Советско-финская война

Солдаты сами обратились с просьбой, и им было дано разрешение заменить вооружение перед атакой. Вместо бесполезных против танков тяжелых винтовок они обвешались гранатами, взяли тротиловые шашки, бутылки с зажигательной смесью и автоматы. Личное оружие, пистолеты "маузер", одолжили у пулеметных расчетов и истребителей танков.

Первые отряды тайком пробирались в "motti" в полуночной темноте. Один из старых солдат так прокомментировал их действия: "У меня волосы вставали дыбом от того, что нашим приходилось лезть в самую гущу противника".

Финские солдаты, действуя поодиночке или парами, скрытно перебегали с одного места к другому. Иногда они ныряли в сугробы и двигались дальше, маскируясь в глубоком снегу.

Собирающиеся атаковать финны ждали. Все было спокойно.

Внезапно они увидели вспышки фонарей русских, сигналяших подразделениям внутри "motti". Очевидно, они были озадачены происходящим у них в тылу или, скорее, в самой их гуще.

Послышались приглушенные взрывы. Финны, естественно, понимали, что происходит. Русские же были в полном замешательстве. Они, несомненно, хотели использовать гранаты, но не знали, куда их бросать, потому что в темноте финны перемешались с ними.

Лейтенант Хателя, прячущийся на ферме, доложил, что "уничтожение блиндажей успешно началось".

По поступившим позднее сведениям, пока русские пытались криками отпугнуть атакующих, финны взрывали тротиловые шашки, бросали бутылки с зажигательной смесью и гранаты.

Финские отряды действовали свободно, не опасаясь огня автоматических винтовок русских, ибо темнота не позволяла отличить своих от чужих. В 2.05 противнику удалось установить пулеметы, и финским смельчакам, затесавшимся в ряды русских, пришлось поутихнуть. На ферму поступило сообщение: "Пришлите еще "коктейля Молотова"!"

Русские попытались контратаковать в надежде "накрыть" вторгшихся финнов, но в 2.40 были отброшены. И теперь финны могли наблюдать, как противник пытается прорваться через окружающие его кордоны. Люди с криком бросались в разные стороны и сообщали всем находящимся в "motti" о нападении. Сообщение об их бегстве было передано по радио подразделениям, сторожащим окруженных русских с западной стороны Леметти, и потому пытающихся спастись ждало преследование.

Оставляя танки, пушки и стрелковое оружие, несчастные люди сотнями, подобно океанской волне, устремились на юго-восток, пытаясь скрыться в замерзших лесах.

На расположенном поблизости финском пункте оказания первой помощи фельдшер и санитары поспешили в свой блиндаж. Лавина русских надвигалась на них, и один из финнов крикнул по-шведски: "Они прорвались! Давайте-ка убираться отсюда!"

Однако кое-кого из раненых нельзя было переносить. Поэтому санитары решили остаться с ними. Еще один финн, старший сержант Грюнн, беспокоился за лежащее у него в кармане солдатское жалованье, поэтому тоже остался в блиндаже. В тот момент, когда русские уже бежали по крыше их блиндажа, он связался по радио с командным постом финского батальона и обратился с мольбой о помощи. В ответ он услышал: "Слишком поздно просить о помощи. Вылезайте из блиндажа и сражайтесь!"

Русские колотили в запертую дверь блиндажа, и четверо мужчин приготовили свое личное оружие. От топота по крыше тряслась дымовая труба. Через смотровую щель финны увидели, как один русский солдат пристрелил привязанную к дереву собаку лейтенанта Салоти. Вслед за этим раздалось громовое "Ура!". Стук в дверь не прекращался, и финны с оружием в руках готовились подороже продать свои жизни.

Но помощь была близка. Лейтенант Сарева со своими автоматчиками на лыжах подоспели на выручку. Русские стали падать в снег, кое-кто из них попытался вернуться в "motti", откуда они совсем недавно бежали.

Пока одни подразделения финнов добивали остатки окруженных, другие начали преследование русских в густом лесу. Люди выходили наружу и тут же попадали под огонь финских пулеметов, но продолжали идти, словно им уже было все равно.

Позднее финны обнаружили нескольких русских, прячущихся на ферме и в сарае, но к 4 февраля с окруженной группировкой было покончено.

Первый подсчет выявил 500 убитых русских, но в дальнейшем это количество увеличилось до 1000 человек. Среди убитых было обнаружено 3 финских солдата. 4-й егерский батальон, которому принадлежит заслуга разгрома окруженной группировки, потерял всего 5 человек.

Одну за другой финны безжалостно уничтожали другие окруженные группировки. Но даже их глубоко тронули полные скорби и отчаяния перехваченные сообщения. В своих пропагандистских сообщениях финны постоянно твердили: "Возвращайтесь в Россию, оставьте Финляндию в покое", но сейчас русские уже не могли двинуться ни вперед, ни назад. Они могли лишь просить о помощи. И чем сильнее сжималось кольцо окружения, тем настойчивее становились такие просьбы.

24 февраля в 17.38 из Леметти поступило такое сообщение: "Мы несем тяжёлые потери от огня финской полевой артиллерии и противотанковых орудий. Начиная с 19 февраля мы потеряли 12 танков, 2 бронемашины и 42 грузовика. Просим открыть огонь тяжелой артиллерии по позициям финнов к северу от Леметти и Митро. Поддержите нас, пожалуйста. Финны находятся всего в 200 метрах от наших позиций".

В 16.30 того же дня поступило ещё одно сообщение от этой группы: "Вне зависимости от погоды, пожалуйста, сбросьте с воздуха продукты питания и боеприпасы. В последней доставке не было боеприпасов. Пожалуйста, сбросьте нам боеприпасы. У нас уже два дня нет патронов. Продукты питания и фураж закончились. Постарайтесь прислать сегодня хоть что-нибудь. Сделайте хоть что-нибудь!"

Мольбы окруженных продолжались: "Почему вы не атакуете с расстояния 200–300 метров? Начинайте атаку в 12.39. Четыре самолета не сбросили никаких продуктов питания. Ранее нам почти не досталось продуктов. Большая их часть попала на сторону финнов".

12.41: "Подразделение Петрова полностью уничтожено. Ожидаем подкрепления. Прошу подкрепления, которое должно прибыть к утру".

18.00: "Почему не отвечаете? У вас есть связь со штабом корпуса?"

26 февраля в 21.00 финны перехватили сообщение, направленное 34-й танковой бригаде из 56-го армейского корпуса русских: "Нам известно о вашем тяжелом положении, и мы сообщили об этом Штерну и Ковалеву. Планируем оказать вам поддержку с воздуха".

34-я танковая бригада ответила: "Пожалуйста, скорее сообщите нам о положении на левом фланге финнов в Куикка (на ферме). И что творится у озера Лава?"

После завершения разгрома окруженных группировок многие военнопленные рассказывали, что в темноте солдаты по ошибке стреляли друг в друга. "Лишь тот герой, кто не сдается…"

Находящиеся в окружении русские голодали, но их лошадям, которым полагалось тащить пушки и фургоны с припасами, приходилось еще хуже. С самого начала вторжения судьба их была незавидной, но, попав в окружение, несчастные животные стали бесполезны, их разве что можно было использовать в качестве пищи для голодающих солдат. Снабжение фуражом огромного количества лошадей русских на территории, намеренно превращенной ее защитниками в пустыню, было ужасающим. По существовавшим у финнов нормам одной лошади требуется 26 фунтов фуража в день. Это составляет порядка 1,261 тонны фуража в день на всех имеющихся в подразделении животных. Русские не планировали кормить своих, лошадей по таким завышенным нормам.

Лошади русских, не погибшие от голода и не забитые для питания солдат, иногда служили для других целей. Так, у Койринойя русские использовали их для "нейтрализации" финских мин, гоняя несчастных животных по замерзшим минным полям. Финны, наблюдая за ужасными страданиями лошадей, старались пристрелить их до того, как те попадут на мину. Иногда им удавалось убить их, прежде чем животное будет искалечено; иногда же приходилось слушать полное муки ржание искалеченных животных, продолжавшееся по нескольку часов кряду.

Эркки Палолампи, работавший до войны редактором газеты, вел дневник, куда вносил свои впечатления от фронтовой жизни. В нем он описывает случай, когда "кавалерию без всадников" гнали по льду. Одна из лошадей была тяжело ранена неподалеку от финских позиций, ее стоны и крики звучали почти как человеческие. Финны хотели положить конец ее страданиям, но в ясную погоду и под прицелом винтовок противника подобная миссия стала бы самоубийством. Командир запретил всем покидать позиции. Напряжение росло, и батальон, повидавший много страданий и смертей, начинал терять самообладание от мучений одного раненого животного, лежащего на льду. Солдат пробивал холодный пот. Срочно было необходимо что-то предпринять.