Н - 7

— Но вы правы, Филипп, последние решения ведут нас только к убыткам. — Кивнул Ходенберг. — Где это видано, чтобы мы ходили по всему миру и искали «виртуозов»? Всю нашу историю, от одной лишь тени угрозы государства Европы вставали на нашу защиту!

— Мы сами придумали этот поединок. Благородные семьи не станут вмешиваться.

— Я бы посмотрел на эту проблему иначе… С чего мы решили, что нам нужны «виртуозы»?..

— Таковы правила…

— К демонам правила. К демонам все эти разговоры о чести. В город прибывают Аймара, и мы расстелим в небе новую «Пелену». Никто ничего не узнает, никто ничего не увидит.

— Вы вновь предлагаете сэкономить? — Иронично вопросил Брандин.

— Вовсе нет, — с довольным видом развалился на кресле Ходенберг. — Но я вижу раздражение моего друга Алистера, и полагаю, что дело не только в смерти коллеги. Я так полагаю, Алистер, ваши заверения, что вы найдете нам «виртуозов», уже не столь надежны?

Очередной колючий взгляд был ему ответом. Ганза выделила фонды через Круппа, а тот почти месяц нагло крутил общие деньги — и это было приемлемо, каждый бы так поступил. Никто не спросит за нецелевое расходование, если будет результат. Однако, если дело сорвется, то в этот раз руки Филиппа будут прижимать Алистера к креслу…

— Иногда мне кажется, что нас похоронили. — Не выдержав, отвел Крупп взгляд. — Виртуозы не хотят идти. Я называю им цены, которые они сами мне предлагали! Эти мерзавцы отвечают, что обстоятельства изменились!

— К счастью, есть решение. — Хлопнул в ладоши сеньор Любека. — Оно само пришло в гости Конрада Аденауера и пожелало быть нанятым. Пять жрецов солнца из рода Борецких.

— То есть, дворец Конрада мы тоже потеряли, — схватился Крупп за голову.

— Интересы их далеки от мирских, мой друг. В качестве платы, жрецы пожелали узнать, почему не состоялся конец света, на который они так рассчитывали. — Позволил Ходенберг ироничную улыбку. — Наши невольные союзники тоже недовольны. Разумеется. информационные базы Ганзы сообщили им о роли молодого и наглого ДеЛара в разрушении их планов. Жрецы желают отмщения. — Ходенберг и не собирался скрыть гордость за легкую интригу, провернутую молниеносно.

Никто не обещал жрецам, что ответы на их вопросы будут правильными. Их дадут — это и было сделано.

— Вы хотите поставить на сектантов? Вы в своем уме?

— Я, любезный друг, ныне полностью поддерживаю сеньора Филиппа. Мы заигрались, — жестко постановил Ходенберг. — Я плевать не хочу на то, кто победит в поединке. Я предлагаю сделать так, что победивший — кто бы он ни был — гарантированно сдох.

— Нас осудят, Георг. С наемниками так не поступают. Даже с такими.

— Эти жрецы по недомыслию убили бастарда Валуа.

— Постойте… Вы их уже наняли? Вы знали и наняли убийц бастарда? — Завозился от переживаний на своем месте Алистер.

— Полагаю, наш друг Георг хочет испробовать жидкое золото на вкус, — меланхолично озвучил свои мысли Брандин и внимательно посмотрел на свои ладони.

— Поэтому мы убьем жрецов. — Давил голосом Ходенберг. — Убьем ДеЛара. Запремся во дворцах, и убьем их всех. И даже бастард Валуа умрет в этот день во второй раз. Пепел не расскажет, как все было на самом деле. Мир не выскажет нам претензий. Мы живы, а наши враги — нет.

Оставался один вопрос, который напрашивался и у сеньора Висмара, и у сеньора Гамбурга.

— Как же мы это сделаем? — Озвучил его Алистер.

— Откроем агатовую шкатулку. — Постучал Ходенберг ботинком по полу.

Там, под общим залом было еще одно хранилище, которое как раз требовало постоянной работы блокиратора. Особая коллекция. Вещи, которые были слишком драгоценны и редки, чтобы уйти в чью-то личную коллекцию. Предметы раздора и зависти, владеть и распоряжаться которыми решено было только по решению Правления.

— Предлагаю голосовать, — глядя на сомнение на лицах сильно уменьшившегося совета, Георг позволил себе легкую улыбку. Он уже знал результат.

— Пожалуй, время экономить действительно прошло. — Задумчиво произнес Крупп. — За.

— За, — развел руками Ходенберг.

— Воздерживаюсь.

— Кто бы сомневался, друг мой. Кто бы сомневался.

Глава 12

Следы от капель дождя и пыль — стекла отеля давно никто не мыл. В отеле так много благородных, что скоро все зарастет паутиной, а рисунок паркета потеряется под грязью, нанесенной с улицы.

За окном просторной гостиной молчаливо работала ремонтная бригада — городские службы восстанавливали электричество и связь. Протягивали кабель поверху, по столбам — это место еще долго не будет туристическим, нет необходимости прятать в землю. Тут бы прожить один день, услышать родных и узнать, что все у них в порядке, пока все вновь не разнесут в хлам. По счастью, ремонтников в городе все еще больше, чем людей, которым невместно работать руками.

На отель бригада смотрела равнодушно, без ненависти. Судьба Михаэля ДеЛара им известна, причины его действий понятны. Кто-то сказал бы, что ДеЛара обескровил гораздо больше семей на пути своей мести, и определенно не соврал бы против истины. Кто-то добавил бы, что так почти с каждой войной, которые благородные разыгрывают из года в год из-за обид, кровной мести и политики. И города ради этого сожгут, и армии сойдутся, и люди погибнут — чтобы господа перестали чувствовать себя оскорбленными или стали немного богаче. В конце солдатам скажут «мы победили», а те, похоронив друзей, вряд ли заметят перемены. Но этому «кто-то» всегда возразят, что защитить себя — святое право. А пламя четырех сожжённых городов Ганзы уже давно стало символом маленького человека, способного добраться даже до небожителей. Эти слова не успокоят горе тех, кто пострадал от мести ДеЛара — он и не ищет их прощения. Но со времен его мести, к человеческой жизни стали относиться гораздо бережнее.

— Разрешите представить вам княжича Горенского! — С добродушным выражением лица князь Давыдов представлял очередного гусара князю ДеЛара. — Рудольф, прошу, не робейте.

В гостиной уже час шло представление господ, населяющих отель, навестившему нас деду. Правильная, необходимая процедура — что-то в ней было от знакомства детей со старой бойцовской собакой, способной в секунду оторвать голову. По счастью, молодые люди этого не замечали, глядя на ДеЛара восхищенно — ведь чтобы что-то заметить, надо было смотреть не на гостя, а за господином полковником, за его глазами и движениями корпуса, что всегда чуть-чуть загораживал их от старого знакомого. Готов был вмешаться и я — стоял рядом с дедом, стараясь выглядеть приветливо, но краем глаза отслеживал его реакцию. Иные княжичи слишком походили на своих отцов, и кто знает, что ворохнется в выгоревшей душе профессионального убийцы?.. Когда убеждался, что все проходит нормально, переводил взгляд на окно, со всеми его небогатыми событиями. А город, словно муравейник, на который наступил солдатский сапог, спешил вернуть себя к первозданному виду. Кто расскажет им, что следом идет целая рота…

— Чем вы увлекаетесь, Рудольф? — Вел себя дед крайне вежливо, уделяя каждому новому знакомству не менее десятка минут.

Расспрашивал о родителях и жизни, улыбался и одобрительно кивал в иных моментах. Люди отходили от него окончательно очарованными, привороженными харизмой невысокого, усатого человека с тяжелым жизненным путем.

Дед среди благородных Империи — живая легенда, и где-то даже пример для подражания. Человек, без особых предрасположенностей умудрившийся скакнуть до уровня «виртуоза», был достоин того, чтобы его усердие и одержимость приводили в пример. И образ его попадал точно в цель: юношей он вдохновлял тем, что боролся за справедливость; девушек — что мстил за свою жену. А поскольку города Михаэль жег в Европе, где не было ни родни, ни прямых финансовых интересов, то его можно было рассматривать абстрактным героем. За известными исключениями, разумеется — в некоторых семьях его именем всерьез пугали детей.

За окном показалась группа молодых иностранцев из соседнего с нами здания: похмельных, хмурых и серьезно настроенных парней и девушек — они знали, что у нас есть вино и Артем Шуйский, и привыкли получать желаемое. Однако пока топтались у барьера, пытаясь обратить внимание на себя, кто-то разглядел через стекло князя ДеЛара. Посмурнев и кратко посовещавшись, группа решительно отправилась в город — отыгрываться за свое плохое настроение на бандитах и прочих негодяях. Ибо возглавлял их шевалье де Клари.