Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 1 из 3



A

«Вас мучит мысль, что вы не воспользовались шансом. В 1990-м году он появился у всех. Смена эпох, слом старого и начало нового… Время, когда на обломках империй возникают новые государства, созидаются биографии и состояния. Понимая это, вы, тем не менее, не решились... Совесть мешала».

А если у нищего интеллигента-неудачника появится шанс прожить жизнь заново?

Второй шанс

Второй шанс

Мыло крошится, белая пыль осыпается с поверхности капроновой верёвки.

- Помочь?

Он сидит рядом — на том, что служит мне койкой. Даже эту минуту я не могу без отвращения смотреть на ворох несвежих простыней и засаленную подушку. Как он возник? Секунду назад я был один. Понятно… Врут художники – ни рожек у него, ни копыт, ни хвостика. Дорогой костюм, нелепый в этом гноище, узкое, бледное лицо.

- Мыло должно быть влажным, - продолжает он, как ни в чём не бывало, - тогда оно легко вотрётся в волокна верёвки, и петля будет скользить без задержек. Поверьте моему опыту… Только вам это без нужды. Стереотип… Мыло использовали, когда верёвки были пеньковые, шершавые. Сейчас производят замечательные шнуры из синтетических волокон - они скользкие, как лёд. Но если сомневаетесь и хотите наверняка, смажьте шнур маслом. Если в последний миг передумаете и схватитесь за шнур, рука соскользнёт. Хватать всё равно бессмысленно. Когда петля на шее, а опоры под ногами нет…

Я откладываю мыло.

- Правильно! - одобряет он. - Зачем трудиться! Да ещё эти судороги… Асфиксия не лучший способ. Берите пример с Клеопатры. Лёгкий укол в грудь — и приятная истома через минуту…

- Я не царица! Змею в корзине не принесут…

- Зачем змея? Через пятнадцать минут, - он поднимает руку с часами (я вижу сверкнувший золотом браслет), - на тротуар перед вашим домом выедет пьяный отморозок на «майбахе». Я покажу место. Удар… Даже боли не почувствуете!

- По мою душу явился? - недружелюбно интересуюсь я.

- Увы! - разводит он руками. - То, что вы называете «душой», мне не достанется.

- Тогда какого…

- Вы раздражены, что вполне объяснимо… Хотя добровольный уход из жизни не приветствуется там, куда вы нацелились, бывают исключения. К сожалению… Вы, Иван Семёнович, прожив сорок два года, умудрились не совершить ничего предосудительного. Я сам не поверил, пока не увидел ваш файл. Ни одного обманутого, ни одного ограбленного, даже ни одного оскорблённого, что вообще… Зато огромный список добрых дел: помощь словом и делом. Причём, зачастую, помощь тем, кому не помогать, кого топить надо! И вы, прекрасно осознавая, что представляют собой эти личности… Многие ваши современники считают праведными тех, кто больше поклонов богу отобьёт. Они заблуждаются…

- Что из того?

- Если вы сделаете, что вознамерились, люди скажут: «Понятно! Его бросила любимая жена, которую он обожал, и которая на самом деле оказалась законченной шлюхой. Он, некогда самая светлая голова факультета, прозябал, получая нищенскую заплату, в то время как пронырливые тупицы выбивались в люди. Его добротой пользовались все, кому не лень, а у него не было денег даже на приличный костюм. В конце концов он запил, и вот…» Но это ведь не так, Иван Семёнович!..

- Да ну?

- Позвольте не согласиться. Вас мучит мысль, что вы не воспользовались шансом. В 1990-м году он появился у всех. Смена эпох, слом старого и начало нового… Время, когда на обломках империй возникают новые государства, созидаются биографии и состояния. Понимая это, вы, тем не менее, не решились… Совесть мешала. Видите, к чему она вас привела?

- Теперь не поправить.

- Ошибаетесь. Я могу вернуть вас обратно. В прежнем облике, но с нынешним сознанием. Дать вам второй шанс.

- Что взамен?

- Ничего. Только ваше согласие.

- Идём! - говорю я, вставая табурета.

Мы выходим из подъезда.

- Вот здесь! - показывает он место на тротуаре. - Через две минуты «майбах» выскочит из-за поворота.

Я встаю, где указали. По улице несутся машины, прохожие пробегают, не глядя в нашу сторону. Тускло светят фонари. Прохладно. «Врёт он всё! - думаю я, поёживаясь. - Не будет никакого «майбаха»…

Пронзительный стон тормозов заставляет меня очнуться. Чёрная тень, растолкав машины, несётся прямо меня. Я прыгаю в сторону. Обдав меня вонью сжигаемых покрышек, тень скользит мимо. Слышится шлепок, а затем глухой удар. Я оглядываюсь. «Майбах», сбив фонарный столб, замер неподвижно. В двух метрах от меня, на тротуаре, ворохом тряпья лежит девушка. Из-под головы её наплывает тёмная лужица…

- Она…

- Нет! - жёстко говорит мой необычный гость. - Только вы. Сегодня, 1 сентября 2009 года, в 22 часа 34 минуты на этом месте должен погибнуть человек. Вы отпрыгнули. Пришлось ей… А у неё, к слову, через неделю свадьба. И состоялась бы…

- Согласен! - кричу я. - 1990-й год, 28 июля, полдень!

***



«Волга» тормозит у ЗАГСа. Я выбираюсь наружу. Из следующей машины выпархивает Лена в пышном белом платье. Её тут же окружают радостно щебечущие подруги. Я расталкиваю их.

- Знаешь, Ленка, я передумал. Пока…

Застывшее в недоумении накрашенное лицо, а в уголках глаз уже пробиваются слезинки. Плачь! Я не так рыдал! Головой о стену бился…

- Вань, ты что?! - возникает на пути Сашка.

Сволочь! Ты первый, кто с ней… Закадычный друг, твою мать!.. Я грубо толкаю Сашку, он падает на тротуар. Я запрыгиваю обратно в «волгу». Водитель смотрит недоумённо.

- Поехали! Или тебе не заплатили?!.

***

Управляющий смущён.

- Я всё понимаю, есть постановление о кредитной поддержке кооперации. Но такая сумма! К тому же наличными…

- Более того, прошу сразу же обратить их в валюту. В договоре напишем: для закупки оборудования по производству одноразовых шприцев. Актуально, благородно - никто не возразит.

- Вы, в самом деле, собираетесь их производить?

- Нет, конечно!

- Тогда… - он приподымается.

- Десять процентов!

- Что?

- Десять процентов от суммы лично вам. Немедленно по получении денег.

- Знаете ли!..

- Пятнадцать! Подумайте!..

На его лице видна борьба чувств.

- Знаю, что вы сейчас думаете, - весело говорю я. - Уверяю: я обязательно верну кредит. Даже раньше срока - в 1993-м. Рублями, как в договоре. Копейка в копейку. Знаю, не верите. Тогда подумайте: если б я собирался врать, то сказал, что не горю желанием делать эти шприцы?..

***

Огромная толпа колышется на площади.

- Мужик! Продаёшь?..

Меня хватают за руки. Я молча пробираюсь сквозь толпу. Продаю, но не вам! Охранник преграждает мне путь, я шепчу два слова ему на ухо и вкладываю в руку пару билетиков с портретом лохматого человека. Он открывает дверь.

- Нет билетов! - раздражённо кричит мне девица за решёткой.

Я невольно думаю: хлынет народ с площади - решётка не защитит.

- Я продать…

- Там купят! - машет она в сторону площади.

- У меня целый фургон…

Глаза её округляются. Я вижу, как в них прыгают графические знаки американской валюты - как у дядюшки Скруджа из мультфильма. Такие комиссионные! Богачи нанимают сброд, шныряющий по площади в поиске продавцов билетов, а тут фургон!

- Вот! - торопливо пишет она на бумажке. - Это адрес. Привозите сегодня вечером.

- У меня будет охрана!

- Ради бога! - машет она руками. - Мы понимаем…

Она так радуется комиссионным, что забывает спросить, почему, когда все покупают билеты МММ, кто-то их продаёт…