Страница 3 из 15
Подождав несколько секунд и видя, что я молчу, Алексей заволновался:
- Ты не подумай, я без каких-либо далеко идущих намерений! Просто хочется хотя бы так отблагодарить за доброту и отзывчивость. В наше время это такая редкость!
Я засомневалась:
- Хочешь сказать, что больше никто бы тебя не подвез?
- Ну почему же. Подвезли, конечно же. И желающих было бы не мало. Вот только каждая предъявила бы счет за поездку. И отнюдь не в денежных единицах.
- А в чем? – я ляпнула и тут же прикусила язык, густо покраснев и обругав себя идиоткой – Прости! Иногда мой язык бежит далеко впереди мысли.
Алексей мягко рассмеялся:
- Все в порядке! Но приходится лавировать, чтобы никого не обидеть и не попасться на крючок. А то последствия, знаешь ли, могут быть самыми разными. – он помолчал, глядя себе под ноги и тихо добавил – Иногда дико устаю от этого лицемерия.
От этого безыскусного признания я ощутила дикий коктейль эмоций – жуткий стыд, жалость и желание хоть как-то загладить свою неловкость. В голове стало пусто и звонко, а язык словно одеревенел. Я не знала, что могу сказать, чтобы не обидеть и не оскорбить.
Мы помолчали. А потом Алексей встряхнулся словно большая добрая собака и усмехнулся:
- Так, хватит грустить! Так что на счет кофе?
И я облегченно подхватила его смех:
- С удовольствием!
Алексей действительно уже закончил работу, а потому, чтобы не мозолить никому глаза, ждал меня все мою часовую тренировку в той самой кофейне.
Десерты и в самом деле были низкокалорийными и очень-очень вкусными. Мы говорили обо всем на свете: о том, что еще несколько лет назад я была квадратно-кубической формы в милый рубиново-малиновый прыщик, о том, что не смогла получить полное среднее образование и, вопреки желаниям и надеждам родителей, поступила в медицинский колледж. Они-то, мои родители хотели видеть меня в университете на экономическом отделении, чтобы я могла достойно продолжить их книжный бизнес. А я пошла туда, где мне дали знания что и как происходит с моим телом. Печально, что я у родителей одна. Был бы брат или сестра, они бы, возможно, не так были бы разочарованы. На это Алексей рассмеялся и сказал, что лучше так, чем быть старшим из пятерых детей, вынужденным с ранней юности постоянно искать какие-то подработки, чтобы помочь семье.
Мы долго просидели в кофейне. И сидели бы еще больше, если бы мне не позвонила моя встревоженная мама с вопросом, а где, собственно, блудная дочь находится? Пришлось нехотя прощаться. Я вновь подвезла Алексея к подъезду, не смотря на его яростное сопротивление. И поймала себя на мысли, что мне это нравится, что на следующую тренировку я вновь поеду на машине в надежде подбросить симпатичного тренера домой.
Мы начали встречаться. Алеша был всегда очень внимательным и милым. Очень красиво ухаживал. Я млела от его внимания.
Вокруг него по-прежнему вились стайки гламурных хищниц всех возрастов. Но теперь я смотрела на все это несколько иначе, порой замечая, как Леша уворачивается от попыток потрогать или просто ущипнуть.
А еще мы очень много говорили. Порою я просто парковалась в тихой улочке, и мы часами просиживали, болтая обо всем на свете. Чаще, конечно, я жаловалась на трудности с окончанием обучения и на войну с предками. Дело в том, что, чем ближе было вручение диплома, тем больше родители наседали на меня с требованием поступать в вуз. Я же за время учебы побывавшая на практике почти во всех медицинских учреждениях нашего города. Просто влюбилась в хирургическое отделение Первой городской больницы и намеревалась после обучения идти туда работать. Леша терпеливо меня выслушивал и поддерживал во всех моих стремлениях.
К моему искреннему удивлению, не смотря на свои взгляды и поддержку меня, Леша умудрился понравится и моим родителям. А всего-то и понадобилось, что предложить себя в качестве рабсилы, когда грузчик из нашего магазина ушел в очередной запой. Папу тогда в очередной раз прихватила спина. И он не то, что носить тяжести, не мог элементарно нагнуться. Поэтому Лешино предложение было встречено с молчаливым одобрением. А после окончания разгрузки папа хлопнул Лешу по плечу, уронив тяжелое «Одобряю».
Так же легко Леша влился и в нашу со Светланой компанию. Он непринужденно шутил и тонко подкалывал нас, всегда для обоих отодвигал стулья, если мы втроем заваливались в кофейню, покупал обоим мороженное. Но при этом, не смотря на все кокетство моей заклятой подружки, Леша держал ее на расстоянии.
Мне безумно это льстило. Светлана - яркая брюнетка с тщательно продуманным беспорядком в модной стрижке, с подиумным макияжем и в провокационных шмотках. И я – с невыразительными чертами лица, блекло-русыми волосами, всегда тщательно зачесанными, чтобы ни одна прядка не выбивалась, без макияжа и с коротко обстриженными ногтями. Волосы и ногти – дань выбранной мною профессии. Сами знаете, растрепанные головы, длинные ногти и духи в хирургическом отделении, мягко говоря, не приветствуются. А макияж.. После бессонного ночного дежурства не до косметики, честно. Так что красилась я очень редко. Можно сказать, по большим праздникам. Единственное, что у меня было хорошего – это моя фигура. Телом я заслуженно гордилась. Многолетние регулярные тренировки сделали свое дело, и я с гордостью одевала купальник, собираясь на пляж.
Однажды я не выдержала и прямо спросила у парня почему он выбрал меня, а не более эффектную подругу. Ответ меня ошеломил. Помявшись, Леша тихо сказал:
- Таких, как Светлана много. И рядом с ней чувствуешь себя как рядом с манекеном в модном магазине: красивая равнодушная пластмасса. А ты как солнышко в ладонях – согреваешь. И отпускать тебя совсем не хочется. Хочется это тепло оставить себе навсегда.
В тот день я летела домой как на крыльях. Хотя уходить от Алеши день ото дня было все труднее.
Наши отношения до сих пор оставались чисто платоническими. Дальше ласковых прикосновений, теплых взглядов и легких поцелуев дело не заходило. Поначалу я просто купалась в той нежности, которую дарил мне Леша, не способная о чем-либо еще размышлять. Но апрель день за днем неумолимо приближался к своему концу, а между нами ничего не менялось. Я стала ощущать какое-то смутное беспокойство. Во мне заговорил медик, на «отлично» знавший физиологию. С одной стороны, мне было очень комфортно с парнем. И переводить наши отношения в горизонтальную плоскость не очень хотелось, особенно учитывая мой почти отсутствующий опыт. С другой… В общем, сексопатолог на факультативе нам очень доходчиво объяснила, что требуется молодому и здоровому мужчине. Наверное, через чур доходчиво.
На тот момент я пыталась встречаться со старшим братом одной из своих сокурсниц – такой же тихой заучки, как и я. И вот, после прослушанного факультатива, я, неожиданно для самой себя, уступила домогательствам Макса. Я, наверное, поторопилась. Или неправильно выбрала партнера. Не знаю. Все произошло настолько быстро, что я последовательно успела ощутить только боль, недоумение, затем разочарование. Макс после этого единственного раза исчез с моего горизонта. А я, хоть и имела возможность что-то выяснить у однокурсницы, совсем не горела желанием восстанавливать порушенные отношения. Да и отношения ли это были?
И вот, в один из последних апрельских вечеров, когда мы в очередной раз сидели в моей машине, припаркованной в одном из богом забытых переулков, я решилась перевести наши отношения на другой уровень. Девятнадцатилетняя впечатлительная девчонка, я свято верила словам сексопатолога и не хотела потерять того, с кем мне было комфортно. Комфортно, чуть ли не впервые в жизни.
Чем ближе был выпуск и получение диплома, тем сильнее наседали на меня родители. Поначалу это были простые рассуждения на тему того, что хорошо бы единственная дочка получила вузовский диплом. И насколько престижен диплом врача. А уж сколько врачи зарабатывают! А с моим красным дипломом отличницы поступить – раз плюнуть.
Потом начались осторожные выпытывания на счет моих планов на будущее. А я уже жила одним днем – днем с Лешей.