Красное зеркало

– Лучше на улице поем, на какой-нибудь скамейке. Вы – Штеффи, верно?

Собеседница вновь растерялась и удивленно захлопала своими огромными голубыми глазищами. Рейнвальд подумал, что она заранее создает себе амплуа непорочной невинности.

– Да… – она внезапно повеселела, – Впрочем, меня в городе все знают! Всем известно, что самые вкусные завтраки – у Штеффи!

«То-то я смотрю, здесь так пусто», – мысленно усмехнулся мужчина и, пытаясь сохранить на лице приветливое выражение, согласно кивнул.

– Не сомневаюсь в этом. Скажите мне, Штеффи, почему вы вчера отправили дурачка Дамиана в полицейский участок с какой-то невнятной информацией?

Девушка испугалась так, что Курт мигом перенес ее в разряд особо подозрительных личностей.

– Я… я… откуда вы знаете?.. – она побледнела; розовые губки ее задрожали, – Вы… вы из полиции?? – последнее прозвучало с откровенным ужасом.

Сыщик, не вдаваясь в подробности, согласно опустил подбородок.

– Курт Рейнвальд, к вашим услугам. Итак, я жду ответа на вопрос.

Штеффи нервным движением поставила на стойку стаканчик с заказанным кофе, пару минут назад нацеженным из кофе-машины, и шумно сглотнула.

– Вы меня простите, если он помешал вам… – дрожащим голоском пролепетала она, – Я вовсе не хотела… Дамиан – он такой послушный, что ему скажешь, то и сделает, но я не думала, что он пойдет сразу же! П-понимаете, он когда рассказал мне, что слышал звук мотора мотоцикла, я сразу подумала, что это должно быть очень важно для расследования! У нас тут убийства чуть не каждый день случаются, страшно, очень хочется, чтобы скорее схватили этого мерзавца… – она нервно облизала губы и прижала руки к груди, – Я и подумала, что если чем-то мы с Дамианом можем помочь, значит, надо помочь…

Курт помолчал, сверля подозреваемую взглядом и мысленно выделяя некоторые интересные факты в ее словах. Значит, дурачок еще и очень послушный. Поня-ятно. Интересно, распространяется ли его послушание на убийство человека? Сам-то Дамиан, судя по всему, вообще не особенно соображает, где хорошо, а где плохо, а таким легко управлять. Тем более такой доброй, милой, очаровательной девушке, что всегда угощает его булочками.

И еще кое-что. Она сказала «мерзавец», значит ли это, что точно убеждена в половой принадлежности убийцы? Или же просто к слову…

Мужчина недовольно мотнул головой. Нет, все-таки он слишком подозрителен, надо сперва набрать фактов, а потом делать выводы.

– А сами вы слышали или видели что-нибудь? – он склонил голову набок, и зачем-то перекинул косичку через плечо на грудь. Подумал с секунду и вновь отбросил ее назад.

Штеффи отчаянно замотала головой, продолжая прижимать к груди руки.

– Ни… ничего, я клянусь вам, сэр, я совсем ничего не видела, и не слышала! Ой, я как представлю, если бы я вдруг что-то… – девушка посерела, – Да я бы, наверное, умерла от ужаса! А Дамиан – он, знаете, такой… немного бесчувственный, он спокойно к этому относится. Когда он сказал, что слышал, как убийца уехал на мотоцикле, я испугалась и сразу сказала, что нужно сообщить в полицию! Вдруг вы не знали, что он на мотоцикле ездит?

– И чем же мотоцикл может быть нам важен, по-вашему? – отстраненно поинтересовался сыщик, в раздумье созерцая стаканчик с остывающим кофе. В голове его опять роились подозрения и сомнения, порожденные речами милой девушки.

– Ну, как же! – Штеффи изумленно всплеснула руками, – У нас в городе мотоциклов мало, раз-два и обчелся, значит, тот, у кого есть мотоцикл – и есть преступник! – на лице ее на миг отразилось выражение крайнего самодовольства, – Вот поэтому я и сказала Дамиану, а он…

– Это я уже слышал, – прервал ее Курт и, сунув руку в карман, вытащил наугад несколько купюр, бросая их затем на стойку, – Вы обещали мне пирожок.

– Ой, да-да-да, – девушка мигом засуетилась, явно несказанно обрадованная окончанием допроса, – Ой, у вас и кофе-то остыл, наверное, давайте новый налью?

Рейнвальд равнодушно кивнул. Завтракать ему совершенно расхотелось, про пирожок он вспомнил исключительно для того, чтобы завершить беседу и оставить по себе у подозреваемой самое приятное мнение. Однако, мысли его сейчас занимал отнюдь не голод, какового он, к слову, и не испытывал. В голове, сознании его бился один-единственный вопрос – почему милая очаровашка Штеффи так старается навести полицию на след Дамиана?

…Пришедшего на работу точно в положенное время Франца Варжика сыщик встретил, сидя за его столом, закинув на него ноги в тяжелых армейских ботинках и расслабленно покуривая очередную сигарету. Суматоха, царящая вокруг кабинета к нему, казалось, не имела никакого отношения, снующие туда-сюда люди не волновали и время «лучший из лучших» проводил исключительно в свое удовольствие.

Комиссар, который по пути к кабинету пару раз безуспешно пытался перехватить того или иного подчиненного, чтобы выяснить причину суматохи, остановившись в дверях, вопросительно приподнял брови.

– Что здесь творится?

Вообще, больше всего молодому человеку хотелось спросить, какого черта делает Курт Рейнвальд за его рабочим столом, да еще и в столь вызывающей позе, но природная сдержанность не позволила хамить прямо с порога.

Сыщик лениво поменял ноги местами и, затянувшись, выпустил в потолок струю сизого дыма.

– Убийство, – ледяным тоном отозвался он, – Еще одно. А вы, комиссар, я вижу, любитель поспать.

– Я пришел вовремя, – Франц выделил голосом последнее слово и, скинув куртку, привычно повесил ее на вешалку, – Это вам, судя по всему, не спится. Кто жертва?

Курт заинтересованно склонил голову набок.

– Вижу, вас совершенно не потрясла и не впечатлила моя новость. Что ж, на такой работе сердце черствеет, понимаю. И все-таки советовал бы тебе проявить больше сочувствия, сынок, – он внезапно вновь перешел на панибратский тон и, скинув ноги со стола, облокотился на него, продолжая удерживать в одной руке сигарету, – Скоро должны, я думаю, прийти родственники жертвы, нужно бы показать, как ты переживаешь. Если ты будешь вот так же холоден… – Рейнвальд презрительно махнул рукой и, перекинув через плечо косичку, тотчас же откинул ее обратно на спину, – Да, к слову. Я знаю, кто наш убийца.

Франц не повел и бровью. Кто убийца, он тоже знал, но сильно сомневался, что его знание совпадает с догадками сыщика.

– И кто же?

Мужчина внимательно вгляделся в него и, выдерживая паузу, затянулся, затем выпуская дым маленьким колечком. Варжик, который никогда не курил, этого фокуса не одобрил и еле сдержался, чтобы не поморщиться.

– Феникс.

Удар был сильным. Брошенное как будто бы вскользь слово обрушилось на голову несчастного комиссара подобно цунами, и ему потребовалось все возможное мужество, чтобы скрыть реакцию, устоять на ногах и лишь удивленно моргнуть.

– Броское имечко. И кто же это?

Курт рассмеялся и отвел руку с сигаретой в сторону.

– Я не знаю. Но он оставил мне маленькое послание сегодня – вон, лежит на столе, можешь взглянуть. Ну, а я наслышан об этом подонке, уже доводилось мне охотиться на него.

– Я так понимаю, охота успехом не увенчалась, – Франц искренне понадеялся, что злорадства в его голосе слышно не было. Он подошел к столу, одарив неодобрительным взглядом узурпировавшего его нахала и, оглядев столешницу, безошибочно остановился на маленьком осколке красного стекла.

– Что это? – комиссар прищурился, пытаясь прочитать таинственное «послание», – Кусочек красного зеркала?

– Красного, – Рейнвальд затушил сигарету в откуда-то взявшейся на столе (видимо, специально принес, создавал себе удобства!) пепельнице, и кивнул, – Покрытого засохшей кровью, если приглядеться. А если всмотреться еще более пристально – ты увидишь и пташку, нацарапанную на нем. Феникса.

Варжик заинтересованно протянул руку, осторожно беря осколок и рассматривая его. Хм, действительно, птица с пляшущим по крыльям пламенем. Действительно, феникс… Кто бы мог подумать, что его друг умеет так здорово рисовать! Да и что он настолько безрассуден поверить трудно – с чего бы вдруг Фениксу так громко заявлять о себе?