Мёртвая жизнь

– Но позвольте! – возмутился Грац. – Я видел это.

– Давайте смотреть дальше, – повторил биолог.

Захар, так и не отвоевавший у Люциана своего места, отдал команду киберу. Псевдокреветка шевельнула коротенькими ножками, выпустила струйку сжатого газа и плавно поплыла вперед.

Тоннель действительно раздваивался – под тупым углом вправо и влево уходили точные копии основного ствола. Те же размеры, та же гладкая, немного неровная поверхность стен.

Кибер на мгновение замер на распутье, послав запрос Захару. «Направо», – мысленно скомандовал кибертехник. Ремонтник послушно повернул.

Ничего не менялось – ландшафт оставался таким же, поражая однообразностью и отсутствием техногенных признаков. Прямой угол – вот основной признак работы разума, явление неприродного происхождения. Захар знал из школьного курса, что природа не терпела прямых углов. Хаос и совершенство округлостей и множества граней царили в бездумном мироздании. Здесь, в тоннеле, они видели именно это. Внутри не было даже той, вызывающей подозрения симметрии, которая привлекла интерес людей снаружи. Ошиблись? Обычный планетоид странной формы?

Кибер прошел еще четыреста метров. Здесь было похожее разветвление. Потом, метров через двести – еще одно. Дальше тоннели начали делиться на четыре и на пять ветвей. Параметры гигантской космической кишки не менялись – отклонения в диаметре не более пятидесяти сантиметров.

– Может, это все-таки планетоид? – высказал свою мысль вслух кибертехник.

– Нет, – тут же отозвалась Герти. – Слишком здесь все одинаковое для природного создания. Да и откуда в планетоиде может взяться такая нора?

– Это лабиринт, – сказал Грац, указывая на трехмерную модель Хозяина Тьмы, на которую накладывалась красная нить пройденного кибером маршрута. Линия изгибалась и петляла, запутываясь в замысловатый клубок. Несмотря на несколько километров пути, преодоленных ремонтником, область, исчерченная красным, была похожа на маленькую кляксу, едва заметную в объеме космического объекта.

Стены, испещренные тенями, играющими в «углублениях, оставленных огромными пальцами», как окрестил их про себя Захар, плавно надвигались на замерших перед голоэкраном людей. Ремонтник уверенно держался точно по центру пещеры, его движения были нечеловечески точны и выверены до последнего миллиметра. С помощью кибера люди, лишенные совершенных органов чувств, нуждающиеся в постоянном притоке воздуха, еды и способные существовать лишь в узком интервале температур и интенсивности излучений, смогли пробраться туда, где не бывал никто. Даже свет не забирался в эту нору. Может быть, никогда.

Монотонность утомляла, и Захар следил за происходящим все менее внимательно. Гертруда и Клюгштайн вообще отошли от голоэкрана и присели в кресла, наблюдая за остальными. И только Грац с Лившицем продолжали пристально всматриваться в пустоту тоннеля.

– Да вот же оно, вот! – снова воскликнул Грац, тыча пальцем в изображение.

Захар мгновенно проснулся, биолог с планетологом стремительно поднялись со своих мест.

– Оно направо ускользнуло, – выкрикнул Грац. – Теперь, Фриц, вы не считаете, что у меня галлюцинации?

– Но я же ничего не видел! – сказал Лившиц. Было непонятно: он расстроен своей невнимательностью или же сомневается в реальности увиденного доктором.

– Это легко пропустить, – объяснил Грац. – Его было видно буквально мгновение, будто размазанное пятно. Просто я ждал его, а вы нет.

Кибер приближался к развилке. Дюзы выпустили очередную порцию сжатого газа, разворачивая корму ремонтника влево. Повинуясь командам Захара, фотофоры робота качнулись из стороны в сторону, транслируя полный обзор окружающего пространства на голоэкран.

– Перестаньте, Захар, – сказал Лившиц. – Меня укачивает.

Кибертехник пропустил слова Люциана мимо ушей, но маневры с изображением прекратил – в этом тоннеле смотреть тоже было решительно не на что. Чернота бездонного колодца убегала далеко вперед.

6. Встреча с Минотавром

Черная окружность тоннеля, окаймленная рваным кружком освещенной прожектором кибера стены, напоминала глаз невиданного существа, уже второй час с тоской взирающего на людей с голоэкрана. Зрелище начинало надоедать.

Лившиц с Грацем, так и не отошедшие от экрана, утомленно смотрели в него. Впрочем, уже не с нервным ожиданием, а вялыми, часто моргающими от нестерпимого желания заснуть глазами. Захар, наблюдавший за не меняющимся изображением по долгу службы – ему было необходимо иногда корректировать курс ремонтника, – ловил себя на том, что тоже начинает клевать носом. Гертруда с Фрицем уже давно удобно расположились в креслах чуть поодаль, оживленно о чем-то беседуя. Захар не прислушивался к их разговору, да и слышно здесь было плохо.

Вселённая было Грацем надежда встретить в тоннеле хозяев гигантского корабля, давно рассеялась без следа – ни за первым, ни за последующими поворотами ничего, кроме однообразного ствола прохода, не оказалось. Создавалось впечатление, что весь космический объект изъеден изнутри каким-то исполинским червем.

Люди расслабились. Поэтому, когда в поле зрения кибера промелькнула быстрая, словно молния, тень, никто не обратил на нее никакого внимания. Даже Грац, единственный видевший ее прежде. Только спустя несколько секунд опомнился Лившиц:

– Да вот же она! Вы, черт возьми, были правы. Вот она!

Все рванулись к экрану, Захар по вирт-связи отдал киберу команду остановиться. Люди внимательно вглядывались в изображение. Клюгштайн открыл было рот, явно намереваясь высказаться на предмет коллективного помешательства команды, но тут же захлопнул его. В воцарившейся тишине отчетливо послышался стук его зубов друг о друга.

В глубине тоннеля от стены к стене, от одного освещенного прожектором участка к другому, сквозь непроглядную тьму зрачка с невероятной скоростью пролетело нечто. Захар не взялся бы описывать то, что увидел. Оно не имело формы. Это было похоже на мимолетный отблеск, случайно упавший на гладкие стены тоннеля от фар автомобиля, проехавшего где-то позади кибера. Только автомобилей здесь быть не могло.

Захар отдал команду ремонтнику просмотреть пространство во всех доступных ему диапазонах. Перед взором возникли виртуальные картинки со сканами в инфракрасном спектре, в ультрафиолете, в рентгене и прочие. Все они были столь же безжизненны, как и оптическая картинка на голоэкране. Но ведь было же там что-то, он же сам видел.

– Вот он опять! – воскликнул Грац, тыча пальцем прямо внутрь картинки.

Тот самый блик снова мелькнул, пролетев теперь в другую сторону. Потом еще раз. А спустя несколько секунд размазанный сполох заметался по кругу, вызывая головокружение у смотрящих на него людей.

– Что это? – пробормотал Клюгштайн.

Вопрос чисто риторический, поэтому никто не пытался дать ответ. Что крутилось перед кибером там, в безжизненном холодном космосе, никто не знал.

– Его видно только в оптическом диапазоне, – сказал Захар.

– Сдается мне, – не отрываясь от экрана, сказал Грац, – что оно и в оптическом не видно. Оно же не имеет никакого объема, у него нет массы. Оно не существует в реальности.

– Что вы имеете в виду? – спросил Лившиц. Внеземелец крутил головой из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть непонятное явление под разными углами. Захар уже пробовал делать так – ничего не менялось.

– Кибер видит это? – спросил Грац у кибертехника.

– Мы видим то же, что и он, – ответил Захар. Он не совсем понял, к чему клонит доктор.

– А вы спросите у него.

– Невозможно. У ремонтника нет интеллекта. Он не способен к общению.

– Жаль. А изображение записывается?

– Конечно.

– Тогда давайте просмотрим… – доктор закашлялся.

Захар отдал команду «Зодиаку» показать запись на другом мониторе. Голоэкран над одним из терминалов вспыхнул тусклым свечением фоновой подсветки, после чего внутри рамки появился двойник картинки, что они видели на главном экране.