Бунтарь (ЛП)

Сестра прочищает горло, смотрит вдаль и ее глаза затуманиваются.

— О, Боже, — говорю я. — Уэстон. Что он сделал? Вы поссорились?

Я подхожу и обнимаю ее. Свет и веселье ушли из ее глаз. Я вижу в них глубокую печаль, которую видела там раньше. Она испытывает боль. Она расстроена.

Дафна качает головой, а затем прижимается щекой к своему плечу.

— Далила, я должна кое-что рассказать тебе о прошлом вечере.

— Что? Ты пугаешь меня. — Задерживаю дыхание, и мое тело напрягается.

— Зейн пришел на вечеринку с другой. — Она говорит эти слова почти шепотом.

Если бы сердца могли разбиваться, мое бы раскололось сейчас на миллион осколков. Я цепенею. И, тем не менее, все чувствую.

— Может быть, это было недоразумение? — Пытаюсь сморгнуть слезы, застилающие глаза.

Дафна, сжав губы, медленно качает головой из стороны в сторону.

— Когда мы пришли, я увидела, что Зейн стоит рядом с ней. А потом она поцеловала его. И когда я подошла, он сказал, что это не то, на что похоже, но она практически висела на нем. Выражение его лица, Далила… Все краски сошли с него. Он не ожидал увидеть меня. Зейн был похож на того, кого поймали на месте преступления.

— Значит, он лгал, — говорю я монотонно. — Он лгал мне.

Дафна кладет свою руку на мою.

— Он сказал, что не может взять меня на вечеринку, потому что у него какие-то ограничения, и он думал, что потеряет свой контракт, если нарушит их, — говорю я, приподнимая брови. Тихо смеюсь, хотя в этом нет ничего смешного. — Ага. А потом он пришел с другой.

— Мне так жаль, дорогая.

Я пытаюсь улыбаться, чтобы не дать слезам покатиться по щекам, но одна все же умудряется сбежать и скользит по моей щеке, падая на тыльную сторону моей руки.

— Я ненавижу себя за то, что хочу все узнать, но я просто ничего не могу с собой поделать… Как она выглядела?

Дафна медленно выдыхает, прищурив глаза.

— Знаешь, я не видела ее лица. Они поцеловались, а когда он обернулся ко мне, она оказалась позади него. Кажется, у нее были темные волосы. В любом случае, это не имеет значения, потому что он мудак, а ты заслуживаешь лучшего.

— Я просто не понимаю. Мы провели вместе много времени. Все шло хорошо. Мы были близки. Я имею в виду, мы были друзьями. По крайней мере, мне так казалось. — Опускаю подбородок на руку, глядя на фотографию молочной коровы, висящую рядом с кухонным столом Рут. Она висела здесь всегда. Уверена, если мне скажут, я смогу воспроизвести ее по памяти. Но теперь каждый раз, когда буду смотреть на эту корову, буду думать об этом моменте. — Ты думаешь, что знаешь человека.

В уме проносятся последние шесть недель. Чикаго был для нас переломным. Мы многим делились друг с другом. Зейн открылся. Мы смеялись. Мы трахались. Полагаю, последние пару недель он выглядел немного отстраненным. Я думала, что он работает. Возможно, он был с… ней?

— Мне так жаль. — Дафна качает головой. — Я так ненавижу, что мне приходится это говорить. Я размышляла, должна ли я сказать или нет, потому что ты завтра уезжаешь. Но я подумала, что ты имеешь право знать. И даже Уэстон был расстроен. Он понятия не имел, что Зейн устраивает свидание, но, честно говоря, Уэстон изначально не собирался идти, потому что его брат женился, но свадьбу отменили и таким образом мы очутились на вечеринке, но все равно. Уэстон был так же шокирован, как и я. После этого мы не задержались там надолго. Пробыли там, возможно, около двадцати минут. Достаточно, чтобы поздороваться и помелькать перед нужными людьми, а потом уйти.

Я фыркаю.

— И все же, Зейн — не мой парень. Я имею в виду, технически это не обман.

— Ты хранила ему верность?

— Да. Но, видно, эти усилия были односторонними.

На столе гудит мой телефон и Дафна, затаив дыхание, наблюдает, как я беру его и подношу поближе. На экране высвечивается имя Зейна.

— Помяни черта. — Даже не думая, нажимаю на красную кнопку. — Нет, спасибо.

Затем несколько нажатий на телефоне делают его номер официально заблокированным.

— Я закончила, — заявляю я, приветствуя охватившее меня оцепенение и напоминая себе: что сделано, то сделано, и когда-нибудь все это будет далеким воспоминанием. — Я воспользовалась твоим советом и приняла сложности, и какое-то время это было весело, но не буду лгать — я больше уважаю себя, чем это.

— Это хорошо.

Я встаю, делаю глоток кофе и засовываю телефон в задний карман.

— Готова приступить к работе? — спрашивает она.

— Ага. Давай загрузим последнюю из небольших коробок. Грузчики будут здесь около полудня, — говорю я. — Просто пообещай мне кое-что.

— Конечно.

— Не говори об этом тете Рут. У меня нет настроения для ее лекций, и я знаю, что она пойдет и надерет ему задницу. Не хочу проводить свой последний день здесь в таком ключе.

— Не скажу ни слова. — Дафна обнимает меня за плечо, и мы направляемся в одну из задних комнат, где Рут хранит свою коллекцию кукол и хрусталь.

— И пообещай мне еще одно, — говорю я, пока мы идем.

— Конечно.

Я прикусываю свою дрожащую губу, надеясь, что физическая боль пересилит эмоциональную.

— Обещай, что так будет не всегда.

— Нет, тебе станет лучше. Я обещаю.

Мы останавливаемся в холле, и Дафна обнимает меня. Она почти на десять сантиметров выше меня, и я прижимаюсь головой к ее плечу.

— Я не понимаю. — Мои слова звучат приглушенно.

— И никогда не поймешь. — Сестра потирает мне спину круговыми движениями. — Все, что ты можешь сделать, это двигаться дальше и попытаться обо всем забыть.

Наш сладкий летний роман официально оставил неприятный осадок. Я провела лето, опьяненная эндорфинами, адреналином, окситоцином и похотью. Но теперь это ядовитая комбинация, несущаяся по моим венам, делает меня больной.

Я хочу забыть.

Хочу забыть все, что с ним связано.

Глава 37

Зейн

Пять звонков. Четыре сообщения. Ничего не проходит.

Далила меня заблокировала.

Это означает, что она не хочет говорить со мной…

Это означает, что она никогда не услышит правду…

Это означает, что она уедет отсюда завтра, раненая тем, что я сделал.

Я швыряю свой телефон и смотрю в окно. В этот момент к дому Рут подъезжает грузовик.

Дафна показывает водителю, чтобы грузовик подъехал немного ближе, а затем жестом останавливает его.

Мое сердце бьется так сильно, что я путаюсь в мыслях. Без колебаний и размышлений я беру лист бумаги и пишу записку.

Красотка, пожалуйста, ответь на мои звонки. Пожалуйста, приди ко мне до того, как уедешь. Все не так, как ты думаешь.

Я люблю тебя.

Де ла Круз.

Прочитав записку, я сминаю ее. Не буду говорить ей о своей любви в записке — это чертовски отстойно. Мы не в школе.

Беру другой лист и пишу новую записку, на этот раз пропуская часть, в которой говорю о своей любви. Когда-нибудь, когда у меня появится шанс, я скажу ей это в лицо. Далила услышит это от меня лично.

Натянув кроссовки, я выбегаю на улицу до того, как Дафна уйдет, не обращая внимания на испуганное выражение ее лица, когда она видит, что я иду к ней.

— Дафна, клянусь тебе, это не то, на что было похоже. Что ты сказала Далиле? — прищуриваясь, я упираю руки в бедра. Записка аккуратно сложена в левой ладони.

— Я рассказала ей то, что видела. — Ее голос пронизан отвращением. Это не та Дафна, которую я встретил пару месяцев назад. Эта Дафна охрененно ненавидит меня. — И тебя не должно быть здесь. Я не хочу, чтобы сестра видела тебя, особенно после того, как я провела все утро, успокаивая ее.

— Иисус! — Запускаю руку в волосы, дергая прядь волос. Последнее, что я хочу, это обидеть Далилу. — Дафна, ты должна передать ей это. — Я сую ей в руку записку. — Далила не отвечает на мои звонки и сообщения, и я должен все объяснить прежде, чем она уедет.