Страница 5 из 13
Поднялся крепкий воин в ярком малиновом жупане, подпоясанный широким бархатным кушаком. Это был украинский наказной гетман Иван Беспалый, который не менее Пожарского горел желанием отличиться перед царем. После того как Выговский перешел на сторону врагов России у него был шанс стать новым великим гетманом Войска Запорожского. Если они с воеводой под Конотопом захватят в плен Выговского, то царь Алексей отблагодарит его. Да и Пожарский этой услуги не забудет.
– Что скажешь, наказной гетман? – спросил Беспалого Пожарский.
– А то и скажу, что пан воевода прав. Для нас главное хан. Казаки Выговского драться в полную силу не станут. Я многих там знаю. Им союз с татарами как кость поперек горла.
– Вот видали? – Пожарский обвел всех торжествующим взглядом. – Что говорит опытный человек?
– А поляки? – спросил гетмана Улебин. – Что скажет пан наказной гетман о них?
Полковник был одет как все стрелецкие головы. Его верхний кафтан, застегнутый справа налево с петлицами из золотого шнура с кистями, оторочен мехом. На руках перчатки-краги коричневой кожи, украшенные вышивкой и галуном. За поясом два пистоля. В руках он держал островерхий металлический шлем.
Гетман поправил отделанный серебром пернач, знак своей войсковой власти, пригладил свои длинные седые усы и произнес:
– Паны пока развернутся, мы уже хана опрокинем. Да и бивали мы с гетманом Богданом эту хваленную панцирную конницу поляков, что пан полковник так боится.
– Следи за языком, гетман! – Улебин схватился за саблю. Его возмутили слова Беспалого.
– У Потоцкого силы невеликие, пан полковник! И нам ли брать в расчет его полторы тысячи панцирных крылатых гусар? – с вызовом, но спокойно ответил Беспалый. – Со мной 2 тысячи слободских казаков. Да твои князь 10 тысяч! Чего еще надобно? Мои казачки все опытные и смелые воины. На конях сидят не хуже татар. А московская панцирная конница не хуже польской.
– Вот это слова настоящего воина! – вскричал Пожарский, хлопнув ладонью по драгоценной сабле. – Донской походный атаман Сокол уже подошел с передовыми?
– Нет. Только тысяча казаков есаула Семёнова.
– Ну да ладно. Справимся и без них. Все, господа, готовьте оружие к битве! Великий государь Московский и Всея Руси ждет от вас дел великих и славных!
На том военный совет и закончился. Воеводы, полковники и атаманы разошлись. В шатре остались только Пожарский, полковник Стрешнев и гетман Беспалый.
– Ты прислал своего человека, о коем я просил тебя? – Пожарский внимательно посмотрел на Стрешнева.
– Только что мне доложили, что Федор Мятелев уже ждет у твоего шатра, князь.
– Ты отвечаешь за его надежность? Знаешь ведь, на какое дело он пойдет.
– Лихой рубака, сын боярский Федька. Я знавал и его отца и дядю. Все были на государевой службе. Будь в надеже, боярин. Такого молодца поискать.
– Хорошо! Знаю полк стремянных стрельцов. Веди его сюда!
Пожарский посмотрел на наказного гетмана и спросил:
– Ну что, пан Иван, думаешь, выйдет из этого дела что-нибудь?
– Выйдет, Семен Романович. Сам понимаешь дело-то какое. Второго такого шанса не будет.
Пожарский замолчал. Он вспомнил как обещал царю в Кремлевской палате, не щадя жизни своей отстоять Украину от нашествия татар. Слово же князя Пожарского тверже камня! Сие всем известно.
– Но если дать этому сыну боярскому знать тайное, то он может сию тайну продать, али проговориться! Так? – тряхнул головой воевода.
– Мятелев не человек – кремень! – вступился за Федора Стрешнев.
– Пытки многих кремней ломали. Ничего не желаю сказать плохого про этого боярского сына. Но пытки многих ломали.
– Надежнее Мятелева нет никого, воевода! Да и много ли будет ему известно?
– Тогда зови его сюда! – сказал Пожарский.
Стрешнев хлопнул в ладони и в тот же момент в шатер вошел Федор Мятелев. Он был в своем белом стрелецком кафтане, изрядно измятом и испачканном – переодеться Федору не дали, да и не во что было. Его сумка пропала вместе с арабским жеребцом. Сын боярский низко поклонился воеводам.
– Вот, он, князь-воевода. Сын боярский Федор Мятелев. Удалец, каких мало.
Федор еще раз поклонился воеводе. Пожарский окинул его взглядом и произнес:
– По стати хорош уродился, раб божий. Саблей хорошо владеешь ли?
– Изрядно, князь-боярин. С малолетства тому искусству обучен. Не единожды с татарами переведался сабельными ударами.
– Это твоя первая большая война, молодец?
– Первая, князь-воевода. До тех пор я токмо в пограничных стычках имел возможность отличиться.
– Теперь будет у тебя возможность заслужить мою благодарность. А уж коли заслужишь её, то многим тебе станут Пожарские обязаны. И не токмо князья Пожарские, но и Русь и царь тебя не оставят за службу твою.
– Я готов служить, князь-воевода. Что повелишь, то исполню, – ответил Фёдор.
– Задание тебе будет сложное и опасное. Поедешь в Крым по тайному делу, – произнес князь и внимательно посмотрел в глаза боярскому сыну.
Федор выдержал колючий взгляд воеводы и лика не отворотил, как делали другие. Пожарскому то понравилось. Но доверять полностью князь не привык никому, окромя великого государя и самого себя.
– В Крыму проклятом, в Бахчисарае, томится в плену, в злой неволе, один человек. Очень нужный для Руси человек.
– Надлежит тебе отправиться в Крым, – продолжил гетман Беспалый. – И того человека вызволить из злой неволи.
– Дак битва впереди, князь-воевода, – проговорил Федор.
–Битва не про твою честь, сын боярский, – ответил Мятелеву Пожарский. – У тебя будет своя битва и похлеще чем та, в которой станем рубиться мы. Для того похода дам я тебе полторы тысячи золотых ефимков. И дам тайный знак к нашим доброхотам в Крыму. Ежели не хватит тех денег, то возьмешь у них. Они под мое имя дадут хоть пятьдесят тысяч. Но дело не в деньгах. Будь дело в них – послал бы в Крым купца. Действовать стоит смелостью и силой. Вот почему направляю туда тебя.
Федор склонил голову. Не хотел Мятелев уезжать из армии до сражения. Но разве станешь спорить с самим воеводой? Он царем поставлен и ему виднее, где быть стремянному стрельцу.
– Ты, я вижу, недоволен, молодец? – спросил Пожарский.
– Прости, воевода, но мои товарищи станут сражаться в битве.
– Погоди, молодец! – перебил его Пожарский. – Ты никак помыслил, что тебе гулянка предстоит? Твои друзья в битву, а ты с полной кисой (кошелем) ефимков (золотых монет) в Крым на прогулку? С тамошними бабами хороводы водить? Нет, стрелец. Твоя битва потяжелее будет.
Мятелев ответил:
– Сделаю все, как скажешь, князь-воевода. Будь в надеже!
– Вот ныне, верно, молвил, стрелец! Язык тебе какой-либо окромя русского ведом ли, сын боярский Мятелев? – спросил воевода.
–Немного знаю по-польски.
– Немного это плохо. Гетман, – воевода посмотрел на Беспалого, – есть у тебя человек верный? Сему молодцу в напарники? Такой чтобы языки знал?
– Нет, князь. Один казачина был, да убили его в стычке два дня назад. Убежал из Академии в армию. Ему сабля, видите ли, сподручнее чем перо да бумага. Говорил словно турок по-турецки, по-польски как варшавянин, по-латыни не хуже ксендза, татарский ему ведом тож. И рубака был каких мало.
– Что ж ты такого в бой бросил? – спросил Пожарский. – Таких беречь надобно.
– Оно так, князь, – согласился наказной гетман. – Да разве же его чертяку было удержать? Я сколь раз хотел его в писаря определить. Ни в какую не хотел. Я его батьку хорошо знаю. Служил сотником в личном охранном полку гетмана Богдана Хмельницкого.
– А у тебя есть, кто на примете? – спросил воевода у Стрешнева.
– Есть! Дворянин Васька Ржев. Посольского приказа дьяком мог бы стать.
– А не тот ли это Ржев, что ранее сотником был в полку Улебина?
– Сын того сотника, князь-воевода! – спокойно ответил Стрешнев.
– Сын? Хорош в битве?
– Хороший рубака и смел. Будь в надеже, боярин. Я знаю сколь важно дело сие. Не раз думал об том. Василий Ржев не подведет.