Эхо в бутылке

Валя Саар

Эхо в бутылке

Красный

квадрат кисти моей подруги Джун оживлял до смерти правильную обстановку кабинета.

Дымчато-серые стены, сливающиеся с городским смогом за панорамными окнами, навевали тоску. Классическая мебель известного бренда. Новейшая техника. И даже моя секретарша, повелевающая в приемной, была образцово-показательной. С внешностью Деми Мур и мозгами Уинстона Черчилля.

Я мог получить все, что захочу. Все самое лучшее, с пометкой «превосходно».

Но лишь эта картина была здесь настоящей. В ней скрывалась суть. Я купил ее несколько лет назад, чтобы поддержать мою давнюю знакомую, начинающую художницу.

Как никто другой, я осознавал важность протянутой навстречу руки, когда ты делаешь первые неуверенные шаги по направлению к цели. Когда тебя швыряет из стороны в сторону. Когда ты просыпаешься посреди ночи от приступа сомнений и не можешь до утра сомкнуть глаз. Когда хочется все бросить, даже не начиная. Потому что страшно. Когда ты не знаешь, что будет дальше, потому что ты в этом «дальше» никогда не бывал.

Но стоит сделать первый шаг в неизвестность, как опасения начинают трещать по швам. И ты пересекаешь черту – границу в своей голове. От идеи к действию. И пугающий еще недавно монстр под кроватью превращается в ласкового домашнего питомца. И ты шагаешь, не оглядываясь, легко и свободно.

Вот так и карьера Джун быстро пошла в гору. Стоило художнице увидеть отклик в окружающем мире. Моя вера в ее талант, наполнила крылья воздухом, и она полетела.

Сейчас галереи начинали биться за ее очередной авангардный шедевр еще до того, как она успевала его закончить.

Для меня этот красный квадрат на стене стал символом. Он олицетворяет достижение цели. Силу. Мощную энергию движения вперед. И как оказалось, впоследствии стал вполне удачной инвестицией. Стоимость картины возрастала пропорционально увеличению веса Джун в мировом арт-сообществе.

Ванесса принесла на подпись документы.

Она была хороша. Темные блестящие волосы, туго завязанные в конский хвост. Выразительные глаза. Юбка карандаш цвета чайной розы подчеркивала привлекательные формы.

– Господин Саар, это последнее на сегодня.

Она ждала, пока я выводил на бумаге золотым пером Ripple кривые загогулины.

Почерк у меня с детства был ни к черту. Скачущие буквы жили собственной жизнью. И даже идеальная ручка фирмы Visconti с корпусом из белого золота, инкрустированного бриллиантами, не могла исправить ситуацию.

Ванесса собрала со стола бумаги и вопросительно посмотрела на меня:

– Я могу идти?

– Да, но прежде сообщи Яну, что я не смогу прийти на вечеринку.

Она закрыла за собой дверь. И я вновь остался один.

Завершив голосовой командой рабочий сеанс на компьютере, я подошел к окну. Внизу раскинулся неторопливый Таллин с острыми пиками церквей среди покатых крыш, устеленных красной черепицей. Офис моей компании занимал последний этаж Radisson Blu Hotel, возвышаясь сверкающим исполином над низкорослым городком старинной застройки.

Я всегда стремился занять место повыше как в физическом, так и в ментальном смысле. Наверное, поэтому я вложил деньги в строительство этого отеля. Чтобы, обозревая окрестности со стометровой высоты, чувствовать себя властелином мира, покорившим пик Эвереста.

– Кто ты? – спросил я, рассматривая себя в отражении стекла.

Щегольской костюм цвета глубин океана, белая накрахмаленная рубашка с небрежно расстегнутой верхней пуговицей. Легкая небритость. Прическа как будто я только вышел из салона. Волосок к волоску. Первая седина, проступившая на висках. Ярко выраженная морщинка меж бровей. И грустные как у бассенд-хаунда глаза.

– Ах да, я забыл представиться. Меня зовут Тали. Тали Саар. Президент корпорации «Универсум». И это моя история, которой мне хочется поделиться с тобой. Да, именно с тобой. Я знаю, что эта книга попала к тебе неслучайно – потому что она нужна тебе. Мой пример не научит тебя чему-то новому. Он покажет, что есть у тебя внутри.

В свое время я занял правильную нишу, предугадав стремительное развитие технологий. Пройдя путь от рядового программиста до владельца многомиллионной корпорации, занимающейся разработкой и внедрением искусственного интеллекта в прикладных исследованиях. За десять лет плодотворной работы мы вывели на новый уровень понятие искусственного разума. Используя его не только для решения технологических задач, но и как инструмент, превышающий аналитические возможности человека. Это стало большим рывком вперед для всего мира. И огромным моим достижением. К тому же я создал курицу, несущую золотые яйца.

Загвоздка в том, что меня больше это не радовало. Ничто из того, что я имел, не приносило мне удовольствия. Работа. Работа. Работа. С перерывом на вечеринки. Одноразовые связи. Люди заискивающе смотрели мне в рот. Моя жизнь стала напоминать яркий глянцевый журнал, состоящий из сплошь красивых картинок, но, по сути, не представляющий собой ничего ценного.

Я спустился в подземную парковку и сел в машину. Мотор ягуара податливо заурчал. Кондиционер окатил меня волной холодного воздуха.

– Стоп.

Окинув взглядом кожаный салон, я не понимал, есть ли посреди всего этого антуража я сам. Я как будто не мог вспомнить кто я такой.

Забрав с заднего сиденья дорожную сумку, я отправился все равно куда. Послеобеденное солнце грозилось устроить прожарку medium well. Пиджак был явно лишним. Убрав его в ручную кладь, я зашагал в сторону старого города.

Лето было в самом разгаре. Прохожие праздновали завершение рабочей недели, растекаясь стайками под навесы уличных кафе. Я шел по каменной мостовой, ощущая себя приезжим. Дома вокруг будто чудесным образом телепортировались из средневековья, городская ратуша, парк с вековыми деревьями – все было незнакомым.

Годами я смотрел на это с заднего сиденья лимузина. Нет, не на, а сквозь. Я, по сути, не видел картины, меняющейся за тонированными стеклами, мой мозг был занят более важными делами: стратегиями, планами, выбором направлений. А жизнь стремительно проносилась мимо.

Гудок трамвая прервал ход моих рассуждений. Я отпрыгнул в сторону, освободив рельсы приближающемуся вагону. Водитель сердито жестикулировал, посылая в мой адрес изощренные ругательства.

Стук колес напомнил о поездах, дороге, путешествиях, о которых я когда-то мечтал.

Я стоял в конце трамвая, обернувшись к окну, наблюдая, как рельсы убегают вдаль. Мое прошлое осталось где-то там, за поворотом.

Я достал из сумки кубик Рубика. Его грани пестрили разноцветными квадратами. То, что нужно, чтобы отвлечься. Я нажал кнопку «Старт» на секундомере. Игрушка закрутилась в моих руках. Скоростной. Лучший, как вы можете догадаться. С каждым движением беспокойные мысли покидали меня. Одна за другой. Я остановил время. Телефон показывал три минуты двадцать семь секунд. Теряю хватку. Хотя дело здесь было не в доказательстве собственной крутости посреди полупустого вагона. Наверняка другим пассажирам было плевать, чем там занят франт, случайно оказавшийся в душном трамвае.

Эта незатейливая головоломка скрывала в себе одно побочное действие. Терапевтический эффект. Решение задачи освобождало голову от шума, и это было бесценно. Я продолжал разбирать и собирать кубик снова и снова, пока на горизонте не показалась море.

Оранжевое

солнце сияло над водой, скользя миллионом бликов по морской глади.

Копли. Здесь начался мой путь. Отец учился в Эстонской морской академии, когда повстречался с мамой. В результате бурного романа, закрутившегося между мужественным офицером и милой официанткой, родился я. Они были счастливы. Но недолго. Мамы не стало, когда я был совсем маленький. Отец вечно находился в рейсах. И меня воспитывала бабушка.

Агне. Но я звал ее А. Сперва я не мог выговорить сложное для детской артикуляции имя, а потом мне просто нравилось ее так называть. Протяжно так. А-а-а. Она всегда приходила на мой клич, согревая открытой улыбкой. Теплая, круглолицая женщина с большим добрым сердцем была мне самым близким человеком. Я обхватывал маленькими ручками ее за талию. Показывая, вот так я тебя люблю. Как же давно это было.