Найди меня Шерхан

Он видел каждый изгиб под тонким шелком, ее запах слышен был даже на расстоянии. Агата обхватила себя руками, и его прошило судорогой. Низ стал каменным. Арсен увидел себя со стороны с ремнем в руке перед покорно стоящей девушкой и досадливо поморщился.

«Воспитатель херов».

— Агата, — позвал, вышло сипло, половина звуков не произносилась, — оденься, я пошутил. Ты правда поверила?

Она пожала плечами, надела пиджак и повернулась к Арсену, выжидательно на него глядя. А потом сказала одними губами, но он понял:

— Ты меня купил.

Арсен с шумом выдохнул. Стараясь не смотреть на девушку, с преувеличенной серьезностью продел ремень в шлевки и заговорил.

— Да, купил. И теперь я буду тобой распоряжаться. А я хочу, чтобы ты уехала. Отец мечтал дать тебе образование, ты ведь после школы так никуда и не поступила?

Агата покачала головой и невесело усмехнулась. Да, здесь ее вряд ли бы приняли, но Януш и не собирался обтачивать свой алмаз на родине.

— Ты уедешь за границу учиться на геммолога*, учебное заведение выберешь сама, можно в Америку, можно в Швейцарию или Британию. Хочешь, тебе помогут выбрать мои помощники. О матери не беспокойся, я о ней позабочусь. Завтра сам поеду к Ларе в больницу и поговорю. С твоим братом все будет в порядке, у меня маленький сын, я знаю, что это такое, так что верь мне. И прости меня, девочка, что я вас бросил и довел тебя до такого.

Он все-таки сказал это, и стало действительно легче.

Агата смотрела полными слез глазами, а потом вдруг бросилась к нему, обхватила руками шею и прижалась всем телом. Ее грудь уперлась в Ямпольского двумя упругими полушариями, и он со свистом втянул воздух сквозь зубы, чувствуя, что снова весь каменеет.

Девушка замерла, ощутив упирающийся в нее бугор, но Арсен все же выждал пару секунд, несколько раз жадно вдохнув дурманящий аромат волос. Она залилась краской и поспешно отстранилась, пряча глаза.

— Да, Агата, так тоже бывает. Точнее, чаще всего именно так и бывает, — Арсен осторожно отодвинул ее от себя. — И чаще всего именно так на тебя будут реагировать мужчины. Это всего лишь мужская физиология, и она не всегда связана с любовью. Тебе много чего будут говорить, но ты не ведись, слышишь? Ты еще не осознаешь собственной привлекательности, а ты очень красивая девушка. И тебе только восемнадцать, ты станешь еще лучше. Это как бутон у розы, он нежный и красивый сам по себе, но, когда раскрывается, становится совершенством.

Не удержался, поправил свесившуюся прядь, едва сдерживая зуд в пальцах. А хотелось сорвать пиджак и просто прикоснуться к ее руке, плечу, нежной тонкой шее. Пусть самыми кончиками, пусть невесомо. Эта кожа такая атласная, что низ раз за разом сводит судорогой. Если бы только попробовать на вкус ее губы…

— Никогда не смей себя продавать, — он наклонился низко-низко, чуть касаясь волос и вдыхая их тонкий девичий запах. Прикрыл глаза и говорил полушепотом, хрипло, уже не отдавая отчет, насколько его сейчас сносит. — Нет таких денег, за которые можно купить тебя. Такие как ты не продаются, но ты можешь преподнести себя в дар. Подари себя тому, кого сама полюбишь, кого посчитаешь достойным. Пообещай мне, пообещай, Агата… Только, кому сама захочешь сказать: «Je suis а toi, mon cher»…**

Она кивала, а он все просил, все еще дышал этой притихшей девочкой, втягивая ее пьянящий аромат и не имея сил оторваться, отойти хотя бы на шаг.

«Нераскрывшийся бутон…» Тому, кто будет рядом, когда этот бутон раскроется, просто … .

Арсен вышел из отеля на негнущихся ногах как пьяный. То, что он устоял и не набросился на беззащитную, доверившуюся ему девушку, утешало слабо. Особенно, когда вспоминались мелькающие в голове сцены.

Зазвонил телефон. Лерка. Не успел.

— Любимая, я как раз собирался позвонить. Даже телефон достал. Я тут купил кое-что, хотел тебе рассказать.

— Кто эта девушка, Арсен? — голос жены звучал тихо и обиженно.

— Дочка Дворжецкого, его убили в позапрошлом году, Агатой зовут. Ее отчим продать хотел. Лерка, я не мог не вмешаться. Отвез ее в отель, сейчас еду домой. Она совсем ребенок…

— Я видела ее, мне прислали фото, — Лера продолжала говорить тихо, наверное, сын спит. — Арсен, ты ведь сделаешь так, чтобы она уехала? Ты ей поможешь, но она уедет?

— Конечно уедет. Уедет учиться за границу. Завтра же этим займутся мои помощники. У тебя нет причин волноваться, дорогая.

«Ты везде будешь миной замедленного действия, Агата Дворжецкая».

Наши дни

С того времени, как я отправила Арсену фото, прошло несколько дней, а он до сих пор нас не нашел. Если честно, я начала ждать его буквально с той самой минуты, как Тагир вывел меня из клиники. Но Арсен не приходил, и моя надежда стала таять. А сегодня она разбилась окончательно.

— Агата, собирайся, завтра мы уезжаем, — Тагир входит ко мне в комнату, как всегда, без стука. — Самолет в семь утра. В пять мы должны быть в аэропорту.

Он никогда не спрашивает разрешения, моя комната не запирается. Поначалу это коробило, а потом я перестала замечать. Как и самого Мансурова.

Сердце начинает биться быстрее — как уезжаем? Почему? Тагир будто прочитал по глазам, отвечает сразу:

— Я хотел убедиться, что ты беременна и что с ребенком Ямпольского все в порядке. Теперь я спрячу тебя подальше, пока его сын не родится. Шерхан не должен нас найти раньше времени, этот ребенок будет принадлежать мне, только тогда я могу рассчитывать на равноценный обмен. А, по моим сведениям, его охранка оживилась в последнее время. Если Шерхан узнает о сыне, он землю рыть будет, поэтому нам лучше убраться отсюда.

Даже Мансуров понимает, что это будет мальчик. Горько усмехаюсь про себя и едва сдерживаюсь, чтобы не погладить живот. Не при нем, я не стану показывать Тагиру, как мне дорог этот малыш. Так же, как и его отец.

Муж окидывает меня плотоядным взглядом. Он уже сообщил, что ждет, когда срок станет больше, врачи разрешат мне близость, и он воспользуется своим правом.

— Наконец-то я попробую тебя, детка. Надеюсь, ты все помнишь, и мы обойдемся без глупостей. Твой брат в безопасности пока ты делаешь то, что хочу я.

Отвожу глаза, чтобы себя не выдать. Он не знает, что прокололся. Мама звонила мне, Тагир присутствовал при разговоре, потому что муж лично выдает мне телефон и забирает. Мама рассказала, что Януш прошел полное обследование на магнитно-резонансном томографе.

Сама не знаю, как у меня получилось сдержаться, я впивалась ногтями в ладони только чтобы Тагир ничего не понял. Он думает, что геммология больше связана с географией, а я изучала и физику, и химию, и даже немного анатомию. И я знаю, что, если бы Янушу в самом деле вживили чип, как убеждал меня Мансуров, это обследование было бы невозможным.

Чип, который управляет сенсором, контролирующим уровень глюкозы в крови. У моего десятилетнего брата диабет, мы успешно боремся с ним, я тратила все деньги, которые зарабатывала. Но когда у него обнаружили опухоль, моих денег оказалось мало.

Опухоль доброкачественная, в затылочной части, операция поможет избавиться от нее навсегда, но с диабетом все это усложняется. Я обращалась в разные фонды, и даже попыталась встретиться с Арсеном. Но он стал слишком недосягаемым для таких простых смертных как я, а в главный офис его холдинга меня просто не пустили…

Тогда и появился в моей жизни Тагир. Он красиво и ненавязчиво ухаживал, а главное, взял на себя заботу о Януше. Это была его идея с инсулиновой помпой — удобным прибором, подающим высококонцентрированный инсулин по сигналу сенсора, замеряющего глюкозу.

Это потом Тагир показал мне видеозапись, как Янушу вживляют чип, управляющий сенсором. И пульт управления, с которого можно перекрыть инъекции либо впрыснуть все дозы сразу, вызвав гипогликемическую кому.

Тогда я поверила ему. Он был слишком убедителен в нашу брачную ночь, когда рассказал, зачем женился на мне и почему выбрал именно меня. Сказал, что я — единственная женщина, которая способна приблизиться к Шерхану.