Страница 20 из 74
Внезапное осознание вспыхнуло в уцелевшем глазу гиганта. Он повернулся.
— Как бы не так, — фыркнула я.
Здоровяк попятился назад на дрожащих ногах. Я позволила ему сделать два шага и резанула его сзади колен. Хороший мачете. Острый.
Гигант рухнул, будто поваленное дерево.
Я встала перед ним. Он пытался ползти вперед. Я схватила его за волосы и развернула так, чтобы он мог видеть Дуги. От этого усилия меня пронзила ослепительная вспышка боли, но мне было все равно.
— Скажи мне, кто тебя нанял, и боль закончится.
Он зарычал. В этом звуке не было ничего человеческого. Его лицо было маской ярости, но у него не осталось сил. Его рот отвис, глаза смотрели, не фокусируясь..
— Говори, кто тебя нанял.
— Пошла ты.
Я ничего от него не добьюсь.
Дуги смотрел на нас одним глазом.
— Посмотри на мальчика, — сказала я гиганту.
Его руки дрожали. Я дернула его голову вверх, заставляя посмотреть. Их взгляды встретились.
Я опустила мачете на шею здоровяка. На этот раз лезвие чисто рассекло плоть и кости. Голова гиганта прояснилась. Его глаз все еще моргал. Его рот двигался, пытаясь произнести слова, но без легких ничего не выходило.
Я свистнула Тюльпан и подняла мальчика с земли. Он был таким легким и вялым.
— Я не рассказал им, — прошептал он. — Я не рассказал им о тебе и Кунице.
— Я знаю.
— Больно.
— Мне жаль. Я с тобой.
— Не позволяй им больше причинять мне боль, — прошептал он.
— Они все мертвы. Я никуда не денусь.
Тюльпан подбежала. Я перекинула его через ее седло на живот. Это была наименее неудобная позиция. Он тихо застонал.
— Оставайся со мной, Дуглас.
Он весь дрожал.
— Останься со мной.
— Хорошо…
Я подняла голову здоровяка, сунула ее в седельную сумку, забрала свое копье и потрепала Тюльпан по щеке.
— Давай легонько.
Тюльпан тронулась с места. Большинство людей знали о четырех конских походках: прогулке, рыси, галопе и аллюре. Те, кто лучше разбирался в лошадях, знали о темпе и легкой походке — четырехтактном промежуточном аллюре между прогулкой и легким галопом. У Тюльпан была своя походка, быстрая и гладкая, как шелк. Я ездила на десятках лошадей, и ни одна из них не могла сравниться с ней.
— Оставайся со мной, Дуглас.
Я побежала рядом с ней, пытаясь заглушить боль, и потерпела неудачу. Приступы боли стали мучительным ритмом моего бега. Я погрузилась в это, в странное место, где боль была фоном того, что я должна была сделать. Возвращение в церковь Святого Луки было единственным, что имело значение, и когда церковь, наконец, замаячила передо мной, я была почти удивлена.
Я стащила Дуги с седла и понесла его по ступенькам к дверям. Люди выбежали на улицу. Кто-то махнул мне рукой вправо.
— Сюда.
Я последовала за ними через церковь, через сад, в больницу, где люди в медицинской форме взяли мальчика из моих рук и унесли.
Я ожидала на лавочке в приемном покое. Минуты тикали одна за другой.
Епископ Чао ворвалась в двери и, минуя меня, помчалась по коридору. Женщина в халате вышла, чтобы поговорить с ней. Мгновение спустя дверь открылась, и в коридор вышел высокий чернокожий мужчина в медицинской форме. Он и епископ подошли ко мне.
— Он жив, — сказал доктор. — Сломана нога и обе руки, имеются внутренние повреждения. Нам станет известно больше после обследования.
— Он выживет?
— Нет никаких гарантий. Если в следующие несколько часов придет магическая волна, его шансы возрастут.
— Я оплачу все необходимые расходы.
— В этом нет необходимости, — сказала епископ.
Доктор развернулся и поспешил прочь.
Епископ Чао села рядом со мной.
— Что произошло?
— Команда из Улья. — Только в Улье водились железные псы. — Они охотились именно за мной. Вчера я разговаривала с несколькими уличными детьми, которые видели, как пастор Хейвуд выезжал из своей церкви на машине, чтобы идентифицировать артефакт. Мальчик был одним из них, будучи кем-то вроде их вожака. Они избили его, заковали в цепи и таскали по городу, пытаясь найти меня.
Должно быть, они использовали гончую, чтобы выследить меня до церкви, а затем либо хорошо рассчитали, по какой дороге я сверну, либо увидели, как я уезжаю, и опередили меня.
Епископ Чао на долгое мгновение закрыла глаза.
— Мы сделаем все, что в наших силах.
— Спасибо. И если кто-нибудь придет с вопросом, позвоните в Орден. Пожалуйста.
— Ты выглядишь так, словно тебя тоже нужно обследовать.
Я встала.
— Еще раз спасибо, но мне нужно кое-где быть.
Я направилась к дверям. Он не рассказал им о Кунице, но это не означало, что они были единственными, кто ее искал. Я должна была найти ее.
— Мисс Райдер, — крикнула она мне вслед. — Будьте осторожны.
Глава 7
Я вошла в орденский капитул, неся свою седельную сумку.
Женщина-рыцарь, которая первоначально сопровождала меня, вышла из ближайшего кабинета. Медленная улыбка расползалась по ее лицу.
— Какой грузовик тебя переехал?
— Ребенок приходил сюда в поисках меня?
Женщина-рыцарь кивнула.
— Следуй за мной.
Я последовала за ней в ее кабинет. Куница сидела в кресле, жевала шоколадное печенье и пила из большой кружки. Она увидела меня и ухмыльнулась, показав мне зубы в шоколаде.
Я привалилась к дверному проему. Мне потребовалось почти тридцать минут, чтобы добраться до отделения, и все это время я представляла себе разбитое тело Куницы, выброшенное, как мусор, в каких-то руинах.
— С твоей сумки капает, — заметила женщина-рыцарь.
Я подняла окровавленную сумку. Она потянулась в сторону, вытащила из ящика металлический поднос и поставила его на свой стол. Я положила на него сумку. Она села за стол. Табличка на нем гласила «Стелла Дэвис».
Я прислонилась к стене и посмотрела на Куницу.
— Что случилось?
Она сглотнула.
— Я ходила за печеньем. — Куница с подозрением покосилась на Стеллу. — В то место, о котором ты мне рассказывала.
Очевидно, рыцарю Ордена нельзя было доверить столь ценную информацию, как местоположение залежей печенья. Стелла закатила глаза.
— Я съела печеньку и спрятала остальное. Затем я отправилась обратно в Мышиный дом, но там оказались двое страшил и налетчик. С ними была собака с железной шерстью.
Налетчик означал высший уровень опасности — того, кто похищал детей, и от кого следовало бежать со всех ног.
— Что там делали эти страшилы?
— Говорили с Дуги. — Куница откусила еще кусочек печенья.
Из этого ребенка и слова не вытянешь.
— Ты услышала, о чем они говорили?
Она кивнула.
Стелла фыркнула.
— Что ты слышала?
— Они спрашивали у него о женщине из Ордена. Дуги соврал и сказал, что покажет им, куда ты ушла. А затем он повел их по ложному пути, а они пошли следом.
— Что ты делала дальше?
— Я сходила в секретное место, забрала печенье и пришла сюда. Как ты мне и сказала.
Стелла посмотрела на меня.
— Она появилась здесь примерно два часа назад, слопала три огроменных печенья и выпила почти литр молока. — Она посмотрела на Куницу. — И куда это все девается?
— Сюда. — Куница погладила свой раздутый животик и улыбнулась, но ее улыбка тут же погасла. — С Дуги все хорошо?
— Дуги пострадал, — ответила я. — Сейчас он в больнице.
— Я могу его проведать?
Я покачала головой.
— Я отведу тебя туда позже, когда ему станет лучше.
В дверном проеме показался Ник Фельдман.
— Что здесь происходит? Кто этот ребенок?
— Важный свидетель, — ответила я.
Ник указал на мою сумку.
— А это что такое?
— Улика.
Он с прищуром посмотрел на сумку.
— Так, теперь мне неловко. Я пришел с пустыми руками. Почему ваша улика заляпала кровью весь стол рыцаря Дэвис?
Я шагнула к столу, открыла сумку и опустила ее вниз. Два рыцаря и Куница уставились на голову увальня из Улья.