Страница 7 из 17
– А в худшем? – спросила она и сделала еще шаг назад.
Ближайший к ней куст, который прижимался вплотную к огромному валуну, вдруг зашевелился, приподнялся, и под ним появились темно-зеленые военные ботинки с плотной шнуровкой. Из куста вытянулись руки и откинули маскировочную сетку, скрывающую лицо. Мужчина смотрел с прищуром, улыбаясь одними уголками губ.
– В худшем?
Он протянул руку к ней. Урсула вновь почувствовала спокойствие, будто перед ней стоял старый друг.
– Из-за особенностей рельефа, вы сильно побьетесь и поломаетесь, но сразу не умрете. Процесс будет долгим и мучительным. Места здесь глухие, туристы редко сюда забредают. Настрадаетесь всласть.
– А вы странный, – сказала она и сделала шаг к нему. – Спасители разве не должны утешать обреченных и отчаявшихся?
– Должны, – ответил он, и приблизился к ней, не опуская руки. – Я делаю это, как умею.
Их руки встретились, она ощутила жар его кожи. В одно мгновение, порывы ветра стали не такими злыми, а осенний полумрак приобрел новые оттенки. Не разжимая рук, они отошли от края обрыва.
– Я бы все ровно не прыгнула.
– Я понял, хотя и сомневался.
– Но как? – спросила она останавливаясь.
– Отчаяние очень сильный противник. Но я почувствовал в вас сомнение и надежду, а когда попросил вас не делать последний шаг, им на смену пришла вера. А вера непобедима!
Все еще не понимая, почему не боится загадочного незнакомца, похожего на большого сказочного тренти[3], она отпустила его руку.
“Интересно, а тренти бывают такими большими, – подумала она. – Дева Мария, о чем я только думаю”
В одно мгновение наваждение спало и Урсула, тряхнув головой, отстранилась. Она оглянулась на обрыв, посмотрела на своего спасителя и поняла, что происходящее все же отдает мистикой. Особенно то, как его ярко-голубые глаза вдруг стали темно-изумрудными, и это не была игра вечернего света.
– Кто вы?
– Смотритель, иногда экскурсовод, но в основном здесь я занимаюсь исследованиями и каталогизацией флоры и фауны, в общем скучной наукой, – он снял сетчатую маску, покрытую имитацией листвы, поправил шапочку и улыбнулся. – Не хочу показаться назойливым, но темнеет сейчас быстро, до ближайшей гостиницы далековато, и поэтому я приглашаю вас в свою берлогу. Она небольшая, но уютная.
– Но, я…
– Бога ради, вы же не думаете, что я спасаю людей, а затем волоку их в чащобу и там, например, ем, – он широко улыбнулся. – Сеньора, я почти вегетарианец. Идемте! Придется сделать небольшой крюк, заберем данные с пары видеоловушек, но зато потом, горячий чай с медом и яблочный пирог. Как вам? А завтра утром отвезу вас в отель.
– Звучит вкусно, – ответила Урсула и невольно улыбнулась в ответ. – И почти перспективно.
– Вот и договорились! – сказал он и улыбнулся.
Его правая рука исчезла в густой искусственной листве маскировочного халата и через мгновение появилась вновь, уже с фонариком. Он протянул его Урсуле.
– Пригодиться, идите за мной, – сказал он, делая шаг в сторону леса.
Но тут он замер, обернулся и протянул ей руку.
– Совсем забыл, мы же не познакомились. Меня зовут Диалькин Лоренте.
От неожиданности она чуть не налетела на него, но не испугалась, а просто пожала протянутую руку, на этот раз прохладную.
– Урсула Куэста, – сказала она, склонив голову, и как бы в шутку спросила. – Надеюсь берлога не из пряников и карамели?
– В качестве строительных материалов я предпочитаю вафли и мед, а идеальная кровля, конечно, делается из хвороста посыпанного сахарной пудрой, тогда и летом можно ощутить аромат зимы.
Урсула поперхнулась.
– Вы пошутили, я пошутил.
– Конечно, – ответила она и откашлялась.
Дорога до берлоги заняла минут сорок, все это время Урсула шла следом. В сгущающемся полумраке леса Диалькин шел уверенно, изредка оглядывался на спутницу и щурился от света фонаря.
– А вам фонарь не нужен? – спросила она.
– Я хорошо знаю здешние места, – ответил он, обернувшись, и тут же ударился головой о низкую ветку.
– Оно и видно, – усмехнулась Урсула.
Они сделали две остановки. Каждый раз из густой листвы защитного костюма появлялись провода и подсоединялись к грибовидным наростам на деревьях. Диалькин чем-то щелкал, грибы весело моргали красными и зелеными огоньками, а спустя несколько минут, он кивал головой, прятал провода, и они шли дальше.
Всю дорогу ее била мелкая дрожь. Не от холода, нет, а от неизвестности и нереальности происходящего: вот она на краю обрыва с болью в груди и чувством безысходности; неожиданно появляется человек похожий на лесного духа и смятение растворяется в глубине его глаз и теплоте рук; он зовет ее к себе в гости, и она покорно идет следом. И что же дальше?
Когда они добрались до берлоги, солнце уже село и свет фонаря едва выхватывал из тьмы очертания мрачного строения. Разочарование почти овладело Урсулой: сказка со спасением принцессы, закончилось пещерой злого духа. Конечно, она понимала, что уже “взрослая девочка” и магия остались в далеком детстве. Грубая реальность ворвалась в ее жизнь сразу после свадьбы, но, как иногда хочется верить в чудо.
Она остановилась, водя фонарем из стороны в сторону, оглядывая ночные окрестности.
– Вы идете? – позвал Диалькин.
Свет из дверного проема упал под ноги озадаченной гостье. Урсула выключила фонарь и вошла внутрь. Теплый свет лился со стен и потолка. В комнате удачно расположился камин грубой кладки, напротив него стоял диванчик, а между ними деревянный столик. К дальней стене примыкал стол, заваленный книгами, картами и какими-то склянками. На стуле под столом лежал ноутбук. Еще два стула стояли по кроям стола, прямо под окнами. Две другие стены скрывали старые библиотечные стеллажи до потолка, придавая комнате уют и умиротворение.
– Располагайтесь, можете разжечь камин, а я пока заварю чай, – сказал хозяин дома. Он снял маскировочный халат и скрылся за дверью ведущую в другую комнату.
Урсула стояла в нерешительности, озираясь по сторонам, пока не услышала грохот посуды и звук льющейся воды. Хотя ее била мелкая дрожь, она сняла куртку и положила на диван. Дрова в камине уже лежали правильной стопкой для розжига, оставалось чиркнуть спичкой. Коробок нашелся рядом с клюкой. Руки дрожали, но спичка вспыхнула, и огонек коснулся сухой стружки.
Дрова в камине начали весело потрескивать, когда Диалькин принес две кружки, в которых позвякивали чайные ложечки, пузатый заварник и пиалу с медом. Урсула сидела на диване, подобрав под себя одну ногу, и пристально смотрела на огонь.
– Мед? – спросил он, разливая чай по кружкам.
– Две ложки, – ответила она, вдыхая аромат заваренных трав.
Диалькин протянул ей кружку, делая вид, что не видит ее дрожи, помешал мед в своей, и уселся на диван поодаль. Она держала кружку обеими руками, не делала ни глотка и лишь изредка посматривала на него. Усмехнувшись, он встал, выключил свет и вернулся на свое место. Теперь комнату озарял только камин.
– Уже поздно бояться или волноваться, – произнес Диалькин, и сделал глоток.
Она снова перевела взгляд на огонь, и пригубила взвар, а затем еще, ощущая, как чай наполняет ее теплом. А когда дрожь ушла, пришли слезы. Капля за каплей они медленно текли по щекам. Только треск дров, аромат чая и старых книг теперь окружали ее. Воспоминания, что душили у обрыва, вернулись с новой силой и вырвались наружу.
Не понимая почему, она рассказала ему о своей жизни и о том, как оказалась на той скале и о многом другом. Возможно лишь потому, что завтра к вечеру она будет далеко отсюда и никогда уже не увидит своего загадочного спасителя.
Диалькин взял на себя сложную работу слушателя. Большую часть своей жизни он слушал природу, а вот общение с людьми давалось ему с трудом, но он знал простые правила: от него не ждут советов, от него не ждут жалости и сострадания, от него ждут только одного, чтобы он слушал.
3
Тренти – в кантабрийском фольклоре скрытные лесные духи, с ног до головы покрытые мхом, листьями и даже шляпками грибов. В испанском фольклоре сверхъестественные существа, обитающие в лесных зарослях, куда редко заглядывают люди. Тренти очень сложно заметить, обычно видны лишь черные лица и зеленые глаза. Эти существа нередко пугают людей, выпрыгивая из кустов. Излюбленное их развлечение – задирать юбки женщинам. Однако серьезной опасности Тренти не представляют.