Страница 3 из 5
– Учитель, что так быстро вернется к месту высадки? – спросила Эола.
– Конечно нет, когда пустыней Думар и Кшатр доберутся к храму с точки высадки пройдет четыре часа, в условленном месте Кшатра подберет Коперник и они прибудут спустя пять максимум часов. Далее операцация за Вами Эола, учитель Вам даст инструкции, где его дожидатся в невидимом пространстве храмового комплекса.
– Ага, мне все ясно, понятно, спасибо. – Улыбаясь ответила пилот…
Когда платформа грузового диска с пассажирами стыками замочных скважин надежно состыковалась с летательным аппаратом в грузовом отсеке открылся вход в кабину пилота, где уже сидя в кресле Кшатра и Думара поджидал Коперник.
– Животное привязали к швартовочным скобам, чтобы ослик себя чувствовав в безопастности? – по деловому спросил Афанасий.
– Да уж, господин пилот, и надежно, и безопасно, так что нет никакого беспокойства. Можно выдвигатся. – Вступил в дискуссию с ученным Коперником, исполняющем роль пилота летающей тарелки, – Главное, не промахнитесь с точкой высадки?
На что пилот решил не отвечать, лишь вздохнул и принялся внимательно наблюдать за обустройством пассажиров в креслах. Когда с этим было покончено, приступил к набору маршрута следования на светящейся панели управления аппаратом. Через минуту, Коперник объвил о приземлении. Кшатр, за всю свою яркую жизнь и до сих пор никак не мог свыкнуться к этому мгновенному перемещению, никак не ощущаемому внутри аппарата. Он поднялся со своего кресла и направился в грузовой отсек, отвязывать ослика.
Думар сбежал по выдвижной лесенке на на красноватый песок бархана окрашенный лучами восходящего солнца над Сахарой. Тарелка тремя стойками шасси вонзилась в песок, чуть накренившись на склоне бархана. От этого наклона платформа словно вытолкнула из грузового отсека ослика и он еще не дождавшись полного выхода поршней из силовых цилиндров платформы спрыгнул на писок, уткнувшись коленками передних ног в песок, издав громкий ослиный крик при этом. Кшатр, едва успел бросить поводок Думару. Полковник поймал конец в правую руку и подойдя к животному похлопал его по спине, животное благодарно посмотрело на Думара и поднялось с колен на передние ноги. Кшатр спрыгнул следом за осликом. Платформа вновь закрыла собой отсек, и на лесенке показался пилот.
– Господин полковник, далее вас проводник доведет до храма, а я подбиру его там в столице оазиса из навидимого пространства. Желаю удачи и до новых встреч!
– И вам, Афанасий Петрович, всего доброго, не скучайте, скоро увидимся.
Коперник скрылся в тарелке. Через минуту летательный аппарат растаял на глазах, скрываясь в невидимом пространстве. Кшатр хорошо знал эти места, в 57 году до нашей эры он сопровождал караван фараона Египта Птолемея XII с дочерью принцессой Клеопатрой VII в оазис. Вот и сейчас, как тогда Солнце также окрасило небосвод в розовые тона восхода, когда вдали показались пучки еще затененных пальм, которые вырисовывались на горизонте сплошной темной полосой. Постепенно сумерки отступали, цепляясь тенями за низины барханов. В это время, с наступлением утра, подул легкий ветерок, предвестник жаркого дня. Ослик вдруг издал внезапный резкий крик, как будто радостно сообщая путишественникам о близком окончании пути. Кшатр поплескал животное ладонью по правому теплому боку, усмиряя режущие слух возгласы, и приободрил словами:
– Я тоже вижу оазис с вкусными финиками и оливками, что растут там, а самое главное мы, наконец, напьемся чистой родниковой воды.
И ослик вновь ответил Кшатру одобряющими и радостными воплями, в знак согласия с хозяином.
– Ты умный у меня труженик, жаль только расставаться с тобой, но, ничего не поделаешь, ты найдешь себе нового хозяина, когда мы выполним с тобой задание.
Глиняные постройки Агурми были обнесены высокой стеной, возведенной горожанами все из той же глины, встречающейся в этих местах повсеместно. Вход в столицу оазиса вел через городские резные ворота с гравировкой, тяжелые створки которых были сделаны из пальмового дерева. Днем ворота открывались с самого утра, и все желающие могли входить и выходить из города. Агурми расположен вокруг скалистой возвышенности на вершине, которой расположен храмовый комплекс Оракула Зевса-Амона Ра.
Издали, Думару бросилось в глаза, что возвышение, на котором стоит храм Амона, напоминает рукотворную гигантскую буддийскую ступу.
– Как буддийская ступа, там видна возвышенность. – Вскинул руку вперед Думар.
– Да иначе и быть не могло, – ответил Кшатр, – ведь воздвигнуть под храмом гигантский, в несколько подземных ходов, лабиринт можно было только тогда, когда сооружено для этого укрытие. Для ушедших высокоразвитых рас, живших до нас, с их технологиями строительства, это было посильным трудом. А глинистая почва, строительный материал, выбрана из окрестностей, что подтверждается образовавшейся долиной ниже уровня моря вокруг скалы. – Пустился в рассуждения Кшатр.
– Ушедшие цивилизации обладали технологиями превращения глинистых почв по твердости сравнимой скальным породам, что подтверждается этой возвышенностью, на которой стоит храмовый комплекс. – Добавил полковник. Размышляя об этом, незаметным казался путь. И вот уже ослик вошел в открытые ворота Агурми и Кшатр направил его к центру города к видневшемуся там храмовому комплексу, обнесенному высокими стенами высотою в четыре человеческих роста. Ворота на территорию храмового комплекса были широко открыты, и путишественники направили своего ослика к подножью ступеней. У первой ступеньки лестницы Кшатр, стоя рядом с осликом, дал знать Думару стать и ждать. Прошло довольно много времени. Солнце достигло своего зенита, нещадно жгло бритую голову жреца и чалму Думара. Здесь на возвышении, хоть и дул свежий ветер, но натыкаясь на преграду высоких стен, терял свою свежесть и не ощущался тут уже совсем. Кшатр привык к жаре за всю свою длинную жизнь. Он научился переносить с легкостью и терпением все тяготы, на которые только способно человеческое существование под знойным солнцем пустынь, обдуваемый суховеями хамсин. Думара же охлаждал микроклимат костюма волновой защиты от жгучих солнечных лучей. Не выдерживал жару только ослик. Он громко стал взывать к помощи, издавая такие жалобные тона своим криком, что не услышать животное, никак не могли в храме, наверняка пристально следившие за пришельцами. Очевидно все же отчаянные крики животного стали не выносимы для затворившихся жрецов, так как из проема двери святилища вышел служитель, присланный верховным жрецом. Он не стал спускаться к пришельцам.
– Что тебе и твоему спутнику надо здесь в святом месте? – и с высоты ступеней крикнул Кшатру.
– Напоить ослика, и встретится с верховным Ур Хем Нетер, хранителем святынь Оракула, разговаривающим с Амоном! – ответил Кшатр. Услышав его, служитель скрылся в храме. Через некоторое время он появился вновь с деревянной бадьей наполненной водой и черпаком, и спустился по ступеням, поставил бадью возле путников, зачерпнул из нее воды и передал черпак Кшатру, напившись тот передал Думару. Ослик не стал дожидаться приглашения к бадье, а сразу опустил голову к воде, стал пить. Служитель с подозрительным вниманием стал смотреть на пришельцев.
– Вы из какого тысячилетия прибыли к нам? – улыбаясь спросил служитель, но поддавшись игре туристов, ответил, – Верховный хранитель ждет вас. Идите прямо вас встретит верховный жрец. Ослика я заберу дам ему еды, законы гостеприимства тут святы, как и наша земля в оазисе Амона Ра.
– Я всего лишь проводник, это турист попросил меня так представится и он войдет, а я ухожу и заберу с собой своего ослика. – С этими словами, Кшатра из навьюченного на ослике мешка, Думар вынул завернутый в мягкую льняную ткань сверток, затем пожал на прощанье руку Кшатру и стал подниматься ступенями к дверному проему входа в святилище. Отсюда с лестницы внутренность помещения не просматривалась, чернота проема двери, непроницаемой занавесью нависала над входом, ведшим внутрь святилища. Кшатр вошел в помещение. Глаза, хранившие еще яркий свет солнечных лучей, ничего не видели вокруг.