Страница 4 из 15
Все засмеялись и похлопали Михаила по плечам, а он скромно улыбался и продолжал неспешно поглощать вкусный ужин – после тренировки у него всегда был хороший аппетит. Они прекрасно отдохнули в доме отдыха, а потом снова отправились на знакомую базу отрабатывать все возможные нюансы очередной боевой операции. Та же река, та же засекреченная часть, окруженная со всех сторон лесом и высоким забором из колючей проволоки. Разница состояла лишь в том, что теперь был сделан другой макет места предстоящей операции. Между собой бойцы говорили, что, оказывается, не зря предыдущего клиента отдали именно их группе – дали потренироваться на нём. Через полтора месяца ежедневных тренировок майор доложил «наверх» о том, что группа к выполнению очередного задания готова.
И вот мичмана Зубровина в составе этой же небольшой группы спецназовцев вывезли специальным транспортным самолётом в Демократическую Республику Афганистан. Для него это была вторая боевая операция, но она очень походила на первую. Предполагалось, что за пять дней они проведут разведку в районе будущей акции, подготовят всё необходимое, в назначенный час исполнят саму акцию и быстро покинут эту местность, желательно без потерь. Но по данным агентуры оказалось, что их клиент уехал на какое-то время в соседний Пакистан, поэтому руководство отдало приказ командиру группы ожидать дальнейших распоряжений. В итоге пять дней растянулись на полтора месяца.
Их разместили в расположении мотострелкового полка, командование которого знало об этой группе лишь то, что прикомандированные спецназовцы имели секретное задание высшего руководства. Все бойцы группы были одеты в камуфляж без опознавательных знаков, хотя к своему командиру они обращались «товарищ майор», а друг друга называли кличками или позывными. Был у них и свой распорядок дня, введённый их майором. Большая часть этого распорядка была посвящена специальной подготовке – ежедневно группа вместе со своим командиром нарезала десятки километров по стадиону с полной выкладкой, в укромном месте они занимались единоборствами, по несколько раз в день проходили полосу препятствий, причём их нормативы были намного строже, чем для обычных солдат полка.
Те часто собирались небольшими группами и с неподдельным интересом издалека наблюдали, как эти засекреченные спецназовцы занимаются неизвестной борьбой и без устали кидают друг друга на выжженную солнцем землю. Но, как правило, долго созерцать это забавное зрелище не получалось – командиры быстро озадачивали своих чрезмерно любопытных подчинённых какой-нибудь малоинтересной работой. И при этом политзанятия были не самым плохим времяпрепровождением, а довольно часто им приходилось брать в руки лопаты и, как говорится, совмещать пространство и время – копать очередную траншею от КПП до обеда (КПП – контрольно-пропускной пункт).
Кроме того, каждый день группа спецназовцев немало времени проводила в полковом тире, расстреливая здесь из различного стрелкового оружия большое количество боеприпасов. Сюда доступ простым бойцам полка был запрещён. Михаил чуть меньше времени уделял рукопашному бою, зато чаще посещал стрелковый тир, поскольку именно от него зависела финальная часть любой спецоперации группы – он был снайпером.
По вечерам их группа во главе с майором приходила в клуб части и вместе со свободными от службы бойцами полка смотрели программу «Время» – так порекомендовал их командиру начальник политотдела полка, и майор не стал возражать. Михаил с интересом смотрел новости, но иногда диктор телевидения говорил что-то вроде «правительственные силы Афганистана при поддержке Ограниченного контингента советских войск выбили из такого-то населённого пункта вооружённые формирования афганских моджахедов». И тогда мичман слышал, как рядовой и сержантский состав полка тихо ропщет, выражая недовольство словами диктора центрального телевидения, а иногда он слышал и нецензурную брань по поводу этих репортажей. Сначала Михаил не понимал причины такой реакции бойцов на новости из Демократической Республики Афганистан, но со временем узнал причину этого.
Дело в том, что полк, на территории которого их группа ожидала благоприятного времени для выполнения своей миссии, регулярно выполнял боевые задачи и при этом нёс немалые потери в личном составе убитыми и ранеными. И, как выяснил мичман, в реальности всё происходило с точностью до наоборот. Советские войска шли в атаку, а афганские солдаты в лучшем случае неспешно плелись сзади, кое-как подгоняемые своими командирами. То есть многое из того, что говорилось с экрана телевизора по поводу боевых действий на территории Афганистана, было откровенной ложью. Михаил не обсуждал со своими боевыми товарищами эти проблемы, тем более, не задавал глупых вопросов своему временному командиру. Вся его предыдущая жизнь научила тому, что лучше помалкивать и не лезть в такие сферы, как политика. А если и разговаривать о чём-то с сослуживцами, то о погоде и о природе – вполне себе нейтральные темы. Даже обсуждать виды на урожай было небезопасно – вдруг ты ляпнешь что-то такое, что идёт вразрез с твёрдой линией партии и правительства.
Так и проходили дни за днями, недели за неделями. И вот их майор дал команду на сбор! Через десять минут вся группа собралась в полковом тире, все были полностью экипированы. Командир быстро проверил каждого бойца, а ещё через 15 минут группа на двух полковых уазиках прибыла на взлётно-посадочную полосу, загрузилась в две вертушки, и те через полчаса доставила бойцов в нужную точку. Затем они совершили марш-бросок с полной выкладкой и специальным оборудованием на 3,5 километра, и вот она – река.
Быстро установили лебёдку, подключили аккумуляторы, велосипедный педальный генератор. Товарищи по оружию помогли экипироваться Михаилу, закрепили на нём трос и специальный кабель связи, по которому должно было транслироваться видеоизображение с миниатюрной камеры, установленной на бронированном шлеме мичмана, после этого проверили, как функционирует камера и записывающее устройство – всё работало, как положено. Их майор дождался условного сигнала, пришедшего по рации и означающего, что клиент сел кушать в своём излюбленном месте – красивой беседке, построенной на берегу этой реки, и дал отмашку – пора.
Глава 2
Мичман ещё раз проверил оружие, закрепил его на себе и вошёл в воду. Отплыв на середину реки, он махнул рукой и погрузился на глубину трёх метров, и сразу почувствовал, что лебёдка отпустила его плыть по течению реки. В этом месте река не имела крутых поворотов, поэтому Михаилу не пришлось предпринимать каких-то чрезмерных усилий для того, чтобы постоянно находиться в середине русла реки. Мичман заметил, что какого-либо волнения он не испытывает, хотя и отдавал себе отчёт в том, что, в отличие от довольно простой работы с первым клиентом, сейчас он реально подвергается смертельной опасности. Ну, что делать? Мы все когда-то покинем этот мир, и кто сказал, что это лучше сделать, будучи очень старым и смертельно больным человеком, многие месяцы, а то и годы пролежавшим в больничной койке. А может быть, гораздо правильнее уйти в лучший мир молодым и здоровым, получив в лихом бою смертельную пулю, но перед этим отправив к праотцам немало врагов? Хотя всем хочется пожить подольше и посмотреть, что же там будет за горизонтом времени…
Михаил почувствовал, что трос натянулся, и сразу после этого получил условный сигнал, означающий, что он находится в нужной точке. По-прежнему глубина три метра и плохая видимость. Мичман привёл в боевое положение оружие и начал медленно всплывать, затем сделал мощный рывок большими ластами, и его голова, закрытая бронированным шлемом, и плечи, защищённые титановыми пластинами, оказались на поверхности воды. Этот шлем и пластины, закреплённые на костюме для подводного, имели одну цель – попытаться сохранить его драгоценный организм от смертоносного металла, выпущенного врагами.
Его красивые тёмно-синие глаза сразу же увидели клиента, сидящего в беседке, расположенной всего в двадцати метрах от Михаила. Холёный бородатый мужчина в «пирантумбоне», – национальном мужском костюме, состоящем из длинной, ниже колен, рубахи с красиво вышитым воротом и широких штанов – «изар», сидел в плетёном кресле, что-то ел и улыбался. А напротив него сидел другой бородач в таком же костюме, тоже ел и, видимо, рассказывал своему собеседнику что-то весёлое. Два клиента? Мичману некогда было задавать им вопросы, чтобы выяснить, как их звать, и какая у каждого из них фамилия, поэтому, справедливо рассудив, что в радиусе трёх сотен метров не может быть друзей, он выпустил по две пули в головы обоих бородачей.