Страница 149 из 205
Разработка Собчака началась, по крайней мере, в мае 1995 года силами 2-го отдела (борьба с коррупцией) Управления по борьбе с экономическими преступлениями (УБЭП) Управления внутренних дел СПБ. В декабре 1995 года появилось беспрецедентное совместное распоряжение двух силовых российских министров — руководителя Службы безопасности России (так тогда называлось бывшее КГБ и будущая ФСБ) Барсукова и министра внутренних дел Куликова, поддержанное генеральным прокурором страны Юрием Скуратовым: «О создании межведомственной оперативно-следственной группы для расследования фактов получения взяток должностными лицами мэрии Санкт-Петербурга».
Политический характер травли Собчака был очевиден. Группу санкт-петербургских следователей возглавил заместитель начальника следственного управления Генпрокуратуры России Леонид Прошкин — один из самых известных российских следователей, ведущих важные государственные коррупционные дела, так называемые «важняки». За год следственная бригада собрала несколько десятков томов уголовного дела за № 18/238278–95411.
Собчак пытался защищаться. 20 мая 1996 г. санкт-петербургский филиал НДР обратился к президенту, генпрокурору и премьер-министру с открытым письмом в защиту мэра, выражая «решительный протест против травли и клеветы, развернутой Генеральной прокуратурой»:
Под предлогом «борьбы с коррупцией», — говорилось в письме, — генпрокуратура использует свою работу в политических целях, дискредитируя власть. Следственная группа Л. Г. Прошкина дает интервью и в нарушение всех процессуальных норм публикует бездоказательные материалы в коммунистической прессе: «Советская Россия», «Правда», «Народная правда», — которые используются в качестве агитационных листовок в предвыборной борьбе. Обращая внимание на это обстоятельство, петербургская организация «Наш дом — Россия» требует принятия решительных мер для прекращения использования правоохранительных органов в политических целях.
Среди подписавших письмо был председатель санкт-петербургского совета НДР Владимир Путин.
Собчак проиграл выборы Владимиру Яковлеву, которого 2 июня 1996 года избрали мэром города. Оставлять Путина у потерявшего власть Собчака в ФСБ считали бессмысленным. Нужно было подыскать для Путина новую должность. Она нашлась: в июне 1996 года Путин отправился в Москву офицером ДР на должность заместителя управляющего делами президента России.
После поражения Собчака на выборах «квартирное дело» не заглохло. В декабре 1996 года следственную группу возглавил новый следователь Генпрокуратуры Николай Михеев. Летом 1997 года по делу были арестованы начальник планово-экономического отдела «Главснаба» санкт-петербургской мэрии Валентина Любина, бывшая помощница мэра по жилищным вопросам Лариса Харченко и начальник аппарата мэра Виктор Кручинин. К осени, опираясь на показания арестованных и другие собранные материалы, следствие было уже готово выдвинуть обвинения против самого Собчака и членов его ближайшего окружения. Планировались аресты целой группы лиц, включающей Собчака.
Путин в то время был уже в Москве на недосягаемой для санкт-петербургских следователей высоте, но прикрывал Собчака, понимая, что косвенно защищает этим себя, так как следствие докопалось и до махинаций Путина. В записке следствия «О некоторых аспектах работы оперативно-следственной бригады МВД в Санкт-Петербурге» о Путине говорилось:
Получены данные, содержащие признаки преступления — использования служебного положения в корыстных целях — в отношении Путина, одного из высокопоставленных чиновников администрации президента, члена команды Чубайса. Занимаемое в настоящее время Путиным служебное положение сильно осложняет деятельность оперативно-следственной группы и позволяет А. Собчаку чувствовать себя в относительной безопасности.
Путин блокировал «квартирное дело» Собчака как мог. Прокурором Санкт-Петербурга был возбужден ряд уголовных дел в отношении офицеров городской милиции, вовлеченных в расследование дела. Несколько сотрудников милиции, в том числе руководящих, были арестованы. В Москву зачастила жена Собчака Людмила Нарусова. Разговаривали они всегда наедине, поэтому подробности их бесед неизвестны. Но именно Нарусова сообщила Путину, что на Коллегии Генпрокуратуры России после долгих дебатов было принято решение об аресте Собчака. А арест Собчака ставил под угрозу все его окружение, в том числе Путина.
3 октября 1997 года теперь уже бывшего мэра вызвали на допрос в прокуратуру. Ожидалось, что ему предъявят обвинение с последующим арестом. Допустить этого не могли ни демократы, символом которых был Собчак, ни Путин, к которому после ареста потянулись бы нити расследования. По просьбе Путина спецотряд быстрого реагирования Регионального управления по борьбе с преступностью (РУБОП) вывез допрашиваемого Собчака прямо из прокуратуры в больницу, где начальник Военно-медицинской академии Юрий Шевченко, человек, близкий к семье Собчака и хороший знакомый Путина, поставил Собчаку диагноз, вызвавший тогда серьезные сомнения: обширный инфаркт.
Понимая, что Собчака выводят из-под ареста, следователь Михеев встретился с руководством министерства здравоохранения и договорился об обследовании Собчака столичной профессурой. Однако судебной медэкспертизе не суждено было состояться. За три дня до приезда в Санкт-Петербург группы московских кардиологов, 7 ноября 1997 года, офицеры РУБОПа Дмитрий Шаханов и Дмитрий Милин под руководством первого заместителя начальника Управления ФСБ по Санкт-Петербургу Александра Григорьева забрали Собчака из госпиталя и вывезли его в Париж на частном самолете финской авиакомпании Jetflite, зафрахтованном известным виолончелистом и дирижером Мстиславом Ростроповичем. Прямо на взлетную полосу аэропорта Пулково стремительно выехала машина «скорой помощи», из нее вышли Анатолий Собчак и Людмила Нарусова, сели в самолет и улетели. Операцию по вывозу Собчака организовывал и контролировал Путин.
Его новая должность в Москве была очевидным повышением. Будучи заместителем руководителя Управления делами президента (УДП), Путин надзирал за недвижимостью, стоимостью примерно 600 млрд долларов, находившейся на балансе управления. После распада СССР указом Ельцина зарубежная собственность России также перешла в распоряжение УДП, а состояла она из 2559 объектов площадью 2 млн кв м, в 120 странах, и по балансам оценивалась в 2,667 млрд долларов412.
Часть российской загрансобственности находилась теперь на территории бывших республик. Что-то передавалось новым странам и бывшим восточноевропейским союзникам безвозмездно. Для людей предприимчивых это открывало самые широкие возможности, так как объекты по договоренности могли передаваться за согласованные сторонами суммы или бесплатно. Речь шла о движении сотен миллионов неучтенной валюты. Бывший советский гражданин, живущий в Швейцарии, консультант крупного швейцарского банка Филипп Туровер вспоминает:
Володя Путин — это особая и длинная история. Мне доводилось с ним сталкиваться [...] Восемь месяцев своей работы в Управлении делами президента в 1996–97 гг. Путин отвечал за советскую собственность за рубежом. Объясню. Кроме долгов от бывшего Советского Союза Россия получила многомиллиардную собственность за рубежом, в том числе и принадлежащую КПСС. В 1995–96 гг. на нее претендовали различные организации — МИД, Минморфлот и многие другие. Но в конце 1996 г. Ельцин издал указ о том, что вся собственность СССР и КПСС за рубежом переходит совсем не Министерству государственного имущества, а почему-то в Управление делами президента. И вот тут на нее и наложил лапу господин Путин. Естественно, по команде сверху. Когда он приступил к так называемой классификации собственности бывшего СССР и КПСС в 1997 г., тут же были созданы всевозможные подставные фирмы АО и ООО. На эти структуры и оформлялась большая часть самой дорогой недвижимости и другие зарубежные активы. Таким образом, до государства зарубежная собственность дошла в весьма общипанном виде413.