себе успехом, куда поступал ещё четыре года назад, сразу после окончания школы и даже без всяких надежд на поступление в ВУЗ. Это было действительно каким-то чудом, всего-то ещё четыре года назад он стал студентом престижного ВУЗа. Здесь, с ВУЗом ему везло. Он помнил, как на всех четырёх вступительных экзаменах вытягивал билеты с известными ему ответами на вопросы в билетах. Это было для него неожиданной радостью. Он тогда подумал, что жизнь начинает поворачиваться к нему лицом. А ещё он думал, что такое везение не что иное, как плата за его школьные страдания. Но ещё более радовалась мать. Она тихо плакала, давая волю слезам радости и, утирая слёзы, умилённо смотрела на сына. Наконец-то, её мольба была услышана Богом. Её сын становился достойным человеком. Когда он поступил в институт, она устроила праздничный ужин, накрыв стол на двоих. Накануне семейного торжества она хотела пригласить гостей, но не знала, кого. А подруг и друзей у неё не было. А коллеги по работе для неё были просто коллегами по сложившимся рабочим обстоятельствам. Просила сына позвать кого-нибудь из знакомых. Но и здесь никого не нашлось. И всё же, это был для неё большой радостный праздник. Ольга Ивановна молча сожалела о том, что этого не видит Димин отец. Она мысленно рассуждала и думала: «Вот какие они с сыном молодцы, не хуже других. Теперь всё будет хорошо. Её Дима станет на много образованнее её, он умница. С этого дня она решила дать сыну полную самостоятельность. Она на все сто процентов была уверенна, что её Дима отныне благополучный, уже почти устроенный молодой человек. Пусть будет так! Теперь он сам сумеет пробить себе дорогу!».
Дмитрий учёл для себя школьные уроки и потому период жизни в стенах института проходил не настолько сложно, как в школе. Хотя и в студенческие годы никто из однокурсников не поддерживал с ним особенных дружеских контактов. Да и не особенных отношений с однокурсниками и студентами других курсов почти не было. Как обычно мимолётные приветы, просто рукопожатия при встречах со знакомыми парнями. А с однокурсницами, здесь однозначно ни с одной из них никак не склеивались отношения. Дима, понимал, что во всём этом он сам виноват. Ну, что делать, раз такой у него характер. Возможно, другой его ровесник как-то страдал бы от одиночества, от замкнутости в своём уединённом мире. Но только не Дмитрий. В общем-то, Дима полностью отдавался учёбе. В то время как его однокурсники ходили в кино, на танцы, чудили по-студенчески, Дима занимался учёбой. Он стремился познать с лучшей стороны то, чему учился. Инициативы на занятиях он никогда не проявлял. Но на почти все вопросы, задаваемые преподавателями ВУЗа он, сидя на своём месте, мысленно отвечал и даже замечал ошибки других однокурсников. Нет, он не перенапрягался в учёбе. Просто учился и не тратил время на всякого рода развлечения. Да и развлекаться то он не умел. А главное, на то у него не было желания.
Служить в армии Диму не призвали, так как в старейшем институте была своя военная кафедра, где студенты получали основы военной подготовки, что позволяло вместе с дипломом о высшем образовании присваивать выпускникам офицерское звание «лейтенант запаса». Ольга Ивановна гордилась своим сыном. Теперь её Дима не только квалифицированный специалист, он ещё и офицер. Как же она хотела, чтобы её сын надел офицерский мундир, прикрепил на грудь институтский ромбик о высшем образовании. И вот при таком наряде она вышла бы с сыном и, не спеша, прошлась с ним под руку по их улице, а затем пришли бы к ней на работу и чтобы все, все это увидели бы. Да и сам Дмитрий без материнской просьбы с удовольствием облачился бы в лейтенантскую форму. Но звание офицера запаса не давала такого права. И всё же, по настоятельной просьбе матери, они прошлись по своей улице, а затем, как бы «по острой необходимости» попали на работу к матери. Ольга Ивановна надела по такому случаю своё самое лучшее платье, а Дмитрий шёл рядом с гордой матерью в лёгком летнем костюме с новеньким ромбиком на лацкане пиджака. В те минуты материнская радость не ведала предела.
Когда Дмитрию исполнилось 24 года, он осиротел. Единственный человек, с кем он мог свободно и подолгу общаться, умер. Тихие и скромные похороны, как и сама жизнь покойницы, прошли как-то незаметно. Сердобольные старушки, знавшие его мать, взяли на себя некоторые горькие процедуры похорон. Соседи знали Ольгу с её детства и потому отнеслись к преждевременной её смерти с пониманием и старались помочь её сыну, как и чем только могли. У соседей оказались хорошие знакомые и в похоронном бюро и на городском кладбище. Так что с Диминым горем соседи помогли ему значительно. Дмитрии остался один. Он дома, а мать на городском кладбище. Дима, как мог скромно высказывал свои слова благодарности соседям за их активную и необходимую ему помощь в похоронных делах усопшей матери. Его жизнь стала ещё более убогой. Теперь единственным светлым лучом в его жизни стала Наташа. На работе, в другом конце большой служебной комнаты сидела за рабочим столом красивая жизнерадостная девушка. Дмитрии, стараясь не выказывать своего интереса, украдкой посматривал в её сторону. Он знал, что её звать Наташа, а фамилия Фомина, что ей 23 года и ещё не замужем. Дмитрий с удовольствием ходил на работу, потому что там он увидит её. В её присутствии его сковывала невидимая сила. Он мысленно желал заговорить с ней, но на практике каждый раз из этого ничего не получалось. По вечерам и ночью он решал, что завтра он обязательно подойдёт к ней и спокойно, не принуждённо поговорит с девушкой о разных пустяках. Наступало завтра, он видел её и ничего не мог сказать. Его вновь сковывали невидимые тески. Он злился на себя за свою нерешительность и даже на неё за её непринуждённый весёлый характер. Была бы Наташа по характеру хоть немного схожа с его поведенческим настроем, наверное, он давно нашёл бы с ней общий язык. Но она была полной его противоположностью.
На работе непосредственные начальники Дмитрия хвалили его за усидчивость, аккуратность с документами, хорошие знания своих обязанностей и исполнительность. А ещё, его замкнутость относили к крайней скромности.
В вечернее и ночное время в своих привычных фантазиях Дмитрии был смелым и даже дерзким. Он приглашал её к себе домой. Она не отказывалась и с удовольствием следовала в его холостяцкий дом. А там он грубо раздевал её, валил на кровать и жёстко наслаждался её телом. Она не хотела этого, сопротивлялась, но он был силён и груб. Иногда у Дмитрия возникали желания ощутить с её стороны не только покорность, но и нежность. Но в самый волнующий момент помимо его желания у неё как будто возникало какое-то замешательство из-за её несогласия отвечать его горячим порывам. Мысленные выдумки о том, что девушка отвечает Диминым ухаживаниям, не имели положительно выраженной картины. И тогда в нём разбуженным вулканом взрывалась обида, он становился снова жалким и беспомощным. А он в фантазиях, где был владыкой над своими желаниями и чувствами, никак не хотел выглядеть таким побеждённым её сопротивлениям и не желаниям. Злость и обида захлёстывали разум. Поэтому Дмитрии срывался на грубость и добивался своего. И всякий раз он легко оправдывал себя.
Но наяву, отвечая на её весёлое «Здрасьте!», Дмитрии чувствовал себя не способным не то, чтобы легко и свободно общаться с ней, но и сказать хотя бы несколько слов, кроме своего негромкого «Здравствуйте!».
Но однажды с ним случилось то, что действительно можно назвать неожиданной случайностью. Именно та случайная встреча изменила Дмитрия в плоскости уверенности в себе. О таких случайностях ему и в голову никогда не приходили. Будто какие-то оковы, которые держали его в сером углу его поведенческого сознания, стали намного легче. Всё произошло просто. Дмитрии иногда по вечерам выбирался в кинотеатр. И в этот раз, он не спеша, шёл домой с вечернего сеанса. На улице было хорошо. Весенние вечера уже стояли тёплые. В квартале от дома он приостановился, чтобы закурить. Вдруг рядом появилась женщина. От неожиданности Дмитрии слегка вздрогнул. Женский голос дружелюбно сказал: