Страница 140 из 205
Некоторый свет на тайную жизнь Кургиняна проливает книга его последователей Кугушева и Калашникова «Театр мысли Сергея Кургиняна»:
Уж скоро будет двадцать лет с того дня, как один из авторов книги, Сергей Кугушев, увидел Кургиняна. То был осенний день в Москве середины восьмидесятых. И клуб Консерватории рядом с домом Высоцкого на Малой Грузинской, где играли странный, тягучий до неинтересности, но одновременно умный и тревожаще-психологичный спектакль «Борис Годунов». А потом, после представления, было общение с актерами [...] А самым интересным стало знакомство с режиссером Сергеем Кургиняном — человеком, отмеченным печатью избранничества.
Блестящий физик, оригинальный математик и прирожденный организатор [...] в начале [19]80-х он резко и неожиданно изменил стиль и само направление жизни. Свел к минимуму занятия наукой и стал режиссером [...] Его театр выглядел полуподпольным, но при этом негласно поддерживался партийной и чекистской элитой СССР. Кургинян проводил исследования и испытания новых психотехнологий, способов воздействия на групповое сознание, систем смыслообразования [...] Кургинян пытался нащупать пути прорыва к новому Красному смыслу. Кургинян был одним из последних настоящих коммунистов [...] Кстати, и в партию он вступил на моих глазах, когда из нее было модно выходить. А до этого он был просто беспартийный коммунист, как и подавляющее большинство приверженцев Красного смысла.
В театр мы привлекали всех умных людей вне зависимости от их политических воззрений и личных свойств. Мы надеялись, что несовпадение точек зрения позволит создать новый советский проект, и Красная Атлантида, на наших глазах уходящая в пучину, вдруг всплывет, схлынут воды — и вновь мир увидит возрожденный Красный Колосс [...] Сам же Кургинян служил душой и рупором этого странного объединения. Он не только общался с высшим руководством СССР и Москвы, но и метался по терпящей бедствие стране, проникал во все кризисные точки. Я, Сергей Кугушев, участник и очевидец этих событий, говорю честно: мы ленились делать подобное. Жили в комфорте, ходили на государственную службу, ездили в персональных машинах и получали тогдашние кремлевские пайки. А Сергей Ервандович инкогнито высаживался в Карабахе, проникал в Сумгаит, проводил подпольные встречи с прибалтийскими националистами и одновременно — с их противниками, советскими патриотами.
«Высаживаться» в горячих точках для ведения переговоров с «националистами» и их «противниками» (каковыми являлись советские спецслужбы) Кургинян мог только в том случае, если выполнял задания своих кураторов из госбезопасности392.
Членом редколлегии газеты «Завтра» и одним из основных ее авторов был генерал-майор Антон Суриков393, «человек, знавший всех и вся в левых кругах России», как писал о нем позже в некрологе его друг журналист Михаил Ростовский:
Офицер ГРУ, помимо всего прочего тренировавший в советское время колумбийских партизан... Он постоянно перемещался между Россией и такими экзотическими местами, как Саудовская Аравия, Ирак и Дубай [...] Антон Суриков принадлежал к той части нашего офицерства, которая так до сих пор и не смогла смириться с распадом СССР. Российская Федерация в ее нынешнем виде так и не стала для него по-настоящему родной страной394.
В середине 1990-х Суриков начал регулярно публиковаться в российской прессе, прежде всего в прокоммунистических изданиях, таких как «Завтра» и «Правда-пять»395.
В эти же годы экспертом Консультативного совета по проблемам национальной безопасности при председателе Государственной думы РФ Селезневе служил кадровый офицер СВР Петр Евгеньевич Суслов396.
О своем вхождении в политику после выхода в ОДР Суслов рассказывал:
Политические изменения в стране в тот момент, когда я занялся политикой, были существенными, и подобралась очень хорошая команда, нормальных, перспективных людей во главе с руководителем нашей партии Александром Дугиным — политологом и геополитиком. Мы создали с ним общественно-политическое движение «Евразия» на основе идеологии евразийства. Вот этой общественно-политической деятельностью я и занимаюсь397.
Суслов и Дугин действительно «нашли друг друга». 28 марта 2000 года, в статье «Заря в сапогах» для газеты Проханова «Завтра», Дугин писал:
Очевидно, что для реализации евразийского проекта необходим совершено новый социальный рычаг — перевод страны на рельсы патриотизма. Сохранение и укрепление территориальной целостности требует новой касты, нового социального слоя. Люди спецслужб сочетают в себе основные предпосылки для того, чтобы стать хребтом евразийского вращения.
Движение «Евразия», как и появившаяся позднее на его основе партия, были еще одной законспирированной структурой спецслужб России. Вроде бы шутя Проханов и Дугин называли сами себя Димиургами. В христианском богословии Димиург — одно из наименований Бога как создателя и строителя всего сущего. Проханов и Дугин всерьез ощущали себя творцами будущего, которое, в действительности, являло собой далеко не лучезарное советское прошлое.
Противостоять столь хорошо организованной кампании поддержки Зюганова как кандидата в президенты со стороны коммунистических, патриотических, фашистских, националистических и прочих не всегда видимых структур, опиравшихся еще и на тайную помощь спецслужб, и при этом иметь на своей стороне только Коржакова, подговаривавшего Ельцина отменить выборы, было нелепо. Повторить октябрьскую военную операцию 1993 года с введением ЧП и расстрелом парламента в 1996 году было невозможно. С точки зрения госбезопасности победа Ельцина, когда у власти оставалась СБП Коржакова, и победа Зюганова, при которой к власти приходили коммунисты, инфильтрированные спецслужбами, мало чем отличались в плане конечного результата — захвата власти в стране госбезопасностью.
Тем не менее и первый вариант, и второй имел свои серьезные системные проколы. В случае победы Зюганова власть могла перехватить компартия и все могло вернуться на круги своя. В случае победы Ельцина он мог свернуть с нелегитимного пути введения очередного ЧП, на что толкал его Коржаков, и вернуться к демократической форме управления страной через выборы. Это были те реальные риски, которые могли ожидать госбезопасность на пути к заветной цели.
Дабы этого не произошло, Ельцину подставили капкан, по сравнению с которым расстрел парламента в октябре 1993 года мог показаться детской забавой. Россию втянули в зверскую и бессмысленную чеченскую войну. Тогда еще никто не знал, что со временем ее назовут «первой чеченской».
Чечня оказалась самым слабым звеном многонациональной российской мозаики. Считая генерала стратегической авиации Джохара Дудаева своим, КГБ исходно не возражал против его прихода к власти в республике. Члена КПСС с 1968 года перевели из Эстонии в родной ему Грозный будто специально для того, чтобы быть оппозицие йместным коммунистам, избраться президентом Чеченской Республики и провозгласить в ноябре 1991 года независимость Ичкерии, как бы демонстрируя российской политической элите, к какому расколу ведет страну демократизм Ельцина. Наверное, не было случайностью и то, что еще один близкий президенту чеченец, Руслан Хасбулатов, также стал повинен в нанесении смертельного удара молодой российской демократии. Бывший функционер ЦК комсомола, член КПСС с 1966 года, в сентябре 1991 года стал председателем парламента Российской Федерации, того самого, который президент РФ раздавил танками в октябре 1993 года.
Ельцин не был склонен уступать Дудаеву в вопросе о независимости Чечни, тем более что этот потенциальный конфликт нес в себе одну очевидную политическую выгоду: он являлся реальным поводом для введения в стране чрезвычайного положения и отмены или отсрочки президентских выборов до «нормализации ситуации». Ельцин мог не уступать власть Зюганову по результатам президентских выборов. В стране, где шла война, Ельцин мог эти выборы просто не проводить.