Страница 33 из 60
— Этот дом, — шмыгнула она носом, — и кафе — всё, что осталось от родителей, Маакс. А теперь и этого нет. Такое чувство, что я снова потеряла семью. — Она повернулась к нему. — Почему ты не сказал, что всё изменится?
— Если бы знал, как много они значат для тебя, я бы объяснил, что через двадцать лет всё может измениться. Но я не привык о таком думать. Прожив десятки тысяч лет, я больше не привязываюсь к материальным вещам. Я их почти не замечаю. — Маакс погладил её по щеке, и по телу Эшли побежали мурашки. — Мне очень жаль. Я не понимал. — Он притянул её к себе и обнял. Это могло бы утешить, если бы не факт, что Маакс голый. Почему- то эти два факта не складывались.
Она отстранилась и вытерла слёзы. Маакс молчал несколько секунд, но она слышала слабый звук его щетины, которую он почесал. Когда этот человек побреется?
— Я отвезу тебя в Аризону при одном условии, — сказал он.
— При каком? — тихо спросила она.
— Ты пойдёшь со мной поплавать. И вновь провернёшь эти движениями пальцев. Окей. Это два условия, но пусть так. Я бог и это моя прерогатива.
Он что, с ума сошёл? Поплавать? В такое время? И он хотел, чтобы его щекотали?
— Чёрт. Нет, — сказала она, используя его же слова.
Он рассмеялся высокомерным, довольным смехом.
— Не понимаю, что тут смешного.
Маакс притянул её к себе и прижался тёплыми губами к её губам. Поцелуй мгновенно рассеял гнев. Его прикосновения, запах, бархатистые, сильные губы, скользящие по её губам, заставили забыть, почему она сердилась. Или волнуется. Или что он попросил её пощекотать.
«Погодите-ка!»
Она отстранилась и влепила ему пощёчину.
— Ай! Что за хренотень? — рявкнул он.
— Ты не можешь так целоваться! Это жульничество, — прошипела она.
Маакс рассмеялся этим своим глубоким, соблазнительным голосом.
— Возможно. Но могу ли я предположить, что наша связь так сильна, мой маленький кенгуру времени?
Кенгуру времени?
Что за?.. Он притянул её обратно — к своему обнажённому, накаченному телу — и завладел её ртом. Она сопротивлялась, но он продолжал. Проклятье, этот мужчина знал, что всего через несколько мгновений…
«О боги, он такой восхитительный. Не могу устоять».
Почему поцелуй с этим мужчиной, которого она не могла видеть, так влиял на неё? Он растопил любую искру сопротивления и беспокойства, любые опасения и страхи одним паршивым поцелуем.
Ладно, не паршивым. Этот поцелуй, без сомнения, самый восхитительный опыт в её жизни. Прикосновение Маакса похоже на прикосновение… бога?
Да, её бог. Весь её.
— Прошу, Эшли, — прошептал он между поцелуями.
Она провела руками по твёрдым выпуклостям его идеально очерченных грудных мышц, наслаждаясь ощущениями.
Всё в Мааксе было очень мужским. Он заставил Эшли чувствовать себя женственной и нежной, но в тоже время сильной и сексуальной. И этот мужчина так чертовски бесил! А ещё сбивал с толку. А ещё он — рай! И опасный. Да, он опасен для её души. Он из тех мужчин, которые могли ослепить женщину грубой мужественностью, контролем и решительностью. Но как он мог быть угрозой, если был центром её притяжения? Её домом.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты парадокс? — спросила она.
— Да, — ответил он. — Я бог. Это идёт вместе с собственничеством. Ты согласна на мои условия?
Она посмотрела себе под ноги. Ей не хотелось ссориться. Это было похоже на постоянную попытку плыть против течения. Боже, как у лосося это получалось? Потому что они плывут к любви, а не прочь от неё.
«Лосось — рыба, Эшли».
И плывёт к горячему сексу.
«Эшли, они рыбы, и не занимаются сексом».
Ну, как бы да. Проехали.
— Да, — наконец сказала она. — Но я же лосось.
— Прости?
— Просто поплавать — произнесла она. — Ничего большего.
Она представила, как Маакс улыбается и от этой улыбки замирало сердце. Если бы только она могла его видеть!
— Ты не возражаешь, если я сниму одежду? Я, оказывается, неравнодушен к купанию нагишом.
— Ха-ха, — рассмеялась Эшли. — Конечно. — Очаровательный ублюдок.
Час спустя Эшли вынырнула из прохладной бирюзово-зелёной воды, чувствуя себя более или менее, живой. Она заплыла дальше, чем когда-либо. Это всё из-за нового тела? Казалось, она совсем не устала. Она даже добралась до небольшой песчаной косы примерно в километре от берега, где много, много раз занималась дайвингом, но всегда добиралась туда на лодке. И да, коса ещё тут. Как и вчера, только вчера было двадцать лет назад. Затем, находясь посреди океана, она смотрела на гипнотические волны цвета драгоценных камней и великолепное поле вздымающихся облаков. Они ничем не отличались от тех, на которые она часами смотрела со своего крыльца.
«Нет, не всё, что ты любишь, исчезло», — подумала она. А когда плыла обратно, подумала, не слишком ли поспешно отреагировала. Возможно.
«Но почему я не могу отпустить прошлое? Почему?»
Она смотрела на вечернее небо, усеянное золотисто-белыми облаками, и наслаждалась тёплым песком под ногами. Последние лучи солнца прогнали дрожь, когда поднялся ветер.
— Отпустить не всегда легко, — прошептал Маакс ей на ухо, заворачивая её в полотенце.
Откуда он знает, о чём она думает?
Она посмотрела в ту сторону, где на песке виднелись отпечатки гигантских ног.
— А как именно люди отпускают?
— Я здесь, — сказал он из-за её спины.
Эшли быстро повернулась на соблазнительный, магнетизирующий звук его голоса.
— Ты напугал меня.
Затем её глаза увидели его, едва различимые очертания его идеальной фигуры — груда гигантских мышц, широкие, сильные плечи, точёные скулы и квадратную мужскую челюсть. Его лоб блестел от океанской воды, и Эшли ясно видела его очертания. Он был широким, но не слишком. И ресницы у него были длиннее и гуще, чем у любого мужчины. Его мокрые, влажные волосы свисали с плеч. Борода у него была небольшая и она могла сказать, что он не брился уже несколько недель. Она с усилием втянула воздух. Он выглядел таким грубым и диким. Такой мужественный. Во всяком случае, то, что она могла видеть. Разум сам заполнил недостающие части. Выражение лица Маакса стало чётким, и Эшли едва сдержала вздох. Он просто нереально красивый, но выражение его сильного лица было слегка измученным. Боги, он эффектен и архисложный, но выглядел… уязвимым. Будто заблудился и ждёт, что кто-то спасёт его. Полюбит его.
— Извини. Возможно, всё-таки пора надеть колокольчик, — сказал он.
Она рассмеялась, чтобы скрыть глубину нахлынувших эмоций. Всё не так, как казалось. Правда? Даже Маакс.
Эшли продолжала смотреть на огромного мужчину, стоящего перед ней и, казалось, что она впервые открыла глаза, наконец-то, увидев всё так, как оно на самом деле. Её прошлое. Его. Мир. Это был момент, изменивший жизнь. Эшли поняла, что существует будущее, с бесконечными, великолепными возможностями.
Недавние изменения в жизни стали тому доказательством. И ей нужно только осмелиться мечтать и надеяться, отпустить прошлое и открыть глаза, если хочет, чтобы жизнь изменилась к лучшему. Да. Она поспешила. Эшли хотела быть тут. С Мааксом. Её богом. Всё в нём казалось правильным. Теперь она это видела.
Итак, решено: она останется и попробует жить в новом доме с Мааксом. Она постарается обернуть всё положительное русло. Она вновь тихо рассмеялась, на этот раз, однако, искренне. Настоящая радость жизни.
— Тебе следует чаще смеяться, Эшли. У тебя прекрасный смех. — Его глубокий, сильный голос вырвал из раздумий. — Но опять же, всё в тебе захватывает дух. Я удачливое божество. Вселенная сделала правильный выбор.
Она закатила глаза и улыбнулась.
— Ладно, здоровяк. Можешь уже не льстить. Я хотела сказать…
— Ты считаешь, я тебе льщу? Ты не видишь того, что вижу я?
Если говорить о внешности, то она на удивление обычная. И уж конечно, не была богиня. Но это не имело значения, она та, кто есть.
— Думаю, что нет, но…
— Ты, Эшли, — он прижался к ней всем телом и коснулся губами её губ, — являешь собой миллионы лет эволюционного совершенства. Ты остроумная и наблюдательная, с ярой и решительной волей, словно конь-чемпион. Твоё тело — чёртово произведение искусства, машина обольщения, созданная для занятий любовью, с могущественным богом, естественно. Разумом и сердцем ты готова дарить без вопросов и осуждений. Твоя кожа, волосы и глаза — результат того, что миллионы лет люди выбирали то, что любили или, по крайней мере, желали. И почему ты видишь себя несовершенной? Ты самая прекрасная женщина, которую мне доводилось видеть.