Гипноз твоих глаз

Угрюмый смачно сплюнул, вышел на свет из-под арочной тьмы и застыл остекленевший. Перед ним, с телефоном в руке стоял тот самый тип, что за пять минут до этого прикидывался случайным прохожим. Горбатый нос далеко вываливался с квадратного, бородатого лица, передние резцы выпирали так сильно, что рот едва закрывался. Легкая, спортивная шапка обтягивала круглую башку вплоть до верхних век, а светлый спортивный костюм облегал крепкую фигуру. Спортсмен, значит. Щщет!

— Чо надо? — зло выплюнул Угрюмый. — Не люблю, когда меня дергают по пустякам.

— А косари за ништяки получать любишь? — прошипел спортсмен. — Дай мне инфу про Давыдову — как ее достать, и мы в расчете. Получишь оставшуюся сумму.

— Лысый? Ты что ли? — охнул Угрюмый, услышав знакомый голос и пристально вглядевшись в грим. Если снять накладной нос и зубы, убрать фальшивую бороду, по глазам, форме лица и правда вырисовывался Лысый. Ну так что… Хоть бы дед Мозай перед ним стоял! Все равно шкурой продажной быть надоело. Впрочем, выбора он себя давно лишил. Свою душу он черту лысому продал, и тот его не оставит в покое, пока своего не добьется. Не пряником — так кнутом. Тут только бабки стричь по полной — и рвать когти. Других вариантов нет. Эхх. Факер хренов, подавись своей инфой!

— Это в последний раз?

— Если наводка верная, то в последний раз.

— Ладно, — мужчина, наконец, решился. — Мне только что Альфаиров звонил. Приглашал на корпоратив. Его пассия тоже соизволит явиться.

— Мне нужна только Давыдова, а не взвод спецназа, — заявил горбоносый, качая головой.

— Ну так иди туда прямо сейчас. Твоя цель взялась организовывать кейтеринг. Начало фуршета через два часа. Доберешься на тачке за двадцать минут. Найдешь ее и девчонок с кейтеринг фирмы. Они тебе не помеха. Адрес запиши.

Что-то, должно быть, отразилось на его лице, потому что Лысый вдруг зашипел:

— Просто знай. Если будут проблемы, мы сэкономим на твоем трупе.

— Отвали, — прохрипел Угрюмый, и, назвав адрес, отправился восвояси. Так хреново ему на душе давно не было, и что с этим делать неизвестно. Неужели придется к мозгоправу топать, чтобы мозги на место вправлять? Щщет. Вляпался в дерьмо по самую макушку. По собственной дурости. Щщет.

***

Лысый удивился выбору места для корпоратива. Удаленное от центра и больше напоминающее склады. Покоцанные кирпичные коробки с щербатыми кое-где окнами и поросшими вокруг сорняками. Фуршет устраивают. Праздновать решили? Думают, победили? Хрен им, а не фуршет! Если только погребальный.

Наконец, перед ним оказалось нужное здание. Он еще раз скользнул рукой по левому бедру, где прятался верный кольт мустанг. Специальный, эластичный пояс хорошо удерживал оружие и прятал его от посторонних взглядов.

Задрал голову — на предпоследнем, третьем этаже горел свет и из открытых окон доносились женские голоса. Нужное, звонкое сопрано он выделил в секунду: «Нет, тарталетки отдельно от канапе… Вон туда, пожалуйста! Да, так! Спасибо!»

Он вприпрыжку взбежал по пролету бетонной лестницы. Второй этаж. И, наконец, третий. На тяжелой, металлической двери висела табличка: «Лазергейм». Значит, играем?

В груди уже пульсировало предвкушение убийства, такое же острое и интенсивное, как момент перед оргазмом. Он осмотрел площадку. Камер нет. Осторожно нажал ручку, и дверь поддалась. Вытащил оружие и вошел в полумрак.

Среди доносящихся голосов выделил нужный и пошел прямо на него по коридору, сплошь утыканному закрытыми дверьми. И вот, наконец, тот самый проем. Сквозь него падает яркая полоска света, виднеются стройные силуэты с подносами, наполненными едой. Нужная фигурка стоит к нему ближе всех — вот же удача! По стройным очертаниям струится легкий шелк красного платья, обнажая на загорелой спине ровную линию позвонков. "Наконец-то, я тебя достал, заноза мелкая!"

Лысый тихонько снял предохранитель, направил кольт на девушку в красном и тщательно прицелился.

Глава 43

За спиной взорвалась Вселенная, не меньше! Грохот ударил по ушам и нервам хлестко, с размаха — так что в первые секунды оглушенная Лера напрочь потеряла способность соображать. Вроде ждала чего-то такого, настраивались, готовились, а когда дошло до дела — оказалось, она — не львица, которой себя мнила, а жалкий, взъерошенный от страха котенок.

Целую вечность она приходила в себя посреди всплесков паники и взволнованных женских вскриков, затем развернулась и едва разглядела за девичьими силуэтами в узкой, темной полоске тело, неподвижно лежащее на полу и сидящего рядом Альфу с оружием в руке. Его лицо сейчас пугало своим неестественным спокойствием.

Человек на полу. Жив или мертв? Судя по черной, быстро расползающейся луже вокруг головы, он был окончательно, бесповоротно мертв.

Лера подобрала повыше красное платье, сбросила со ступней неудобные туфли на шпильках, протиснулась сквозь столпившихся девушек до Альфы, осторожно, на цыпочках переступив по дороге кровь. Присела рядом и прошептала:

— Он умер?

Вместо ответа жених безучастно кивнул, и девушка дрожащим голосом пробормотала ему еле слышно на ухо:

— Но мы же по-другому договаривались! Подстраивать ловушки, пока этот… не попадется. А потом — допрашивать. Не убивать.

Альфа посмотрел на нее с непонятным выражением. И с жалостью, как будто со слабоумной общался, и с тоской, а, может, и с разочарованием. И этот его взгляд ужасно Леру разозлил. К горлу подкатывало раздражение, паника рвалась наружу в виде колких фраз, но, к счастью, он заговорил первым.

— Ты бы видела его, когда я приставил пистолет к его виску! — глухо пробормотал Альфа. — За вооруженное нападение дают до пяти лет принудительных работ. Этот зверь заявил, что его адвокаты скостят срок до года, но он выйдет раньше за примерное поведение и… Доделает с тобой то, что сегодня не успел. — Альфа взглянул девушке в глаза. — Другого выхода не было.

— Но как же… Как мы теперь докажем, что Ваграм убил твою сестру? — Лера всхлипнула, и в следующий миг рука Альфы накрыла ее дрожащие плечи. Пальцы успокаивающе погладили обнаженную кожу, всю покрытую мурашками.

— Мы его посадим. Не за сестру — так за что-нибудь другое. Список его прегрешений длинный. Ты жива — и это сейчас главное.

Она растерянно окинула взлядом полутемное помещение, как будто высматривая помощь, и спросила:

— Скорую ты уже вызвал?

— Я нет, но как минимум три девушки в зале схватились за телефоны. Думаю, и полиция, и скорая уже в пути.

Лера кивнула, и мужчина увлек ее за собой. От сладко-металлического запаха кружилась голова, во рту пересохло, даже дышалось тяжело. Воздух отказывался до конца заполнять легкие, как будто его не хватало на всех. Кругом толпились люди: и знакомые лица, и совсем чужие. Она даже думать не хотела о последствиях. Наверно, будет суд… Или нет? Это же была самозащита… Почти.

Она встала на цыпочки и дотянулась до уха мужчины:

— Спасибо, что спас меня. Снова.

Он впервые после случившегося улыбнулся:

— Спасибо, что видишь в этой смерти спасение, а не убийство.

Альфа только и успел, что довести ее до улицы, сдать на руки примчавшейся в черной бэхе бледной, но собранной Сове, как его обступили люди в форме. Окружили и поглотили в себя, словно в мягкое, липкое тесто. Лере хотелось крикнуть им, что Иван не виноват, что если бы они там, в полиции лучше выполняли свою работу, то сегодняшнего нападения наверняка не произошло бы. Ничего путного она своими возмущениями не добилась бы, но оставить Альфу этим людям в форме она не могла. Неожиданно Сова подошла со спины и утянула за руку к себе в машину.

Амазонка, конечно, была в своей репертуаре. Резко завела мотор и выдала:

— Ну, ты, Давыдова, отжигаешь! К тебе трупы, как мухи на мед липнут! Скоро с тобой страшно будет рядом пройтись.

— А что? Что случилось? — Любовь Сергеевна вертела непонимающе головой, порывалась открыть заблокированную дверцу и выскочить наружу, к сыну. — Какие трупы, Диночка? О чем ты? Кто все эти люди, и что им надо от Ванечки?