Бунтарь (ЛП)

— Мы едем в Саут-Бич, — говорю я. — Здесь моя сестра. Мы отправляемся в девчачью поездку.

— Люблю Саут-Бич. — Карисса поднимает ухоженную руку к тощему декольте. — Вы должны пойти в клуб Azul. Не пожалеете. В любом случае, не буду мешать вам обедать. Было приятно увидеться.

Она не спеша уходит, следуя за пожилой парой, и они усаживаются в угловой кабинке.

— Я ее обожаю. Воплощение элегантности и изысканности. — Рут улыбается, наблюдая за уходящей Кариссой. — К твоему сведению, ее отец владеет «Пумами». Эта семья живет за счет темно-синего и золотого (Примеч.: командные цвета «Гейнсвилльских Пум»).

— Я не знала этого.

Оглядываюсь вокруг в поисках нашего официанта. Почти невозможно проглотить сухой комок в горле без помощи напитка или еды.

— Она и Зейн некоторое время были предметом разговоров, — продолжает Рут. — После того, как у него испортились отношения с его последней девушкой.

— Почему ты мне это рассказываешь? — спрашиваю я, несмотря на то, что какой-то части меня любопытно услышать эту историю из другого источника. Всегда есть вероятность того, что Зейн солгал, и Карисса не была сталкером.

Дафна, губы которой покрыты свежим блеском, возвращается к нашему столику как раз тогда, когда подходит официант с корзинкой хлеба, уравновешенной на подносе с напитками. Мы обе набрасываемся на багет, словно голодные хищники, разрывая его.

— Потому что ты должна знать, во что ввязываешься. — Рут выдыхает и сжимает губы. — Я знаю, что не могу удержать тебя от Зейна, но я просто хочу, чтобы ты выслушала, почему считаю, что он плохой человек. Он разбивает сердца. И ему нужно научиться уважению. Он не уважает женщин. Или свою собственную футбольную команду. Или ассоциацию домовладельцев.

Дафна хихикает, прикрывшись своим бокалом, когда понимает тему разговора. Если кто-то бросает вызов «Ассоциации домовладельцев Лагуна-Палмс», Рут принимает это близко к сердцу. Я уверена, что на днях наткнулась на реальный черный список в ее ящике для ненужных вещей.

— То, как ты отзываешься о нем, говорит о том, что он разбил твое сердце, — говорит Дафна тете Рут.

Плечи Рут опускаются, когда она крутит пустой бокал из-под мартини и смотрит в сторону.

— Мне понравился этот ребенок, когда только приехал сюда, — говорит она. — Но он обманул меня. Он нас всех обманул. Он не вызвал ничего, кроме проблем.

Глава 10

Зейн

— Ты меня убиваешь. — Кай стоит перед зеркалом в моем холле, разминая свой бицепс и ухмыляясь от уха до уха. — Немного развлечений.

— Не могу. Ты знаешь.

Я кладу руки на бедра и смотрю на свое скучающее отражение. Уэстон, один из наших полузащитников, сидит в моей гостиной и выглядит погруженным в свои мысли. Или, может быть, ему тоже скучно.

— Уэстон в депрессии. Тебе тоже уже невесело. — Улыбка Кая исчезает, и он поворачивается ко мне. — Какого хрена я должен делать? Вы мои братья, мои единомышленники.

— Ага, но не каждый может быть золотым мальчиком Гейнсвилла, — говорю я.

Отхожу от Кая и падаю в разложенное кресло, и Уэстону уже не нужно смотреть вверх.

Склонность Кая Сантаны к выпивке и женщинам намного превосходит мою, но я застрял под PR-микроскопом. И пойман в ловушку дочерью владельца команды.

— Чувак, — говорит Кай Уэстону, — будь мужиком. Двигайся дальше. Элль так и сделала.

Уэстон поднимает взгляд, и его огромные кулаки сжимаются в редкой для него демонстрации гнева.

— Найди какую-нибудь новую киску, используй кого-нибудь в качестве груши для битья, будь гребаным мужиком, стряхни это дерьмо. — Кай пожимает плечами. — Давайте уберемся нахрен отсюда сегодня вечером. Нам нужно сделать что-нибудь веселое.

— Например? — фыркает Уэстон.

— Я не знаю. Варианты ограничены, потому что «жеребца» не должны засечь с алкоголем и девочками. — Рот Кая растягивается в улыбке и появляется озорной хитрый взгляд. — Я знаю. Саут-Бич. Мой двоюродный брат владеет там клубом Azul. Мы можем устроиться в VIP-комнате, проберемся через черный вход и устроим себе вечеринку. Никто даже не узнает, что мы покинули Гейнсвилл.

Шесть месяцев назад я был бы полностью за предложение Кая.

Но шесть месяцев назад моя карьера и все, ради чего я вообще работал, не были на грани.

— Я не знаю, — говорю я.

Откидываюсь назад, закидываю руки за голову и смотрю в окно на дом Рут. Я бы все отдал, чтобы узнать, что делает Далила сегодня вечером.

Последнее, что я слышал, что ее сестра-близнец должна была ненадолго приехать. С тех пор, как мы переспали, я дал Далиле пространство, потому что не хочу быть тем парнем. Не хочу быть каким-нибудь придурошным подкаблучником, который внезапно стал одержим девушкой, потому что ее киска сделана из 24-каратного золота и бархата.

— Ну же, — стонет Кай, доставая футбольный мяч из-за дивана и подбрасывая его в воздух. Я вообще не в курсе как он туда попал. Если бы не моя горничная, это место было бы похоже на общагу. — Я за рулем. Все, что нужно, это сделать несколько телефонных звонков. Нам даже не нужно рисковать. Мы просто будем обычными парнями, которые вышли потусоваться и немного выпить в уютной уединенной VIP-комнате моего кузена.

— Я не помню ни одной ночи с тобой, которая не была бы безумной, — напоминает Уэстон.

— Согласен, я поверю в это, когда увижу, — говорю я.

— Ладно. — Кай бросает мяч, сжимает губы в жесткую линию и указывает на нас пальцем. — Вы отстойные и жалкие придурки. Можете просто сидеть дома и смотреть в пижамах гребаное «Аббатство Даунтаун». Я сваливаю.

— Даунтон, — говорит Уэстон. — Не Даунтаун. (Примеч.: «Аббатство Даунтон» — британский исторический телесериал, вышедший на экраны в Великобритании в 2010 г., в США — в 2011 г.)

— Ну, конечно, тебе лучше знать. — Кай закатывает глаза.

Уэстон поворачивается ко мне.

— Может, поедем?

— Вы, нахрен, ненормальные? — Я выплевываю ответ. — Если меня поймают, я вылечу из команды.

Кай проверяет свои часы.

— Я ухожу через пять минут, так что…

— Если ты не будешь пить и общаться с девушками, то не нарушишь приказов тренера. — Слова Уэстона имеют смысл. — Так что, либо так, либо ты остаешься и сидишь дома в субботу вечером.

— Черт! — Я тру ладонями лицо. — Ты прав.

Кай громко хлопает и торжествующе смеется, и его смех разносится по всему первому этажу.

— Давайте, придурки. — Кай позвякивает своими ключами от машины. — Это пятичасовая поездка, а сейчас уже два. Вперед, вперед, вперед.

— Мне еще нужно собраться, — говорит Уэстон.

— Мне тоже, — говорю я.

— Это не гребаный отпуск, — стонет Кай. — Брось немного шмоток в сумку и достаточно.

На этот раз Кай Сантана сдержал свое слово.

Его двоюродный брат и вправду владеет клубом в Саут-Бич, и тут на самом деле есть VIP-комната, и мы действительно держимся в тени.

Здесь все по-другому. Никто нас не знает. Мы неузнаваемы, потому что сейчас межсезонье и наши фотографии не мельтешат по всем спортивным новостным каналам в каждом баре Северной Америки.

Сегодня вечером с нами нет толпы фанатичных поклонниц и групис, которые преследуют нас, умоляя о совместной фотографии, и суют свои номера телефонов.

Только парни.

Мы сидим в комнате цвета океанского дна. Кай и Уэстон потягивают напитки, которые стоят дороже, чем должны стоить с «семейной скидкой» Кая. В клубе пульсирует музыка и время от времени мимо занавеса из красных бархатных нитей проходят люди, с любопытством заглядывая, кто здесь, но внутри слишком темно и они слишком пьяны, чтобы что-то увидеть.

Я не испытывал такого рода анонимности со времен, когда был новичком. Я и забыл, как это хорошо.

— Итак. — Уэстон делает глоток скотча, упираясь локтями в колени. Он выглядит скучающим, хотя и настаивал на том, чтобы улизнуть из Гейнсвилла.