Страница 27 из 205
В январе-феврале 1919 года в ряде городов Северной и Центральной Германии провозгласили республики. В Баварии при активном участии большевика Евгения Левина в феврале провозгласили советскую власть и начали формирование Баварской Красной гвардии. Коммунистический мятеж вспыхнул в Руре, где создали рабоче-солдатскую республику. В феврале через Вильно Красная армия вышла к границам Пруссии. «Круг замкнулся, — произнес в начале февраля Радек, — только Германия, самое важное звено, все еще отсутствует». Но германская революция прорывалась со всей неизбежностью.
Так считал не только Радек. Премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж в марте 1919 года сообщал об опасности, которую представлял потенциальный союз коммунистической Германии и советской России:
Россия, проникнутая энтузиазмом, обладающая единственным войском в мире, борющимся за идеал, в который она верит, может начать новую войну. Наибольшую опасность современного положения я усматриваю в возможности союза Германии с Россией. Германия может предоставить свои богатства, свой опыт, свои обширные организационные способности в распоряжение фанатиков-революционеров, мечтающих о завоевании мира большевизмом силою оружия... Если в Германии власть будет захвачена спартаковцами, она неизбежно соединит свою судьбу с судьбой советской России. Если это произойдет, вся восточная Европа будет вовлечена в большевистскую революцию, и через год перед нами будет под командой немецких генералов и инструкторов многомиллионная армия, снабженная немецкими пушками и пулеметами и готовая к нападению на Западную Европу.
Окончательная победа коммунистической революции в Германии ожидалась большевиками не позднее середины марта 1919 года. Но время уже было упущено. Социал-демократическое правительство Германии, наученное горьким опытом российских социал-демократов, начало принимать жесткие контрмеры. 12 февраля в Берлине был вторично арестован вернувшийся в Германию большевик Радек. Правительственные войска, состоявшие из добровольцев и реорганизованных частей кайзеровской армии, вступили в Рур. Для защиты фланга Восточной Пруссии и оказания помощи антибольшевистскому добровольческому корпусу, сформированному в Прибалтике, генерал-майор Р. фон дер Гольц выступил с дивизией в направлении на Любавы. В мае правительственные войска Германии заняли Мюнхен. Баварская республика пала. Коммунистическая революция в Германии была подавлена. Вместе с нею, как оказалось, потерпела крушение и мировая революция. Ее единственной жертвой осталась Россия.
Однако поражение коммунистических революций в Германии, а затем в Венгрии, укрепило позиции Ленина в советской России. Окончательно оправившись от ранения, он начал сводить счеты со своими обидчиками внутри партии и занялся консолидацией почти потерянной в период Брестского мира власти. Из-за подозрительной истории с Каплан, Ленин не мог не подозревать в причастности к состоявшемуся на него 30 августа 1918 года покушению Свердлова.
Тот вернулся в Москву из очередной поездки по провинциям России 8 марта 1919 года. О том, что он «тяжело болен», сообщили 9 марта, то есть сразу же после его приезда. Считалось, что он простудился и заболел «испанкой». Однако племянница Якова Свердлова Ида Авербах, жена будущего наркома внутренних дел Генриха Ягоды, троюродного брата Якова Свердлова, говорила, что «дядя Яша умер не своей смертью». А в вышедшем в 1994 году в Москве справочнике «Кто есть кто в России и бывшем СССР» о кончине Свердлова было написано:
Согласно официальной версии, умер после внезапной болезни. [...] В то время ходили настойчивые слухи о том, что его смерть в молодом возрасте последовала за нападением на него рабочего на митинге [...]. В ноябре 1987 по советскому ТВ был показан документальный отрывок о его похоронах [...]. В гробу совершенно ясно была видна голова, которая была забинтована120.
Речь шла о митинге в Орле, где выступал Свердлов. О том, кто именно нанес по этой голове удар, остается только догадываться. Свердлову было 33 года. Он умер за несколько дней до открытия Восьмого съезда Советов, на котором планировал выступать и в работе которого должен был участвовать, так как съезд принимал новую программу партии.
Версия о покушении, однако, не представляется очевидной, поскольку именно по инициативе Свердлова создали специальное подразделение по охране высших руководителей партии. Первоначально отряд насчитывал 30 бойцов, позднее их число увеличили до 50. Отряд имел на вооружении броневики и грузовики с установленными на них спаренными пулеметами. Каждый боец, кроме винтовки, был вооружен многозарядным маузером и револьвером. Подчинялся отряд непосредственно Свердлову. В отряд в основном набирались воины-интернационалисты, считавшиеся наиболее лояльными советской власти, подобно латышским стрелкам.
Свердлов постоянно находился под охраной бойцов спецотряда. При такой охране нападение на него во время митинга было невозможно.
Но после ранения Ленина у Свердлова в Кремле появился еще один серьезный противник: секретарь Ленина Бонч-Бруевич, который неотступно пребывал при нем.
Бонч-Бруевич не был обычным секретарем. С первых дней революции он стоял во главе неформальной структуры, образованной даже раньше, чем ВЧК и более всего походившей на службу безопасности лично Ленина или на внутреннюю контрразведку. Подозревая Свердлова в причастности к покушению на Ленина, Бонч-Бруевич, контролировавший в те недели доступ к председателю Совнаркома, не подпускал к раненому Ленину никого, кроме близких ему, Бонч-Бруевичу, людей, прежде всего своей жены Величкиной. 30 сентября 1918 года, через 5–6 дней после отъезда Ленина в Горки, в отсутствие Ленина, Величкина внезапно умерла в Кремле, по официальной версии — от «испанки».
Эзопов язык мемуаров старой гвардии большевиков, умудрившейся уцелеть даже в сталинские чистки 1930-х, не всегда и не всем понятен, по крайней мере, с первого взгляда. О многом приходится читать между строк, что в советские годы было обычным явлением. В воспоминаниях Бонч-Бруевича читаем:
Осень 1918 года. [...] В Кремле в течение двух дней от испанки умерли три женщины. Владимир Ильич находился за городом [в Горках] на излечении после тяжелого ранения. Получив известие о смерти женщин, он выразил самое душевное соболезнование семьям и сделал все распоряжения об оказании им помощи. Не прошло и месяца, как той же испанкой заболел Я. М. Свердлов [...]. Надо было видеть, как был озабочен Владимир Ильич. [...] В это время он уже жил в Кремле [...]. Несмотря на предупреждения врачей о том, что испанка крайне заразна, Владимир Ильич подошел к постели умирающего [...] и посмотрел в глаза Якова Михайловича. Яков Михайлович затих, задумался и шепотом проговорил: — Я умираю... [...] Прощайте121.
16 марта в 4 часа 55 минут Свердлов умер. Из мемуаров Бонч-Бруевича следовало, что Ленин зашел к еще живому Свердлову, а ушел уже от мертвого. Так ли это было на самом деле или осторожный Бонч-Бруевич на что-то намекал и намеренно сместил хронологию, сказать трудно. Но между возвращением Свердлова из последней его поездки в Москву и смертью Свердлова прошла буквально неделя.
Внешне невинная цитата из воспоминаний Бонч-Бруевича рассказывает нам об очень многом. Прежде всего, Ленин никогда не приблизился бы к Свердлову и не зашел бы в его комнату, если бы тот был болен заразной «испанкой». Ленин всегда был очень осторожен. Не менее важно, что одной из трех женщин, умерших в Кремле в течение двух дней, была жена Бонч-Бруевича, о чем Бонч-Бруевич «забыл» упомянуть. И понятно почему: смерть троих человек за два дня в Кремле больше похожа на устранение нежелательных элементов, чем на смерть от «испанки», пусть даже и в период пандемии. Наконец, Бонч-Бруевич умышленно сдвинул даты: между смертью его жены и Свердлова прошел далеко не один месяц, а пять с половиной. Приходится домысливать, что рассказ Бонч-Бруевича не столь уж невинен, что нам намекают сначала на устранение Свердловым Величкиной и еще двух женщин, возможно — медицинских работников, приставленных к Ленину Бонч-Бруевичем, а затем — от «той же испанки» — на устранение Свердлова, но уже по указанию Ленина, полностью оправившегося наконец от августовского покушения 1918 года.