Страница 6 из 7
– На территории Тарского района много выгодных для нас участков земли. Жаль, что у тебя, Эдуард Юрьевич не получилось прибрать к рукам часть акций «Энерготехмаша», а в результате нам не получилось протолкнуть своих людей в совет директоров завода, – устало махнул рукой Зайчиков.
– Аркадий Ильич, а я-то тут причём? Миноритариев я перекупил, контрпропаганду против Аверьянова устроил, а акции я должен был только зарегистрировать на наши компании. – Возмущался Эдуард Юрьевич. – Это твои адвокаты, Ильич, провалили дело в переговорах с московскими акционерами по передаче части акций завода области.
– Отчим, я тогда сразу сказал, что мелковат против Аверьянова наш человечек в кандидаты на должность мэра, – поддержал энергетика Кирилл, – нужно было подбирать кандидатуру из кого-то известного в Тарске.
– Ах, какие вы умные своим задним умом, – зло бросил Зайчиков, – что же вы тогда оба молчали, а сейчас мне ваши идеи …, – Аркадий Ильич провел торцом ладони по горлу, грязно выругался, выдержал паузу и более миролюбиво продолжил, – один из московских держателей крупного пакета акций сначала заломил космическую цену, а потом другие мажоритарии его так тряханули, он даже общаться с моим поверенным отказался, – Зайчиков замолк обиженно поджал губы, смахнул муху, усевшуюся на лицо и сменил тему. – А, что с этим солдафоном будем делать?
– Валить! – Выкрикнул Кирилл.
– Тише, испугался Эдуард Юрьевич и, заикаясь, молвил, – мне подумать нужно.
Увидев, что остальные притихли, Кирилл со смехом бросил, – Да пошутил я, хватит трусить, есть у меня отличная идея, как свалить Трошина. Для этого нужен предприниматель средней руки не слишком известный, чтобы при необходимости им можно было пожертвовать.
– Наш тележурналист в течении последней недели вместе со своей командой собирал материалы и факты, представляющие Аверьянова в нужном для нас свете. В ближайшие дни по областному каналу выйдет передача про нашего мэра-коррупционера, – Ветряк вытащил из кармана флешку, – Кирилл давай на твоём ноутбуке посмотрим.
Кирилл включил компьютер, запустил с флешки видео файл и повернул экран для лучшего просмотра. На экране замелькала заставка передачи с коллажем из фотографий Аверьянова, изображавшие его не в лучшем свете. Аркадий Ильич и Ветряк внимательно уставились в экран, а Кирилл сначала пытался комментировать каждый фрагмент, но после того, как на него шикнули, заткнулся.
– Хорошо твой журналист поработал, – похвалил Аркадий Ильич Ветряка.
– Эту запись, пусть даже фрагментарно, нужно показать по центральным каналам, – предложил Кирилл, – у меня есть нужный человечек.
Заговорщики ещё долго обсуждали все части предстоящего плана, а Зайчиков иронично наблюдал за коллегами и молчаливо одобрял идеи своего пасынка.
***
События рабочего дня смазались как в рапиде, все вдруг стало каким-то размазанным, и я подумал, почему бы вечерком немного не развеяться в баре. Меня трудно обвинять в пристрастии к огненной воде, как и к абсолютным трезвенникам. С утра для бодрости я всегда предпочитаю кофе, а в течении дня могу выпить чаю либо минеральной воды.
Неделя выдалась напряженной – бесконечные телефонные разговоры, совещания, обсуждение проектов с коллегами, так что к середине пятницы голова шла кругом и хотелось промыть горло крепким, гораздо более десяти градусов, спокойствия и может познакомиться, встретить девушку.
Подобная мысль знакомства сформировалась неожиданно, хотя сразу же возникли сомнения, что добропорядочные барышни посещают подобные заведения. Подготовленную секретарём, подборку статей об Аверьянове, из интернета и СМИ, я с тяжелым сердцем сложил в папку и засунул в сумку папку. Мне следовало остаться в офисе, обдумать план спасения друга, но надеялся, что предстоящее расслабление, позволит сконцентрироваться, поэтому я сел в автомобиль и сказал водителю, чтобы вез меня в бар Фокстрот.
Что за сила меня потянула в бар, но позднее мне пришлось сильно сожалеть, что собранное по Аверьянову досье, не изучил в тот же день, Денис считал меня своим другом, а я в нужный момент почему-то возжелал алкоголя и непременно в злачном заведении.
Дальше я ничего не придумал, накинул на плечи пальто, бросил менеджерам "пока" и сказал Антону, моему водителю, гнать в бар Фокстрот на Заводскую улицу. Вечер в этом злачном месте только начинался, поэтому еще не было клубов дыма, пьяных выкриков, народ постепенно заполнял бар и через два-три часа уровень кислорода в этом "достойном" месте будет зашкаливать за критическую отметку. За столиком возле входа давно угрюмо наливал в себя какой-то тип необъятных размеров и с каждым глотком из гавани любителя пива выливалась часть жидкости на его подбородок и майку непонятного цвета. За столиком в дальнем правом углу что-то отмечала компания из двух парней и трех девушек, а на левом крае барной стойки, привалившись к примыкающей стене, тихо спала одинокая девушка в дорогом офисном облачении.
Я энергично подошел к барной стойке и для начала почему-то с моего языка слетело не коньяк и не виски, а кофе. Бармен через несколько минут поставил передо мной чашку с ароматным и дымящимся черным напитком. Я снял свое кашемировое пальто, аккуратно уложил его на спинку барного стула и, как на коня забрался на него. Смотреть было особо не на кого и на меня постепенно стала наползать скука, поэтому краем глаза попытался рассмотреть спящую рядом барышню.
Я сделал пару глотков кофе и повернулся направо, рассмотрел внимательно девушку 28-30 лет в стильной вязаной юбке и кардигане от итальянского бренда Ferragamo. Верхняя пуговица белой блузки из тонкого хлопка была расстегнута. Припомнилась фраза Альберта Камю, что "…скука является результатом машинальной жизни, но она же приводит в движение сознание…", поэтому следом за кофе попросил бармена рюмку виски Chivas Regal, чтобы дать импульс моему сознанию. В зеркальное отражение витрины с бутылками увидел, что бар уже заполнился более чем на треть.
Ожидаемый мной импульс почему-то привел в движение барышню. Я не стал придавать значения шевелению слева и гадать почему она проснулась, может звон льда в моем бокале или бармен добавил децибел, но музыка действительно стала громче. Указательным пальцем я постучал по краю бокала и бармен, уловив мое движение, снова налил. Девушка мне мило улыбалась, теребила нитку жемчуга на шее, но ее зеленые глаза были словно затуманены. Растягивая гласные, она потребовала коньяка от бармена и, осушив бокал, одним глотком произнесла:
–
Привет, я Полина! – Произнесла на распев барышня и без остановки потребовала
то ли у меня, то ли у бармена, – Налей и мне виски!
Продолжая разглядывать барышню, почувствовал, что пауза затянулась и нужно продолжить диалог.
– Привет, а меня зовут Петр! – Сообщил наконец-то я свое имя.
Несмотря на приличный уровень погружения, голос Полины, наполненный бархатными обертонами, меня привлек. Я взглянул повнимательней на девушку, пытавшуюся усесться ровно, перевел взгляд на застывшего бармена, кивнул, а тот только и ждал моей команды, наполнил бокал. Полина попыталась осушить бокал одним глотком, но захлебнулась от прежних погружений ниже ватерлинии и с трудом употребила остатки лекарства в себя. Сквозь слезы она выдала:
– У меня день рождения – круглая дата, но никто, представляешь, никто из моих подруг не вспомнил обо мне. – девушка всхлипывала, уронив голову на барную стойку, и уставившись на меня продолжила.
– Я пью одна, никому не нужная, всеми брошенная и одинокая. Помнишь, как говорил Портос "… дерусь потому, что я дерусь!", а я пью, потому, что я пью.
– Наверное у вас "… вся жизнь прошла, пора судьбой заняться …", – словами Дюма я попытался завязать диалог с новой знакомой.
– Подружки оставили меня одну. Вот я и решила, пойду в народ. Давай выпьем, Петя, за…– Еле выговорила моя новая знакомая и рукой указала бармену на бокал.