Подземный мир Лайама

Кровать посередине и выход на балкончик, рабочий стол с компьютером, – все довольно просто, только то, без чего нельзя обойтись. Самодельные полки, на которых беспорядочно валялись всякие устройства: механизмы, жуки в баночках, засушенные цветки, череп горной кошки, потрепанный шкаф с вещами, все стены заклеены листами с набросками и чертежами каких-то безумных механизмов, которые вряд ли могли когда либо работать, карта Кадолии и всех прилегающих пещер на одной из стен, а в углу стояла гитара, как позорное напоминание того времени, когда он увлекся музыкой, но к счастью, для этого мира, быстро понял, что его призвание несколько в иных областях.

Он давно мог бы покинуть это место, купить собственный дом поблизости, но не хотел отдаляться от людей, ставших ему семьей, да и они не хотели, чтобы он уезжал. Все в Кадолии старались жить семьями под одной крышей.

– У нас большой дом, Лайам, зачем тебе куда-то переселяться? – говорила Марта.

Но ему было неловко так и продолжать жить у Мегдоков бесплатно, поэтому, как только его исследовательские походы по пещерам стали приносить доход, он начал платить им за аренду – некоторую символическую сумму, и то пришлось уговаривать, чтобы они брали эти деньги, убеждать, что так ему спокойней.

Под скосом крыши стоял письменный стол с компьютером. Это устройство представляло собой выпуклый монохромный экран с пристроенной на него линзой в пластиковом корпусе со множеством лампочек. Модель старовата, но для работы с текстами хватало.

Поглядев на него Лайам, удрученно подумал, что развитие техники в Кадолии остановилось лет десять назад. И если бы не найденные ранее некоторые устройства древних, на основе которых можно было создать карманные компьютеры, намного превосходящие возможности настольных машин, было бы совсем печально. Парень взял свой коммуникатор с тумбочки и любовно погладил. Это последняя модель с цветным экраном в умопомрачительном разрешении четыреста на триста точек. Корпус тоже пластиковый, квадратный, с рифлеными углублениями и лампочками, если нажать кнопку включения зажигается этот самый изумительный голографический экран, в сантиметре параллельно поверхности. Коммуникатор был размером с две ладони, и у древних подобные устройства выглядели намного изящнее. Что ж, что еще ожидать от ученых Кадолии, которые больше навострились копировать, чем создавать что-то новое.

Лайам оделся и привычным жестом прицепил компьютер к поясу, как их и носили все вокруг.

Утро было ярким, золотые облака под пещерным сводом сияли как никогда. И это был знак – сегодня особенный день, и сегодня он приблизится еще на шаг к тайне этого мира. Лайам уверенно зашагал по мощеной улочке к центру Кадолии.

Несмотря на ранний час на улицах уже полно народа, булочники открывали лавки, продавщицы цветов раскладывали товар, а иногда приходилось посторониться, когда сзади нетерпеливо бибикали и пропускать вперед тарахтящую дизельную машину.

Улицу обрамляли деревянные и кирпичные домики с ярко выкрашенными стенами. Дома из дерева считались подороже и принадлежали семьям побогаче, а каменные подешевле. Ведь камня вокруг полно, а вот доставлять дерево из лесной пещеры было довольно хлопотным занятием, как и выращивать на специальной плантации на востоке этой пещеры, где и стоял мегаполис подземного мира.

Впрочем, в мегаполисе проживало от силы двести тысяч человек.

Лайам усмехнулся. О да, он помнил настоящие мегаполисы на поверхности планеты, со стеклянными зданиями до небес, и это даже и не снилось здешним жителям.

Продавец сыра приветливо помахал ему из дверей лавки, и Лайам улыбнулся в ответ и поздоровался. А сам подумал, что его временами практически тошнит от этого идиллического сказочного городка в маленьком замкнутом мирке.

«Да что со мной не так?» – меланхолично подумал Лайам.

Он помнил множество жизней войн и лишений, когда он был бы счастлив оказаться в таком спокойном безмятежном месте, где все преимущественно счастливы и самая крупная проблема за последний век – это неурожай деревьев. Но его всегда влекло куда-то, к великим делам и тайнам.

Он знал, что миссия его жизни узнать, где кончаются пещеры, что снаружи этого мира, узнать, что было в прошлом, почему и куда все идет. А узнав, он расскажет жителям этого мира все, если, конечно, они захотят слушать.

Но для начала надо было выбраться за Барьер.

На центральной площади с нелепым фонтаном в виде дельфинчика, про которого никто и не знал, что это за животное – они увидели его на двигающихся фотографиях древних, – он зашел в магазинчик электроники. Это и была цель его ранней прогулки. Там он запасся батарейками для своего карманного компьютера и фонаря.

Затем он вышел и прошелся немного по площади. Несмотря на некоторое пренебрежение, он по-своему любил этот город, как свой дом. Вероятно, если бы не то, что он видел в детстве, там внизу, в пугающих всех кадолийцев пещерах, что всплывало неясными картинами памяти, и еще образы прошлых жизней, которые, впрочем, он тоже помнил довольно нечетко, то он был бы, таким же недалеким и не мечтающим ни о чем больше жителем Кадолии, верящим, что мир состоит из нескольких сообщающихся между собой пещер, с разбросанными схронами некогда уничтоженной цивилизации, их развалившимся за тысячи лет заводами и сооружениями, их еще живыми машинами, которые пугают до полусмерти, когда набредешь на них в темном пустынном проходе, из великолепного города Кадолия, что стоит с незапамятных времен, и разбросанных по округе немногих деревень.

С этими мыслями он подошел к городской ратуше, помпезное здание в три этажа с витиеватой башенкой, на которой имелись и часы.

Эх, когда-то он рассчитывал подрасти и захватить власть в городе путем довольно нехитрых интриг и карьерных продвижений. Эти люди глуповаты и наивны, поработить их как пара плевков, но ему быстро наскучила эта затея. Кадолия слишком мелка, чтобы останавливаться на этом. Нет, не здесь его ждет власть и возможности, здесь только начало, ясли, где он подрастает и набирается знаниями. Настоящая жизнь и тайны ждут его за Барьером.

И синеволосая принцесса, конечно. Ну по крайней мере, он надеялся, что она на этой планете, если на другой, будет как-то неудобно.

Лайам прошел еще несколько шагов. А вот и другое архитектурное украшение площади Кадолии: церковь Бога-из-машины. По мнению Лайама, самое нелепое религиозное движение, которое только можно вообразить. Впрочем, на его вкус, любая религия, содержит изрядную долю домысла и заблуждения. Но компьютерный бог, это подлинный маразм. Тем более ему поклоняться.

В наследии отцов-основателей говорилось, что философские размышления на тему, почему искусственный интеллект, созданный быть совершенным, уничтожил человеческую цивилизацию, встречались в текстах древних. Люди уже в те времена задумывались, что это было – приступ мимолетной депрессии сломавшегося компьютера или в нем возник сверхразум, решивший, что надо начать все сначала. После Второй Катастрофы выжившие сохранили и развили эту теософию, сделав своей религией. Официальные постулаты гласили, что в машине человека возник Бог и он уничтожил цивилизацию на планете, отправив всех под землю, чтобы люди начали все заново. Но и под землей что-то пошло не так, теперь все ждут, что в машинах снова родится сверхразум и расскажет, что делать дальше.

Что ж, у этой нелепости была одна польза, кадолийцы стали уделять определенный интерес к развитию техники, а особенно всякого рода компьютеров. Даже балуются с программами, которые имитируют искусственный интеллект. Каждый верующий мечтает, что именно в его компьютере однажды зародиться сверхразум, Бог-из-машины вернется к людям.

Лайам бы не хотел пропустить такое событие, вот он бы изрядно посмеялся.

Впрочем, церковь компьютерного бога, была отживающей свой век конфессией, это вера в основном людей постарше, и расцвет ее приходился на далекие времена, когда народ был слегка попроще. Сейчас культ пытался адаптироваться и усложниться, некоторые, что поумнее, допускали, что Бог-из-машины не совсем бог, а проявление каких-то прочих сил и процессов. И вот это, на вкус Лайама, было куда логичнее и близко к правде.