Страница 15 из 31
Игорю я постарался сказать как можно спокойнее:
«Слушай, Игорёк, пойми…нам ещё необходимо понять и оценить всё это. Поэтому, прошу тебя, не кричи ты пока это название. Не надо. Не рискуй».
«Чем…не рискуй?» – спросил Игорь и в недоумении выкатил на меня свои несколько близорукие глаза.
«Всем!» – неожиданно резко ответил я, затем также резко поднялся со своего места, сгрёб в охапку книги и направился их сдавать.
Книги принимала у меня заведующая залом.
«Мальчик, твой приятель, кажется, что- то хотел спросить у меня, а вы запретили, почему?.. Это же его право».
«Хорошо» – я посмотрел в стоящее рядом зеркало, и мне показалось, что лицо моё побледнело – «хорошо» – я почему- то перешёл на шёпот – «он сейчас у Вас спросит, только, пожалуйста, зайдите с ним в служебную комнату и тихонько говорите…не надо громко говорить… пожалуйста».
Безусловно, в её глазах я выглядел типичным дебилом. Кажется, она даже несколько отшатнулась. Затем она огляделась по сторонам, видимо ища поддержки, а, может в надежде на то, что среди читателей окажется представитель нашей доблестной милиции.
«Да что с тобой, мальчик, не понимаю. То кричите на весь зал, то требуете шёпотом говорить».
Затем, она тоже шёпотом зачем-то добавила: « Ты знаешь, мне уже сорок восемь лет сейчас. А когда мне было десять, наш город захватили фашисты. И сразу же, как они появились – в тёмных касках, с автоматами, мы тоже шёпотом стали разговаривать. Но тогда была война, а сейчас…не понимаю, мальчик. Если мы в служебку зайдём, так зачем шептаться, можно и нормально поговорить».
«Ладно, как хотите» – буркнул я и подошёл к Игорю.
«Иди, спроси у неё…про эту деревню. Только…не кричи, прошу убедительно…не кричи. И она пусть не кричит…» – и совершенно бестолково я зачем- то добавил – «соблюдайте осторожность».
Игорь взглянул на меня бестолковым взглядом. Бледный и какой- то взъерошенный он направился к этой женщине. Затем они скрылись в служебном кабинете.
Стоп…мне надо приостановить своё повествование и перевести дух. Иначе ниточка моих воспоминаний оборвётся. Слишком большое нервное напряжение охватило меня тогда. Итак, когда Игорь скрылся вместе с этой женщиной я снова присел к столу, облокотился подбородком в подставленный кулак, закрыл глаза и задумался. Пролетело, наверно, минуты три – четыре. И вот здесь я чётко, наяву прямо перед собой увидел степь, костёр, далёкое озеро и даже…каменного идола. В ушах снова, как – будто, зашумел ветер… ко мне приближалась светлая тень. Ближе, ближе…мне казалось я протягиваю руку и сейчас схвачу кого- то или что-то в этом бескрайнем степном пространстве.
Неожиданно, почти перед собой я увидел красные розы, почему-то в каких- то светлых вазах… Я невольно вздрогнул, розы благоухали, они источали какой- то небесный аромат… Я поднял глаза выше этих цветов и, о, боже, увидел улыбающегося мне с портрета великого вождя товарища Сталина.
Сталин?.. Откуда здесь Сталин? Сейчас же восьмидесятый год. Культ личности давно разоблачён. Кто же сюда повесил этот портрет?.. . К розам подошла девушка лет восемнадцати и стала любоваться ими. Её несколько подпрыгивающая, слегка сутуловатая походка, носик с малюсенькой горбинкой мне кого- то напоминали… Ах да, она очень похожа на заведующую читальным залом, только лет на тридцать моложе. Может, эта девушка её дочь?..
«Проснись… Ты, что уснул?» – как будто издалека звучал голос Игоря. Я ощущал, что он довольно сильно, до боли, трясёт меня за плечо. Я словно очнулся…и встретился с зеленоватыми в полумраке, испуганными глазами Игоря. Затем быстро взглянул на то место, где только что висел портрет «Отца всех народов». Но с портрета на меня с несколько прищуренным хитроватым взглядом смотрел Вождь Мирового Пролетариата Владимир Ильич Ульянов-Ленин. Так вот в чём дело. Я, оказывается, просто задремал, и всё то, что я видел, был обычный сон. Хотя…всё это не очень-то напоминало сон. Слишком ясно я всё это видел.
«Ну что, Игорь, есть результат?» – моментально выпалил я, пытаясь быстро выбросить из сознания это загадочное видение.
«Результат есть. Но чудной какой- то».
Игорь стоял столбом, скулы у него выкатились, щёки покраснели. Руками своими он опять, как тогда у костра, неуклюже размахивал, как бы пытаясь согреться.
«Что значит чудной? Деревня есть такая?» – я в очередной раз терял терпение – ты хоть раз определённо сказать можешь, бестолочь? Или совсем с ума спятил?»
Зря, пожалуй, я так резко. Игорь ведь тоже взволнован. Тем более что по манерам своим он довольно медлительный.
«Ты, понимаешь, я не пойму ничего. Эта женщина какая-то непонятная, будто не из мира сего» – пролепетал Игорь.
«Сам ты непонятный. Мелешь, мелешь чего- то. Говори определённо, не тяни резину» – в этот момент я в очередной раз ненавидел Игоря.
«Слушай, не ругайся» – Игорь как будто взмолился – «давай я тебе лучше весь наш разговор передам».
Здесь я окончательно вышел из себя и заорал так, что многие читатели в зале отвлеклись на мой громовой бас и со злобой взглянули в нашу сторону.
«Юноши, мы потребуем вас вывести, если не прекратите!»– прошепелявил мужчина средних лет, сидевший за соседним столиком.
«Извините» – буркнул я и, схватив Игоря за шиворот, буквально поволок его в коридор.
В коридоре я легонько подтолкнул его к стене и, размахивая кулаками, весь трясясь от гнева, заорал:
«На кой бес мне нужен весь ваш длинный разговор! Ты мне по существу ответь, дуралей! Есть такая деревня, или нет?!»
Игорь стоял, словно приросший к своему месту, и только хлопал глазами. Я понял, что он находится в невменяемом состоянии и добиться от него чего-то существенного в данной обстановке просто невозможно. Поэтому, обстановку, да и мой угрожающий тон, необходимо срочно менять. Сдерживаясь, я уже тише прошипел:
«Хорошо, успокойся, пойдём, на улице расскажешь».
Минут через пять, сдав книги и одевшись, мы вышли в настоящую осеннюю слякоть. Было неуютно, моросил косой дождь, дул пронизывающий ветер. Какая- то грязная темнота облепила нас со всех сторон. Но, как ни странно, такая погода подействовала отрезвляюще. После довольно тяжёлой атмосферы, царившей в библиотеке, здесь, в уличной неразберихе, несмотря на всю её сумятицу и сырость, дышалось довольно легко. Свой тон я всё- таки переменить не смог, и, сразу же накинулся на друга. С нескрываемым раздражением принялся его поучать.
«Ты, что с ума сходишь? Идиот. Очнись. Ты советский комсомолец. Тебе двадцать лет уже. Пора повзрослеть. Дубина. Что ты пытаешься доказать? И кому? Мне? Себе? Понимаю, эта женщина, может быть, такая же странная, как и та…в степи».
Здесь я осёкся, осознав, что сболтнул явно лишнее, и что слова эти могут оскорбить моего товарища. Я не ошибся.
«Не смей!» – теперь уже заорал Игорь – «не смей их оскорблять, слышишь!!!.. Я тебя предупреждаю».
Потоки воды лились на нас с небес, а мы стояли и размахивали друг перед другом кулаками. Вполне вероятно, что со стороны нас принимали за двух подвыпивших парней, выясняющих отношения, которые через несколько мгновений вцепятся и начнут яростно колотить друг друга. Поэтому редкие прохожие нас обходили. В тот момент я был ужасно раздражён непонятным упрямством и, как мне казалось, беспросветной тупостью своего товарища. В конце концов, разве трудно ему ответить? Но здесь прежняя обидная мысль завертела мою промёрзшую душу.
«Он знает больше, чем я. Ему больше везёт. А чем, собственно, он это заслужил? Почему, именно ЕМУ такая честь быть выбранным ЕЮ? Хотя, кто знает, почему, по каким таким неведомым причинам люди влюбляются друг в друга и разве любовь обязательно необходимо заслужить? И любит ли она его? И, вообще, что такое любовь? Может, это и есть самая главная иллюзия на свете? И разве эта иллюзия доставляет только радость? Пожалуй, страданий в ней не меньше. И уж тем более, довольно глупо обвинять Игоря в каких- то неясностях, недосказанных мыслях, потому что он, видно, сам далеко не всё понимает в том, что с ним происходит. А если даже понимает, то объяснить не может».