Мой мальчик

Еще, как назло и по закону жанра, на улице шел настоящий ливень. Оно и лучше, можно плакать не стесняясь.

Редкие прохожие, даже не смотря на ливень, замирали с открытым ртом, смотря на мои рыдания.

– Да, муж у меня козел!! – рявкнула я, – А я, лохушка последняя. Потому, что двадцать четыре года, считала наш брак – идеальным! Олег Вороновский, козел! Знайте, все! – орала я, вовсю мочь, продолжая бег по улице. – Ему шлюхи минет делают!

Я бежала так быстро, как это позволяли каблуки, словно надеялась, убежать от своего горя, или проснуться сейчас как от самого кошмарного сна пока, меня не оставили силы.

Вот так Всевышний за излишнею самонадеянность карает, Вера Викторовна! Прям мордой об стол! Да со всего размаху.

Я охрипла и тихонечко выла как побитая собака.

Брела, не видя ничего от слез, толкая плечами, редких прохожих, пока вдруг не получила резкий толчок в спину, и не полетела прямо на проезжую часть.

А в следующий миг, от отчаянного визга тормозов, у меня заложило уши и едва не остановилось сердце.

Глава 2

Падая, я успела подставить руки, чтобы не упасть лицом в грязь, и вся сжалась в ожидание фатального удара, но его не иначе как чудом, не произошло. Машина замерла буквально в сантиметре от меня. А я, так и осталась стоять на коленях. На грязной, мокрой дороге, все еще не веря, в свою удачу.

Сердце билось так громко, что его стук даже в голове отдавался, острой болевой пульсацией. Я не слышала, как ко мне подбежал водитель. Очнулась, лишь, когда он подхватил меня на руки и понес в машину. От него так приятно пахло кремом для бритья, прям как от Олега. У него такой же.

У меня невольно, снова защипало глаза.

Меня аккуратно посадили в машину, на жесткое, продавленное сидение и пристегнули.

Широкоплечий, черноволосый парень, с короткой стрижкой и в черном пуховике, внимательно посмотрел на меня.

Боже! Какие выразительные глаза! Цвета крепкого кофе, почти черные, глубокие как черное же море. Пухлые выразительные губы, мощные скулы. На вид, лет двадцать пять.

Повезло же кому-то с таким красавцем! Вот уж на ком, сердец, разбитых немерено точно.

Смотрит на меня испуганно как зайчонок, на зубастого, серого волка. Чуть не плачет, ей-богу!

– Как ты? Где, что болит? – спрашивает дрожащим голосом.

– Нигде и ничего, – отвечаю насколько возможно бодро. – Ты вовремя затормозил. Благодарю. Увези меня отсюда.

– Хорошо. – парень с облегчением выдохнул и рванул садиться на водительское. – Куда тебе? – спросил, усевшись и пристегнувшись.

– Все равно. Лишь бы подальше отсюда, – выдохнула я, закрыв глаза.

– Где ты живешь?

– Не хочу сейчас домой. Давай покатаемся по городу.

– Ты точно в порядке? – спросил парень, тронувшись с места и с сомнением косясь на меня.

– Физически – да.

– Ну и хорошо, – говорит ободряюще весело. – Главное здоровье. Остальное все пережить можно.

– Как? – спрашиваю вполне серьезно, в ожидании дельного совета.

– Да с криком «Ура» и божьей помощью, – отвечает весело.

– Мой муж, с проститутками спит, и мне кричать ура, предлагаешь? – нервно расхохоталась я. – Чет, не малейшего желания нет.

– Проститутки – это мерзко конечно, – согласился парень. – Ну, тогда порадуйся тому, что осталась сейчас жива, – бодро предложил незнакомец.

– О, это да – ура!

Тут я не могла не согласиться, умирать я совершенно не собиралась.

Чтобы отвлечься, огляделась в машине; старенькие сиденья с пробковыми массажорами, руль, обернутый красной изолентой. Словно в прошлое перенеслась, ей-богу!

От этой атмосферы начала девяностых меня разобрал нервный смех. Первой машиной, у нас с Олегом тоже были, такие же белые Жигули, с такими же массажорами на креслах, нежно-розовой розочкой на тормозе, и темно-красной оплеткой на руле.

– Ты чего? – напряженно покосился на меня водитель.

– Как в прошлое попала! Первой машиной мужа точно такие ж жигули были! – поведала, пытаясь справится с подкатывающей истерикой.

– Надо же! – хмыкнул водитель весело.

– Пятнадцать лет в жигулях не ездила.

– По тебе видно, – парень бросил на меня оценивающий взгляд.

Вот интересно – сколько лет он мне отмерил? Самому-то, явно, вряд ли и за тридцать.

– Нравлюсь? – неожиданно для себя, выдала я. О, как же испуганно округлились его глаза. Забавный он, однако. – Ну, в смысле, как женщина я привлекательна, по-твоему?

– Очень, – признался парень честно, еще раз оценивающе на меня посмотрев, и покраснел вдруг как первоклассник! Щеки и уши запылали так, что было видно даже в тусклом освещение машинёшки.

Боже! Как это мило! Надо будет использовать его типаж, в очередном романе. Если его огромный пуховик сменить на облегающую футболку, это ж чистый секс!

– Только слезки вытри. А, то, туш потекла, – парень вытащил из бардачка упаковку салфеток и дал мне. – Не стоит он твоих слез.

– Откуда тебе знать, чего он стоит, а чего нет? – искренне удивилась я.

– Хорошего пинка под зад он стоит, – убежденно заявил незнакомец, – раз изменяет такой красавице и позволил убежать на улицу в таком состояние.

А ведь и правда! Олег за мной не побежал! Не бросился вдогонку, умоляя простить и утешить! Никто из них, за мной не побежал! Кроме Вали. Все занимаются сейчас его разбитой губой, я для них теперь – истеричная дура, не стоящая внимания.

Газанула я, конечно, слишком, но не могу никого из них видеть сейчас. Даже детей.

Парадокс – изменник Олег, а в глаза родственникам, смотреть стыдно мне. Слишком самоуверенной была всегда. Думала, меня такое, никогда не коснется.

Стало безумно горько, к горлу подступил тяжелый ком, и слезы ручьями побежали из резко защипавших глаз.

– Я же для него все делала! Я ему ни в чем не отказывала! Никогда! Когда он раком болел, я лично судно за ним выносила и с ложечки кормила после химии! Ночей не спала! Он сам говорил, что это я, своей любовью, его с того света вытащила! Он всегда так искренне осуждал своих друзей, меняющих жен на молоденьких, а сам!! Лицемер! Ничтожество! Ненавижу!

Я отчаянно всхлипывала и выла минут десять, наверное, пока мне основательно не полегчало, и я не устыдилась своего поведения при постороннем человеке. А с другой стороны, лучше при нем, чужом, выплакаться и отпустить боль, чем при детях, дома. Его мои слезы не трогают, а им, ножом по сердцу будут.

Парень, молча и сосредоточенно вел машину. Не пытаясь меня утешить, или заболтать. Позволил выплакаться. Молодец.

Игорь Сергеевич, Олежкин онколог, говорил, что рак, порой провоцирует и долгое нервное напряжение, поэтому ни в коем случае не нужно держать в себе негативные эмоции. Лучше выпустить пар, выплакавшись и выкричавшись сразу, чем копить, тяжелые эмоции, которые постепенно превратятся в неподъёмный ком и тебя же самого изнутри и задавят.

Вот я и не стала держать. Да только, легче ни стало, ничуть. Я понимала, что для этого нужно время, но как же убийственно медленно оно будет сейчас тянуться!

Я еще раз вытерла глаза и принялась глубоко дышать.

– Попей.

Остановившись на светофоре, парень, протянул мне бутылку непроливайку. Я принялась жадно пить, меня забило вдруг крупной дрожью, аж зубы застучали. Я ведь была в легком, атласном, вечернем платье, на осеннем ливне, оно мгновенно вымокло до нитки, а я только сейчас, обратила на это внимание. Наверное, только-только начала отходить от шока.

– Включи п-печку, п-пожалуйста, – стуча зубами попросила я.

Парень выполнил просьбу, а посмотрев на меня, выпалил:

– Раздевайся.

Я аж водой поперхнулась.

– Обалдел?!

– Живо давай! – рыкнули на меня. – Если не хочешь, с воспалением легких слечь! Насквозь ведь мокрая, дуреха!

К моему неудовольствию, парень был прав.

– Расстегни молнию, – попросила я.

Он, не глядя дернул молнию на моем платье. Я привстала и задрав платье, кое – как стянула его через голову.