Страница 18 из 63
Сразу за арбалетчиками свое слово сказали маги, пустив во врага несколько не слишком убойных — недоросли еще до таких — но вполне себе действенных заклинаний. Несколько вспышек и к крикам раненных добавляются стоны обожжённых. Особенно выделяется место, куда направил свою магию Ариен. Возможности подготовить что-то действительно впечатляющее у него на этот раз не было, однако и не слишком сложная огненная волна махом вывела из строя полтора десятка человек, образовав в линии берсонзонцев изрядную брешь.
В какой-то момент командующие горожан видимо поняли, что что-то пошло не так. Лучники на стенах замка молчали, магического удара, который по заверениям мастера Вирмоса должен был уполовинить вражеское войско, тоже было не видно, а вот от вражеской стрельбы страдала на полную. Совещаться времени не было — нужно было что-то срочно менять, — поэтому была отдана максимально простая и разумная в такой ситуации команда: «Вперед!». Пехота горожан в едином порыве бросилась на противника ища в рукопашной схватке возможность наконец пустить кровь дружинникам барона Серов. Тем более, что с последними подкреплениями — за два дня до описываемых событий к армии присоединилась дружина барона Вальдир, который привел девять десятков не плохо снаряжённой пехоты — горожане по численности пехоты сравнялись с дружиной Александра, а по коннице и вовсе превосходили ее в два раза.
Несколько секунд и две человеческие волны сомкнулись с криком, руганью, лязгом металла и глухими ударами оружия по деревянным щитам. Сразу обозначилось преимущество дружинников барона, вооруженных копьями, которые позволяли держать горожан на расстоянии двух-трех шагов. Берсонзонцы же вооруженные в массе своей стандартной парой меч — булава или топор — шит, оказались в достаточно неудобном положении. Тем более, что щиты у них были все больше прямоугольные, римского типа, с которыми между частоколом копий прибираться было не слишком удобно. Бросить же щит в такой ситуации и вовсе означало верную смерть.
Все это видели, и командующие берсонзоцами советники и соответственно приняли единственное разумное в такой ситуации решение: бросить на стол свой козырь в виде двух сотен тяжелой конницы которая должна была ударить по правому флангу увязшей в бою фаланги, опрокинуть ненавистный пехотный строй и растоптать стрелков и магов.
На перерез вражеским конным сотня бросился барон Терс со своими подопечными, спасая таким образом пехоту и ставя себя в заведомо более слабое положение. Впрочем, тут нужно сказать, что Александров за два года все же стал каким-никаким, а промышленным центром, соответственно в отличие от баронов, которые экипировали своих дружинников как Бог на душу положит, Серов стремился к единообразию и унификации. Поэтому вся конная сотня имела стандартное, достаточно неплохое по местным меркам снаряжение. Кольчуга с нашитыми на груди пластинами, зарытый шлем, наручи, латные варежки. Конечно, не кованная конница конца земного 15 века, зашитая в металл до самого кончика носа, но и бедной эту броню тоже язык не поворачивался назвать.
У баронов имущественное расслоение проявлялось гораздо жестче. Сами владетели, их рыцари и прочие ближники могли иметь действительно дорогое оружие и доспехи, магические амулеты, лучших коней. Прочие же 80 процентов дружины в этом плане смотрелись не столь эффектно. Некоторые обходились кожанками с нашитыми пластинами, некоторые вообще — стеганками на конском волосе. Шлемы чаще всего — обычные шишаки без защиты лица, а про всякие изыски типа латных перчаток или сапог и говорить не приходится. Лошади опять же на столь быстрые и выносливые.
— Ариен, — поймал Элей мага за плечо года тот выцеливал очередную жертву для своих огнешаров, — бери всех своих учеников и беги на правый фланг. Нужно помочь коннице во что бы то не стало, тут мы держимся нормально проблем вроде нет. Если нашу кавалерию там разобьют и зайдут в тыл копейщикам, будет плохо. Затопчут.
— Хорошо, — кивнул огневик и быстро собрав вокруг себя еще способных колдовать магов, таких оказалось всего трое, рванул в указанном направлении.
Туда же Элей направил и половину стрелков в качестве последнего заслона. Если конница не удержит своих визави, стрелки должны будут выиграть время на перегруппировку и отход.
Барон Терс не слишком любил сражения, хотя за свою жизнь поучаствовал не в одной военной кампании. К боевым действиям он подходил максимально утилитарно, как к не слишком приятной необходимости. Возможно, тут на него отложили отпечаток годы наёмничества, когда он по молодости уехал из отчего дома в поисках приключений на пятую точку. Реальность со всей ее кровью, грязью, болезнями и смертями быстро выбила из юноши весь военный романтизм, оставив в итоге лишь цинизм, прагматизм, здоровый эгоизм и пачку других «-измов». Не зря же говорят, что неофициальный девиз наемников: «Дай Бог сто лет войны и ни одного сражения». Общий образ мыслей тут прослеживается как нельзя лучше. С другой стороны и от драки барон тоже никогда не бегал, и при необходимости не раздумывая обнажал меч.
Вот и сейчас барон, получив приказ остановить атаку вражеской конницы, не сомневался ни секунду, пустив свою конную сотню вперед в лобовую атаку. Конечно, двукратное преимущество горожан в численности ставило его в достаточно сложное положение, однако если посмотреть глубже все было не столь плачевно.
Во-первых, конница баронства Серов очень много тренировалась действовать как единое целое, в отличии от вражеского отряда, составленного из четырех неравных частей. Соответственно и порядка тут было гораздо больше. Даже сейчас, когда две конные лавы приближались друг к другу, было заметно, что конница баронства скачет плотным кулаком, выставив на острие самых тяжеловооруженных бойцов, а сводный отряд горожан моментально распался на четыре неравные части даже визуально действующие как бы отдельно друг от друга.
Во-вторых, это горожанам нужно было прорываться вперед, и соответственно любое промедление работало на руку армии баронства, что вынуждало берсонзонцев — вернее их по большей части их союзников — действовать более авантюрно, давая противнику дополнительные шансы.
Два конных отряда стремительно сближались, пустив лошадей в карьер. Когда до противника оставалось каких-то тридцать сорок шагов, копья опустились горизонтально, выцеливая уязвимые места и готовясь к горячей встрече.
Двадцать шагов, десять, пять. УДАР!
Барону Терс, который лично возглавил контратаку повезло — копье противника скользнуло по его щиту и ушло в сторону, его же копье удачно вошло неизвестному рыцарю под левую ключицу, пробив кольчугу и выйдя на ладонь с другой стороны. Даже если выживет, вряд ли сможет нормально шевелить левой рукой.
Впрочем, этого командующий кавалерией уже не видел — мгновение и неудачливый противник оказывается за спиной. Там его если понадобится добьют скачущие позади дружинники.
Меч с легким, неслышным к какофонии звуков — лязг металла, конское ржание, крики раненных — покидает ножны и сразу же обрушивается на следующего противника. Молодой безбородый паренек в кожанке ловко подставляет щит и контратакует коротким тычком в лицо. Барон отработанным движением наклоняет голову вниз и остриё вражеского клинка бессильно скользит по металлу. Неудача не останавливает вражеского бойца, и он бьет еще раз, теперь рубящим в ногу, надеясь поймать барона на поднятии щита. Но нет, клинок глухо ударяется об дерево. Третьего удара нанести парень уже не успевает: увлекшись атакой на знатного противника — такого возьмешь в плен, много золота можно за выкуп взять — он пропускает появление еще одного врага, который без изысков опускает ему на голову булаву. Не слишком толстый металл поддается и прогибается, отправляя своего хозяина в земли лучшей охоты. Впрочем, может и просто сотрясением обойдется, в любом случае бесчувственное тело валится на землю под копыта топчущихся на месте лошадей.
В какой-то момент битва увлекает барона, и он не замечает, как отрывается от своих драбантов, раздавая удары во все стороны и разя противников один за одним.