Мой нелюбимый студент

Только я прикрыл глаза, чтобы немного вздремнуть на пассажирском сидении, пока мы стоим в Московских пробках, Филимонов снова завел диалог:

— Слушай, Влад, а как ты смотришь на то, чтобы нам устроить новогодний корпоратив?

— Зачем?

— Ну как же? Поддержать командный дух, с девочками с нашими поближе познакомиться, посмотреть на них не за рабочим столом, а на танцполе

— На Тамару Павловну из отдела кадров смотреть собрался?

— Ну…Между прочим, кроме Тамары Павловны, у нас есть девушки и помоложе. Новенькая из бухгалтерии хорошенькая такая и не замужем. Давай устроим праздник, чего тебе стоит?

— Послушай, Фил, если так понравилась бухгалтерша, пригласи ее куда-нибудь самостоятельно, а я тебе не тамада, чтобы праздники устраивать.

— Но…

— Фил, разговор закрыт! Ты знаешь мое отношение к таким мероприятиям, — твёрдо отрезал, не дав договорить.

****

Мой бизнес стала неотъемлемой частью моей жизни, я погрузился в него с головой еще на 3 курсе университета, когда из меня с корнем вырвали все живое и теперь там до сих пор пустота, которую я все это время отчаянно стараюсь заполнить работой.

Учебу я не бросил, но перевёлся и закончил уже заочное отделение, чтобы уделять больше времени развитию своей идеи. Отец мне немного помог на начальном этапе и теперь моя компания разрастается и несёт мне неплохие плоды, в этом году нам даже удалось заключить контракт с зарубежными партнерами.

Теперь этот кабинет стал моим домом, в котором я провожу большую часть своей жизни.

Просторный и светлый, с большими окнами и высоким потолком. Стены были окрашены сливочным цветом, лежал паркет цвета вишневого дерева и в тон ему массивная мебель. Возле окна стоял мягкий кожаный диван, где я иногда оставался ночевать, после трудного рабочего дня, который заканчивался только ночью.

Я уронил в широкое кресло свою тушку и, приметив на столе личное дело новенькой сотрудницы из бухгалтерии, вскользь бросил на него взгляд, прочитав одну фамилию — Полозова. Решил не откладывать наше знакомство и позвонил Варе, своей секретарше, та самая блондинка, с которой я три года назад проснулся в одной кровати в гостинице «Paradise» и та самая, за чей счёт я пытался остыть все это время, но до сих пор мне это на удалось.

— Варя, пригласи Полозову, пусть зайдёт ко мне

— Это все, Владислав Аркадьевич?

И тут мне опять напомнил о себе мой голодный желудок, уже требующий хоть что-то горячее и съедобное.

— И Кофе сделай, пожалуйста, ну и перекусить что-нибудь к нему.

Через какое-то время в дверь постучали и после моего разрешения в кабинет вошла моя секретарша и….

Не может быть!

Меня отпружинило из кресла и я встал, уперевшись обеими руками на стол, вглядываясь в красивое лицо, что так часто снилось мне, с удивлением встречая вытекающую из дремлющих уголков души щемящую тоску, понимая, что я снова теряю себя.

Наши взгляды встретились и как три года назад я смотрю в медовые глаза и не могу сделать вдох. Только чувствую, как в этом огромном кабинете, становится слишком тесно для троих. Я не могу оторвать глаз от Златовласки, которая, кажется, удивлена не меньше моего, будто перед ней вылез черт из коробочки, но вижу во взгляде неприкрытое волнение и тревогу.

Значит узнала.

— Ты можешь идти! — Говорю секретарше, но почему-то продолжаю смотреть на Златовласку, которая тут же обернулась на дверь и я вношу ясность:

— А ты останься!

Кажется, тут она сразу понимает, я так и не отводил взгляд, а только услышал громких хлопок, в подтверждение того, что в кабинете мы остались одни.

Глава 24

— Что ты тут делаешь? — Спросил сухо, почти бесцветно

— Кажется, теперь я и сама не могу ответить себе на этот вопрос, — аккуратный подбородок взлетел вверх и она снова порывается выйти за закрытую дверь

— Стой! — Я крепко схватил девушку за тонкое запястья, боясь снова отпустить, но тут же одернул руку, как от раскаленного свинца, продолжая ощущать на ладони тепло ее кожи

— Ларин, а ты все так же распускаешь руки

Интонация, с которой была произнесена моя фамилия, вместе с воспоминанием врезается в мозг: «Ларин, ты мне безразличен, совершенно!»

Ну хорошо, поиграем по твоим правилам, и голос твердеет в моменте:

— Владислав Аркадьевич!

— А вы изменились, Владислав Аркадьевич, стали более жёстким

«Конечно, милая, с тех самых пор, как ты своими нежными ручками вырвала мое сердце! — Подумал я, но не произнес, а только подтвердил слова, скривив губы в оскале.

— Значит Полозова? — Спросил я, после нескольких секунд тишины, в которые мы молча изучали друг друга, — Все-таки ты развелась?

— А это уже не ваше дело, — и через короткую паузу брезгливо добавила, — Владислав Аркадьевич!

Дверь открылась и на пороге снова появилась моя секретарша с подносом в руках.

Воздух накалялся, а я уже вскипел до предела и не сдерживая крик выплюнул:

— Здесь что, проходной двор?

— Но… Владислав Аркадьевич, кофе…

— Закрой дверь с той стороны! — грубо, но доходчиво, мне сейчас нет никакого дела до кофе, потому что, как ни странно, рядом с Златовлаской, голод спрятался где-то на заднем плане, а образ девушки затмил все, что во мне было и я чувствовал себя сытым.

Дверь закрылась, а я снова нырнул в напуганные от моего крика карие глаза и с чувством удовлетворения продолжил:

— Ошибаешься, теперь это мое дело, я о своих сотрудниках должен знать все!

— Это не надолго, заявление на увольнение будет сегодня у вас на столе!

— Сначала закрой год и отработай положенные две недели, а там я подумаю, подписывать твоё заявление или нет

Изумленный взгляд, как прежде, с укором прожигал во мне дыры, а я чувствую, что вновь живу, как сердце наливается кровью и непривычно стучит, эхом раздаваясь где-то в горле.

В глазах Златовласки снова вспыхивает раздражение и голос дрожит:

— У меня много работы, я могу идти?

— Да, пожалуйста, — в широком жесте указываю на дверь, но как только она закрывается и отрезает меня от Златовласки, то тут же что-то внутри умоляет меня сорваться за ней следом.

Голод, словно зверь, снова взвывает внутри меня, царапаясь и брыкаясь, и я распахнув дверь, обращаюсь к секретарше:

— Варя, где мой кофе?

— Дак, Вла….

— Варенька, пожалуйста, я О-очень голодный

И длинные ножки тут же, суетясь, быстро начинают метаться по кабинету, от кофеварки до холодильника, заваривая крепкий кофе и нарезая бутерброды и я спешу добавить, уже чуть было не забыв:

— Ах, да! И ещё. Забронируй на 27 декабря какой-нибудь хороший ресторан, я слышал открылся новый неподалёку — «Кипарис», скажи, что я лично просил.

Ловлю на хитром лице расползающуюся довольную улыбку, но тут же смею ее прогнать, по всей видимости, расстраиваю блондинку:

— На 73 персоны! И передай всем, что 27 декабря у нас корпоратив!

Перекусив двумя бутербродами и чашкой кофе, мне не терпится прояснить ещё одну деталь и я звоню своему помощнику:

— Фил, кто ты говоришь тебе посоветовал нашего нового бухгалтера?

— Полозову?

— Да-да, ее родимую

— Дак этот, друг твой, Скворцов, он ещё просил тебя не…, — тут, видимо, в голове у Филимонова что-то проясняется и он съезжает, — ну если ты скажешь, я сегодня же ее уволю…

— Только попробуй, — говорю со всей суровостью в голосе, от страха снова ее потерять, — прицепом пойдешь, не посмотрю, что брат, ясно тебе?

— Да понял я, понял, чего как завёлся-то?

— И готовься, 27 числа корпоратив

— Неужели… — пытается насмехаться надо мной парень, — ты же все эти мероприятия терпеть не можешь?

— Все, Фил, давай без лишних вопросов, иначе передумаю!

Я сбросил звонок и чертыхаясь, набирал уже другого своего друга, мечтая поскорее высказать ему все, что думаю.

Значит, Сквор, твоих рук дело… Дак что же ты меня, гаденыш, не предупредил-то?