Раскаявшийся муж

Бронвин взяла душ и начала ополаскивать волосы Кайлы. Малышка раздраженно ерзал, потому что это мешало ее игре.

— Сиди спокойно, — нетерпящим возражений тоном сказала она.

Кайла обиженно засопела, однако ерзать перестала.

Брайс наблюдал за ними с несколько ошеломленной улыбкой, и Бронвин нахмурилась, не понимая, что это значит.

— Вы обе такие красивые, — прошептал он с благоговением и восхищением.

Бронвин неловко поежилась и пробормотала его имя, но Брайс этого не видел.

Взяв маленькое полотенце, он обернул его вокруг головы Кайлы наподобие тюрбана, потом достал полотенце побольше и присел у ванны, ожидая, когда Бронвин закончит купать дочку.

— Я заберу ее, а ты наслаждайся ванной дальше, — он завернул Кайлу в полотенце и вышел.

— О Боже, — простонала Бронвин, закрыв лицо руками.

Им предстоял тяжелый разговор, но откладывать его не имело смысла. Быстро ополоснувшись, она вышла из ванной и пошла искать Брайса.

Он был в детской, читал Кайле сказку на ночь. Бронвин молча наблюдала за ними с порога и видела, как Брайс, отложив книгу, наклонился над спящей дочкой и нежно поцеловал в щечку.

— Спокойной ночи, ангелочек, — пробормотал он так тихо, что Бронвин едва расслышала.

Когда он встал и обернулся, то, казалось, ничуть не удивился, увидев ее в дверях. Бронвин подошла поцеловать дочку на ночь, а потом встретилась с Брайсом взглядом и сказала:

— Нам нужно поговорить.

Она первой вышла из комнаты и спустилась в гостиную.

Брайс прошел прямо к бару и налил два стакана чистого шотландского виски — похоже, он догадался, что разговор будет сложным и им понадобится что-то крепкое. Он протянул ей один из тяжелых хрустальных бокалов и указал на два удобных кресла.

— Ну что ж, начнем?

Бронвин кивнула, устроилась напротив него, нервно отхлебнула огненной жидкости, которая так красиво плескалась в стакане, и тут же закашлялась.

— Я вижу, ты так и не научилась пить, — поддразнил Брайс.

— Сегодня я подала на развод, — быстро сказала Бронвин.

Улыбка Брайса погасла, он побледнел как полотно. Слегка дрожащей рукой он поднес стакан к губам и залпом осушил его.

— Понятно.

— Мне ничего от тебя не нужно, — поспешно продолжила Бронвин, когда он снова поднял на нее глаза. — Только то, о чем мы говорили раньше: алименты и совместная опека.

Брайс встал, снова наполнил стакан и выпил.

— Скажи что-нибудь, — попросила Бронвин.

— Мне больше нечего сказать, — он пожал плечами. — На самом деле мне больше ничего не осталось, кроме как сидеть здесь и потихоньку напиваться.

— Брайс, — предостерегающе произнесла она, но он уже отвернулся, чтобы налить виски.

Он прихватил с собой графин, вернувшись к креслу, и вопросительно наклонил голову.

— Хочешь немного?

— Брайс, нам нужно поговорить…

Он грубо рассмеялся, но в его голосе не было веселья.

— О чем, черт возьми? — он повысил голос, и Бронвин вздрогнула. — Ты всегда предлагаешь поговорить, но толком ни о чем не говоришь! Ты хочешь развода, хочешь алиментов и хочешь совместной опеки? Отлично, они твои. Я отдам тебе дом в Найзне и несколько миллионов! Этого будет довольно?

— Мне это не нужно.

— Конечно, не нужно, — он усмехнулся. — Ты же слишком хороша для моих денег, для моих извинений и для моей любви, не так ли?

«Ну, все!»

Бронвин вскочила на ноги, не раздумывая, выплеснула остатки своего виски Брайсу в лицо, потом подождала, пока он сотрет жгучую жидкость с глаз и накинуться в него.

— Какие извинения? Какая любовь? — закричала она, повторяя свои слова на языке жестов. — До сих пор я не услышала от тебя ни слова извинения. Ни за то, что вышвырнул меня из дома, ни за то, что недооценил. И ты ни разу со дня нашей свадьбы, даже и до нее, если уж на то пошло, не сказал, что любишь меня! На самом деле ты сделал прямо противоположное: сказал, что женился на мне из чувства долга, что никогда не любил. Теперь ты говоришь мне другое, Брайс? Определись, наконец, черт возьми, потому что меня уже тошнит от твоего раздвоения личности.

— Брон…

— Я еще не закончила! У тебя хватает наглости говорить мне, что это я не говорю ни о чем толком? — она все еще использовала язык жестов, чтобы Брайс точно понял, что она чувствует, и, чтобы не пропустил ни одного слово. — Ну и кто же в этом виноват, Брайс? Ты никогда по-настоящему не открывался мне. Пытаться узнать о тебе хоть что-нибудь — это все равно что пытаться выжить воду из камня. Я была счастлива в нашем браке до того, как уехала, но после этого… Я много думала о том, почему все это случилось, и наконец-то поняла: я старалась дать тебе все, не получая в ответ ничего. Ты так глубоко прячешься от меня, что я сомневаюсь, существовал ли на самом деле мужчина, в которого я влюбилась. Итак, ты прав, время для разговоров прошло. Я останусь в этом доме в соответствии с нашим соглашением, но в любом случае разведусь с тобой.

— Почему ты вдруг так отчаянно хочешь развестись? — подозрительно спросил Брайс. — Из-за того профессора? Ты бросаешь меня ради него?

— Как я могу бросить тебя, когда мы даже не вместе? — раздраженно спросила Бронвин. Она была расстроена тем, что он, похоже, не услышал ничего из того, что она сказала. — И нет, я развожусь с тобой не из-за Рэймонда. Я сомневаюсь, что увижу его снова вне занятий. То, что ты развлекался на стороне во время нашего брака, еще не значит, что и я буду делать тоже самое.

Брайс выглядел совершенно сбитым с толку и сделал ей знак, прося повторить. Когда Бронвин повторила, он уставился на нее, открыв рот.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — шокировано спросил Брайс. Он даже не сделал попытку вытереть лицо или волосы, пропитанные виски. Он просто сидел в кресле со стаканом в руке. — Я никогда не развлекался на стороне, как красноречиво ты выразилась.

Бронвин сердито глянула на него.

— Ты сам сказал мне, что твоя сексуальная жизнь «просто прекрасна», помнишь? Что еще я должна была подумать?

Он поперхнулся глотком виски и несколько минут кашлял, прежде чем снова уставился на нее.

— Брон… Я попал в серьезную аварию, потерял слух. Полгода я выздоравливал, год лечился, а остальное время активно избегал толпы. Единственный раз, когда я вышел из дома не ради работы, была вечеринка в честь дня рождения для Терезы Де Лучи. Это было за несколько недель до того, как мы снова нашли тебя. Как ты думаешь, когда у меня было время трахаться с другими женщинами?

— Но ты сказал… — тупо повторила Бронвин, а потом оборвала себя. Вероятно, Брайс солгал ей тогда.

— Я пытался сохранить лицо. Я до одури желал тебя, но не хотел показывать, потому что все еще злился.

— А презервативы?

— Какие презервативы?

— В ящике прикроватной тумбочке в гостевой спальне, — уточнила Бронвин.

Его губы дрогнули.

— Рик и Лиза часто оставались здесь на ночь, когда я только выписался из больницы. Это была их комната, и презервативы тоже их. Правда, похоже, они ими не пользовались, потому что Лиза почти сразу забеременела, — Брайс пристально поглядел на нее, а потом довольно ухмыльнулся. — Ты ревновала?

«Черт бы его побрал!»

— Вовсе нет, — ответила она как можно небрежнее, но все же не сумела скрыть от него предательского румянца. — Я просто подумала, что ты лицемер, раз так странно относишься к Рэймонду, когда почти признался, что спишь с другими женщинами. В любом случае это уже не имеет значения. Развод будет. Я хочу собрать осколки своей жизни и двигаться дальше. Я просто не могу быть счастлива, продолжая жить так.

Брайс поднялся с кресла. Теперь он возвышался над стоящей Бронвин и сверлил ее отчаянным взглядом.

— Мы можем попробовать быть настоящей семьей. Прошлые выходные это доказали, — он умоляюще протянул к ней руку.

— Они доказали лишь то, что у тебя все еще есть секреты, которыми ты отказываешься делиться со мной. И так будет всегда, не так ли, Брайс? Ты всегда будешь закрывать от меня какую-то часть себя. Я никогда не знала тебя по-настоящему и сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю.