Страница 48 из 60
Маакс потянулся к ней.
— Не надо чего? — прошептал он ей на ухо. — Не любить тебя?
Да, Нет, чёрт возьми. Может быть.
— Ты не имеешь права…
— Я имею на это полное право. Ты была рождена, быть моей. И ты хочешь лишить меня права говорить то, что я чувствую, говорить правду?
— Хочешь говорить правду, Маакс? Ты? — прошипела она. — Я слишком боюсь быть с тобой. Боюсь, что ты сделаешь мне больно.
— Я знаю, — ответил Маакс.
— Ты знаешь?
Он кивнул.
— Помнишь? Я чувствую твои эмоции. Мы связаны. Вероятно, поэтому мы становимся такими нестабильными, когда вместе. Но да, я чувствую твой страх передо мной. Перед всем. И не могу понять, как успокоить тебя.
— Успокоить? Ты действительно думаешь, что мне это нужно? — Она не могла ему поверить.
— Конечно. Я…
— Могу я вмешаться?
И она и Маакс прекратили танцевать и обратили внимание на мужчину, стоящего перед ними. Брут. Теперь на нём был смокинг, и с его коротко подстриженными тёмными волосами и крепким мускулистым телосложением он выглядел как мужчина, которого женщина оценила бы за простое усилие, хотя смокинг не входил в его зону комфорта.
— Конечно, Брут, с удовольствием.
Маакс прорычал.
— Не надо. — Она ущипнула его за руку.
— Ты только что ущипнула меня? — Маакс нахмурился.
— Да. А теперь уйди.
На мгновение воцарилось молчание, прежде чем Маакс опустил голову.
— Как хочешь. Я буду в мужской комнате снимать краску. От неё у меня всё чешется.
— Хорошо.
«Беспредел! Успокоить меня? Исправить? Спасти! Как насчёт уважения? Обращаться со мной как с равной?»
Маакс отступил и Брут подошёл.
Эшли изобразила улыбку.
— Ты ведь знаешь, что он убьёт тебя за это, да?
Брут пошевелил бровями.
— Оно того стоит. Кроме того, ты выглядела так, словно вот-вот взорвёшься. Подумал, что тебе может понадобиться минутка.
Неужели её настолько легко читать?
— Спасибо.
Следующие несколько минут Эшли танцевала с Брутом и старалась успокоиться. Опять проклятая неустойчивость. Маакс вызвал у неё химическую реакцию. Казалось, что страх или отрицательные эмоции усиливаются.
Песня почти закончилась, когда кто-то похлопал её по плечу.
— Могу я пригласить тебя? — Сентин смотрел на неё, будто она вкуснейшее лакомство.
— Эм-м-м, полагаю, да.
— Один танец. После этого она моя на следующие две песни, — рыкнул Брут.
Сентин рассмеялся, но не слишком радостно.
— Посмотрим.
Эшли взяла Сентина за руку, чувствуя себя немного неловко. Грубость между этими людьми была немного чересчур. Он оттащил её от свирепого Брута, который теперь стоял на краю танцпола.
— Понимаю, я новичок во всём этом, — сказала она, — но разве все мужчины такие?..
— Мужественные? — Он подмигнул. — Нет. Только я. Особенно в постели.
Оставшуюся часть песни она мысленно чесала в затылке. На последней ноте Брут уже тащил её прочь.
— Моя очередь.
Сентин протестующе хмыкнул, но Брут не обратил на него внимания.
С Эшли было почти достаточно. Действительно, что с этими парнями? Почему бессмертные такие варвары?
— Могу я пригасить тебя?
— И я!
Братья Маакса — пьяный бармен и тот, что в гигантском головном уборе — стояли перед ней, истекая слюной. Тот парень в костюме Мааскаб, Андрус, тоже вернулся. Что за чертовщина?
— Встаньте на хрен в очередь. — Брут быстро повернул её и улыбнулся.
Эшли перестал двигаться.
— Брут. Что происходит?
— Что? — Он пожал плечами.
— Почему все относятся ко мне, как к последнему кусочку мороженого? — Теперь она серьёзно напугана.
Брут улыбнулся.
— Потому что в тебе что-то есть, Эшли. Что-то чудесное.
Она отступила. Хорошо. Странно. Стая бешеных мужчин снова рядом.
— Чего вам надо? — прорычал Брут.
— Её. Мы хотим её, так что отойди.
— Ребята! Пожалуйста. Больше никаких драк. Остановитесь.
Смертоносный взгляд Брута смягчился.
— Она права. Извини. Сентин, ты должен потанцевать с ней.
— Нет. Нет, я должен извиниться; Я вёл себя грубо со всеми вами. Брут, тебе следует закончить танец с Эшли, затем Андрус, затем с Кьёк и затем Бах.
— Нет, — возразил Андрус. — Я пойду последним. Я настаиваю. Кроме того, я просто хотел попросить совета. Это может подождать.
Мужчины снова принялись спорить о том, кто будет последним. На чём эти парни сидят?
Эшли почувствовала, как её оттаскивают в момент, когда взметнулись кулаки.
— Маакс?
— Позволь мне вытащить тебя отсюда. — Маакс уже снял золотую краску. Как? Неужели он пробежал через автомойку?
— Что происходит? Почему они дерутся?
— Понятия не имею, — ответил он.
Она последовала за ним на стоянку.
— Куда мы идём?
— В гостиницу на вечер. Оттуда я сделаю несколько звонков и попытаюсь разобраться в этом вопросе, прежде чем мне придётся сдаться.
Отель? С ним?
— Э-э-э… Ни за что. — Она выдернула руку.
— Я мог бы отвезти тебя домой к Киничу, но подозреваю, что через час они будут у твоих дверей.
— Может, мне лучше вернуться домой, в Мексику, — предложила она.
— Как пожелаешь. Но не раньше утра.
Упрямый козёл.
— Хорошо, но ты не останешься со мной в комнате.
— Ты даже не будешь знать, что я там.
Эх.
Сорок минут спустя они подъехали к роскошному отелю в Седоне. Маакс никогда там не останавливался, но попросил совета у Пенелопы, своей невестки. Его план был прост. Возможно, у него не будет вечности, чтобы быть с Эшли, но он согласится на одну ночь. Одна ночь, проведённая в её объятиях. Нет, этого будет недостаточно, но если лишь это он может получить, будет довольствоваться малым.
Эшли выключила двигатель.
— Было весело. Я никогда не водила БМВ.
— Да. У Кинича целая коллекция машин, но я выбрал эту из-за тонированных стёкол, учитывая, что сам приехал на ней на вечеринку.
— Тонировка может пригодиться, когда человек невидим, — сказала она.
— Или выкрашен в золотой цвет.
Она усмехнулась. Чёрт, он обожал её улыбку.
Эшли погладила руль.
— И какой у нас план?
— Ты регистрируешься. Я сделаю несколько телефонных звонков и разберусь с этим. Я только жалею, что обязался сдаться завтра.
Она вздохнула.
— Как долго тебя не будет?
— Вечность. Как и говорил тебе раньше.
Она резко повернула голову к нему.
— Я думала, ты шутишь.
— Нет, — ответил он.
Красивое, нежное лицо Эшли приобрело бледный оттенок мокко.
— Что же ты сделал?
Он ответил не сразу.
— Я не хочу лгать или скрывать правду, поэтому просто скажу, что сделал то, что считал правильным.
— Они действительно собираются отослать тебя навсегда? — Эшли казалась искренне расстроенной, и он должен был признать, что это заставляло его чувствовать… нужным.
— Законы совершенно ясны и хотя единогласное голосование может изменить законы, я уверен, что моя сестра Фейт не пойдёт на такой шаг.
— Почему?
— Она сердится на нас. Это долгая история, которую я не хочу пересказывать.
Честно говоря, он жалел, что дал клятву хранить тайну сестры.
Искушение бросить её под автобус, и спасти свою задницу было слишком велико. Но он твёрдо решил не быть таким. Ему оставалось или соврать или нарушить обещание, подставить другого, и спасти себя? Это сделало бы его эгоистичным, жадным ублюдком.
Эшли посмотрела через ветровое стекло, её глаза наполнились слезами. Этого он надеялся избежать. На самом деле, он не думал об этом, но что станет с Эшли, когда его наказание будет вынесено? Её связь с ним помешает ей двигаться дальше.
«Да, я попрошу свою сестру удалить воспоминания Эшли обо мне. У неё будет шанс найти хоть какое-то подобие любви».
Хотя это и близко не подошло бы к той любви, которую они могли бы разделить. Что касается Маакса, то он уже решил, что не хочет забывать Эшли. И будет вечно лелеять воспоминания о ней. Он никогда не отпустит её, никогда не уйдёт. Он просто не хотел.