Незримое око (ЛП)

Нина Блазон

Незримое око

Серия: без серии

Обложка: Schadlichin Herrlich

Перевод: Julia85

Перевод группы:

https://vk.com/true_love_books

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Глава 1

Знак

Мы защищаем.

Мы никогда не убиваем представителей своего вида.

Наше существование — тайна, наше место — тень,

Молчание.

Мы отступаем или забираем территорию.

Каждый за себя, никто за всех.

Но все хранят и защищают тайну нашего рода.

Закон Пантеры

Она танцевала прямо под стробоскопом, под яркими вспышками света. И как она танцевала! Самозабвенно, закрыв глаза. Это был плохой знак. Это могло означать, что поморгав, она вдруг могла прийти в себя в другой день, в другом месте, под звуки другой музыки. Со сведенной челюстью и коричневой коркой грязи под ногтями.

Сколько ей было лет? Шестнадцать, может быть, семнадцать. В любом случае, чуть моложе меня. Такие девушки, как она, в два часа ночи должны быть дома и видеть беспокойные сны о контрольной по математике на следующий день. Я не представлял, как у нее получилось попасть в "Мата Хари". Может, горилла на входе просто просмотрел ее из-за драки. Она была достаточно маленькой. Я тоже не гигант, но мне она доставала максимум до плеча. Она была одной из этих изящных девушек, наподобие Белоснежки. Одна из тех, которые надкусывают каждое отравленное яблоко. Только вот по ней не было видно, что яд убьет ее так быстро.

Я старался, чтобы не было заметно, что я постоянно смотрел на нее. Но если уже сам себе начинаешь придумывать отговорки, когда мысли начинают гудеть в голове, цвета становятся ярче, а танцпол кажется пустым, не считая одной этой девушки, то это тоже плохой знак. По крайней мере, для меня.

"Прекрати пялится на нее", — приказал я сам себе. Исчезни! Так будет лучше для нее. И для тебя.

Но мое тело не слушалось. Я подмечал каждую мелочь: ее волосы, гладкие и черные, ниспадающие по спине, длинные ресницы и четкую линия скул. В чертах ее лица было что-то нежное, что задевало меня — я чувствовал теплую пульсацию под реберной дугой, там, где иногда побаливало. На ней были белые джинсы и белая футболка с красной точкой, размером с тарелку, прямо на груди. Фанатка Японии? Мое стремление заговорить с ней вовремя сменилось нахлынувшей волной беспокойства. Отстань от нее. Тебя это не касается. И она тебя не касается. Я ощутил почти облегчение, что смог уговорить себя, что это было сочувствие. Всего лишь сочувствие, Джил! Никакой опасности для тебя.

Черт, она себе даже не представляла.

То, как она под музыку закидывала голову назад, напряжение в воздухе, пульсировавшее между нами не только в такт музыке — все это не давало мне возможности отвернуться. Даже в прерывистом свете стробоскопа, где танцоры казались серией фотовспышек, ее движения были плавными. Она двигалась быстрее остальных, но не знала об этом. И это однозначно был плохой знак номер три.

Теперь уже струящийся свет стал фиолетовым, придав ее губам темный, пурпурный цвет. И когда какой-то тип толкнул ее и она, наконец, открыла глаза и посмотрела на него взглядом, в котором смешалась нарастающая злость и непонимание, я затаил дыхание. Танцпол кипел, а мне вдруг стало холодно.

Все меняется. С этого и начинается. Напряжение мышц, сдержанная раздражительность. Частота пульса.

— Френч! — крикнул Ирвес сквозь звуки бита. Я неохотно отвел взгляд от танцпола и посмотрел на него. Ирвес никогда не облокачивался на стойку. Он стоял прямо, в нем вибрировала энергия, и лишь лицо оставалось неподвижным. В приглушенном свете его белые волосы отливали фиолетовым, и глаза, днем светло-серые, сейчас тоже приобрели цвет: призрак в своем ночном царстве. Рядом с ним я выглядел как отрицательный персонаж: темное рядом со светлым, черное рядом с белым. Две шахматные фигуры, играющие друг против друга. На мгновение я подумал о том, что Белоснежка и он составили бы прекрасную пару. Красавица и Чудовище в стиле Манга. Эта мысль совсем мне не понравилась.

Он указал подбородком на дверь, мимикой задав мне вопрос. Но я покачал головой, повернулся спиной к танцполу и облокотился на стойку. Свет отражался в кружочках, оставленными стаканами из под колы, которыми была усеяна вся стеклянная столешница. Я не мог сейчас уйти. Пока нет.

Мне хотелось, чтобы Ирвес просто исчез, не задавая вопросов. Но он уже настроился, прочувствовал мое настроение. Улавливая настроение, он следовал взглядам, как будто они словно лазером оставляли следы в помещении. Люди вокруг непроизвольно уклонялись от него. Танцуя, он задавал такт. Альфа — бит.

Бросив оценивающий взгляд на танцующих, Ирвес с интуитивной уверенностью обнаружил девушку и осмотрел ее с ног до головы. Я стиснул зубы, когда он, с понимающим видом, улыбнулся мне и приподнял брови.

Едва он наклонился ко мне, я ощутил все грани исходящих от него запахов. Отчетливее всего был сухой, пыльный запах мехового воротника, амбры и терпкие нотки, нечто среднее между человеческой и искусственной кожей, непонятный, опасный и угрожающий запах. Это было своего рода "послание", благодаря которому ему уступали дорогу на улицах.

— Ну, нашел себе кого-то? — проорал он мне в ухо. — Как ее зовут?

Я пожал плечами. Улыбка Ирвеса стала дружелюбной. Черезчур дружелюбной.

Черт.

— Собираешься немного поохотиться? — он пытался перекричать грохочущие басы.

Я глубоко вздохнул.

— Ты что язык проглотил? — его улыбка стала еще шире. — Как думаешь, ей удастся перейти через мост?

Злость появилась внезапно, словно горячий, сжатый кулак в желудке.

— Придурок! — прошипел я ему.

Ирвес засмеялся и снисходительно похлопал меня по плечу. Я ненавидел, когда ко мне прикасались. Также, как и он. Но игра, в которую мы сейчас играли, для него, видимо, стоила того, чтобы нарушать правила нашего сосуществования. Он отвернулся и ушел, унеся с собой в тумане из пота и резко пахнущего дезодоранта четырнадцать различных нюансов запаха.

Когда я в следующий раз поднял глаза, Ирвес был уже у двери. Вокруг него я видел лица с потными, прилипшими ко лбу волосами и блестящими верхними губами, и только Ирвесу жара была нипочем. Два здоровых, как быки, небритых парня наблюдали за ним, но оставались на месте.

Для Ирвеса наступила ночь, а значит пришло время отправляться в следующий бар. Наверное, в "Exil". Было не так много клубов, где акустические системы звучали чисто и не на всю катушку.

Как только он исчез, я разжал кулаки и выдохнул. Теперь и мне пришло время уходить, чтобы поспать, хотя бы несколько часов. Как-никак, через три часа начнется моя смена на складах оптового рынка.

Но на ум опять пришла эта девушка. Какое-то сумасшествие. Она не должна меня волновать. Первый урок из кодекса, который прочно закрепился у меня в мозгу: Каждый сам по себе.

И все-таки, я должен был хотя бы еще раз взглянуть на нее. "Всего лишь одним глазком," — прошептал я сам себе. Ну, может, еще улыбнуться. Я повернулся, сощурился и начал обыскивать глазами танцпол. Белоснежки уже там не было. Также, как не было у барной стойки и возле светящихся пластиковых кубиков, служивших столами.

Так вот почему Ирвес ушел так быстро! Он видел, что она ушла с танцпола, и направился за ней.