Страница 6 из 14
Сейчас навязанный островитянам европейский костюм, и соответствующая климату исконная одежда, больше напоминавшая ее отсутствие, канули в прошлое, теперь местные мужчины и женщины одевались в яркие парэо – пару метров материи, которой оборачивались вокруг тела. Внешне полинезийцы разительно отличались от посещенных нами ранее меланезийцев. Они были высокорослыми, с волнистыми волосами и смуглой кожей с желтоватым оттенком. Я знал, что ученые даже выделяли их в отдельную малую расу, промежуточную между австрало-негроидной и монголоидной.
– Здесь еще придерживаются традиционных верований в духов, – рассказала Эльф, – а на большинстве островов полинезийцы смешивают древнюю веру с христианством, и в их сознании два несовместимых мировоззрения прекрасно уживаются. Между религией и моралью местные жители не видят связи, они уверены, что достаточно выполнять ритуалы и читать положенные молитвы, чтобы долг перед Всевышним был исполнен, после чего можно поступать так, как век за веком поступали предки. Один путешественник оставил описание религиозных чтений. Несколько островитян сели, скрестив ноги, на циновках, один из них, учившийся в городе, вслух зачитал отрывок из Библии. Началось обсуждение сцены изгнания из рая. Грамотный туземец произнес слово «яблоко», его спросили: «Яблоко – это что?» Он говорит: «Плод вроде нашего ахиа». «Значит, Бог прогнал Адама и Еву из-за яблока? – Да. – Почему? – Если бы их не прогнали, они съели бы все яблоки, и Богу ничего не досталось бы».
Я поморщился:
– Путешественник, который оставил записки, был европейцем, поэтому аборигены выставлены у него идиотами. Чтобы такое сочинить, не обязательно посещать Полинезию, можно сидеть где-нибудь в собственном имении перед камином, курить трубку и клепать «записки путешественников» в любом количестве на любой вкус.
– Еще нужно знать слово «ахиа», – Эльф едва не улыбнулась. Ее голос быстро выровнялся и вновь зазвучал монотонно. – Тебе знакомо понятие «мана»?
– Я играл в компьютерные игры.
– Термин «мана» произошел отсюда, это важнейшее понятие местных верований, магическая сила. А красивое слово «манава», которым нас приветствовали, означает готовность открыть гостям дом и сердце. Местные языки звучат как песня. Кстати, языки полинезийцев настолько близки, что таитяне, например, легко понимают гавайцев, хотя их разделяют тысячи километров. Еще интересно, что правящий класс на местных языках именуется «арии». Намек на владычество древних арийцев? Альтернативные историки были бы счастливы.
Эльф умолкла, я проводил излеченного туземца и привел на алтарь очередника. Рассказ продолжился:
– Европейцы считают островитян лентяями. Доля правды в этом, наверное, есть, хотя лучше бы местный образ жизни назвать собственным взглядом на жизнь. Куда спешить на острове размером в несколько квадратных километров? Торопиться просто некуда, и безбрежный океан располагает, скорее, к задумчивой медлительности, а не к суете. Я бы здесь никуда не спешила.
– Что тебе мешает поселиться здесь и никуда не спешить?
– Совесть.
– Прости, я имел в виду не сейчас, а потом, когда эстафету примет другой… эльф. Эльфы выходят на пенсию?
Эльф снова едва сдержала улыбку.
– Скоро ты узнаешь все, потерпи еще немного. Ты не устал?
– Даже если я устану, совесть не даст мне сказать об этом.
Ответ правильный. Он полностью удовлетворил Эльф.
– Если я когда-нибудь выйду, как ты говоришь, «на пенсию», – продолжила она с ноткой мечтательности, – то поселиться на Благословенных островах было бы высшим счастьем. Здесь можно пить воду из любых источников, здесь не надо бояться хищников и ядовитых насекомых, которых просто нет. Посмотри вокруг. Невероятные горные пики, фантастическая растительность, роскошные водопады, черный и снежно-белый песок побережий, пестрое изобилие флоры и фауны… Легко согласиться с Гогеном в том, что на южные острова сложно приехать, но уехать отсюда неизмеримо сложнее. Он любил эту, как писал в письмах, «страну, где нет зимы, где островитянину достаточно протянуть руку, чтобы сорвать плоды и насытиться». По словам Гогена, для местных жителей «жить – значит петь и любить». Знаешь, как великий живописец-импрессионист закончил свои дни?
– Если когда-то знал, то забыл.
– Он исполнил свою мечту – переселился на Благословенные острова, но здесь, на просторах Тихого океана, его ждали разочарование, сифилис и смерть. У островитян не было иммунитета к большинству завезенных болезней. Грипп, корь и ветрянка выкашивали целые народы. Еще более страшные последствия произвел сифилис, которого до прихода европейцев здесь тоже не знали. Местные нравы способствовали быстрому распространению заразы. До вступления в брак молодежь не ограничивала себя в интимных отношениях. Верность здесь ценилась, но неверность не осуждалась. Французский мореплаватель Бугенвиль называл местные острова «новой Киферой». Кифера – у древних греков царство Афродиты, страна любви и наслаждений. Вернувшийся в Великобританию Джеймс Кук поведал, что «в танце островитянки изображают совокупление», а плававший с ним биолог Форстер добавил, что «местные жители без конца тешат друг друга нежностями и ласками». Польский исследователь Малиновский жил в палатке посреди туземной деревни, он оставил запись: «Целомудрие – неведомая аборигенам добродетель». Он описал, как достигшие брачного возраста юноши и девушки уходили заниматься нескромными играми в специальное строение в стороне от родительского дома, оно называется букуматула. Еще одна давняя традиция – девушкам всем вместе ходить в соседнюю деревню, чтобы провести ночь с тамошними парнями. А незамужние женщины по обычаю гостеприимства должны были накормить пришедших издалека мужчин и отдаться им.
Мне вдруг тоже захотелось жить на Благословенных островах. Если описанные традиции сохраняются до сих пор, то я знаю, куда отправиться в отпуск, а гораздо позже, возможно, и на пенсию. Надеюсь, уроженец северной страны подходит под определение «пришедшего издалека мужчины»?
Понятно, что такие мысли я держал при себе, а на лице изображал хмурое недовольство местной распущенностью. Эльф бросала на меня быстрые взгляды, мой вид ее радовал, она продолжала:
– Здесь, на островах, существовала, пожалуй, самая шокирующая традиция отмечать свадьбу. Брачную ночь молодожены проводили не наедине друг с другом, а в кругу друзей. Женщины под пение песен танцевали вокруг мужчин, а те, как считает местное поверье, изгоняли демонов из тела новобрачной – самым безобразным образом. Невеста лежала головой на коленях без пяти минут мужа, и «демона» из нее изгоняли по очереди все мужчины, от самых уважаемых вначале и до, собственно, жениха в финале. А что творилось во время возделывания садов, чтобы урожай не подвел…
Я вновь поменял очередника на алтаре на другого, теперь это была очередница. Высокая, выше меня на полголовы. Статная. Стройная. С широкими бедрами и острой грудью. Ее взгляд прыгал с меня на Эльф и обратно, рука судорожно схватилась за мою и крепко сжала. На крылатое чудо островитянка глядела восхищенно-испуганно, на меня – с чувственной поволокой, словно облизывая мороженое в жаркий день. После рассказа о местных нравах очень хотелось уединиться с ней в каком-нибудь букуматула, где нас не увидит Эльф и, желательно, где нет сородичей прекрасной туземки. А то, не дай Бог, примут за жениха.
Чтобы глаза не выдали настроя, я опустил взгляд в прибрежный песок. Честно говоря, в голову все чаще лезла крамольная мысль, что под бочком у Маши было лучше, чем, высунув язык, скакать по планете дрессированным супербобиком, чтобы в далекой перспективе стать неким Избранным. Каждый новый день показывал, что, кроме тяжкого труда во благо человечества, участь Избранного ничем не примечательна.
Пожизненная работа в поте лица – не то, о чем мне мечталось. Такая работа, если она не приносит радости, называется другим словом. Рабство. Кто хочет стать Избранным-рабом? Ау, люди, к вам обращаюсь! Не вижу очереди.