Страница 4 из 128
Глава 1
Я тянул к себе жопу. Она хихикала своим передним рыжим концом, называемым в простонародьи головой, провокационно дергалась и елозила на фоне какой-то невнятной молитвы, зачитываемой вслух Саякой. У меня были определенные подозрения, что молитва заупокойная, от чего не возражалось совершенно.
— А ну прекратить! — рявкнул старый мудрый Одай Тсучиноко, стуча какой-то деревяшкой мне по голове.
Деревяшка была тяжелая, а удар приличной силы, поэтому я прекратил тянуть чужой зад для того, чтобы с великою обидою взглянуть на старца. Тот был настроен серьезно — брови хмурились, лысина жмурилась, а лицо выражало праведный гнев вполне высокого уровня. Деревяшка, похожая на биту для крикета, угрожающе покачивалась над моим челом.
— Одай-сама, — решил я пойти путями дипломатии, — Вы чего?!
— Мач, паскудник, ты же хочешь с ней тоже самое, что и с теми двумя проделать? — зарычал в общем-то просто прекрасный дед, но в данный момент явно замысливший по отношению ко мне большую подлость.
Жопа насторожилась. Я это чувствовал пальцами, даже не думающими отпускать добычу.
— А как еще, по-вашему, мне хоть как-то компенсировать то, во что я вляпался на пустом месте?! — огрызнулся я, — Кроме того, она меня хотела обмануть! А затем пыталась убить! А теперь подставила!
— И это повод дурной девчонке последние мозги выбивать?!
Жопа запаниковала, но держал я её крепко. Саяка начала читать молитву громче, наверное, чтобы заглушить звуки из-под копны рыжих волос, а если повезет, то еще и деда. За что и получила по кумполу тоже.
— В общем, Мач-кун, слушай, — лязгнул голосом старик, которого я сам, по доброй воле признал своим оябуном, — Ты уже много хлопот доставил, но я с этим смириться могу. Но если ты и дальше будешь своей способностью направо и налево девкам мозги корёжить, то я за себя не отвечаю! Ладно та демоница, она виновата! Ладно, лисица с кошкой — ты их убивать не хотел! Но эту рыжую за такую малость?!
В процессе выговора зад Тами Мотоцури, обтянутый вполне целомудренными, хоть и тонкими шортиками, сжимался всё плотнее и плотнее. До девушки начало доходить, что я не собирался её просто отшлёпать за «плохое» поведение, а почти устроил нечто жуткое (вон как ведьма радостно молитву заупокойную читала!). Теперь гномка обреченно (или облегченно) обмякла, развалившись на полу.
— Ладно, — вздохнул я, слегка шлепая по тылу рыжей, — Спорить не буду. Да и не нужна она мне. Пусть катится на все четыре стороны, только чтобы я её больше не видел.
— А не выйдет! — злобно ухмыльнулся расслабившийся старик, приступая к рассказу истории, прерываемой лишь едва слышными завистливыми всхлипами Кинтаро. Последнего понять можно было — если Саяка, моя давняя спутница, была просто приятной с виду худощавой девицей с копной русых нечёсаных волос и шкодливым выражением лица, то вот Тами Мотоцури, отдавшаяся мне «душой и телом» в процессе убегания от голема архимага, представляла из себя самую настоящую секс-гранату спортивного типа. Маленькая и юркая, она была гордой обладательницей как упругого бюста третьего размера, так и серебряного класса «мастер-копейщик» аж 47-го уровня. Про шикарные волосы и миленькое личико с огромными серыми глазками и говорить не приходилось. Жаль только, что в этом практически идеальном теле обитал разум не только маленький, но и еще более ушибленный, чем у Саяки, что показатель.
История оказалась несложной, но интригующей. Старый обряд «отдать себя во власть достойного мужа» практиковался издавна. Девица, страдающая от неразделенной любви, вполне могла прилипнуть таким образом к любому кавалеру на остаток жизни, если тот, конечно, согласится. Также подобный ход конём часто применялся на Фиоле в ряде других случаев, обычно тогда, когда девушка находилась в серьезном затыке, а мимокрокодил весь из себя потенциальный спаситель. Несмотря на то, что она по факту добровольно лишала себя свободы (а принудить к подобному шагу считалось огромным позором. Обман враз вскрывался жрецом любого бога в прямом обращении), дивиденды, чаще всего, это сулило немалые. Худшим вариантом был, конечно же, эпизод, в котором девушку оставляли в качестве служанки, которую нужно было лишь кормить и заботиться (общественное мнение бдит!). Средним и самым распространенным вариантом было, если юноша благородный, основание побочной ветви рода, подчиненной основной. Лучшим и идеальным — самый настоящий замуж.
Проблема, обозначенная Тсучиноко передо мной, была сложна и многогранна — раз я сказал «да», то теперь должен буду взять всю ответственность за рыжую и подлючую Тами Мотоцури на свои хрупкие плечи, позволив ей находиться рядом.
— А что, я не могу её отправить в какой-нибудь эпический квест за могучим лутом? — поднял бровь я, вновь вызывая на себя град уничижительных и обличительных взглядов. Лишь одна Саяка одобрительно мотала головой, заставляя едва не пускать скупую мужскую слезу — страшненькая, худенькая, дурная… зато всегда за меня! Не зря я её спасал, ой не зря!
Бабах!
— Да прими ты уже, в конце концов, на себя ответственность! — разъярился дед, — Будь мужиком! Тебя никто за язык не тянул!!
— Я думал, что это Саяка была!
— Да! Я!
— Вот будешь в следующий раз лучше думать!!
Ситуация складывалась… невкусная. На самом деле. Так-то я бы легко чихнул бы на любые традиции, условия, договора и контракты — выполняю лишь то, на что дал обдуманное и взвешенное согласие, но в данном случае принципы придётся отложить. Тсучиноко меня неоднократно выручал, в том числе и сейчас — без его авторитетного присутствия Бенджоу Магамами с удовольствием бы загнул меня в любую интересную архимагу позу. А вот так — ну привалило мне 35 кг рыжей дурнины, но чего уж там, справлюсь как-нибудь.
— Хорошо, оябун. Я твои доводы понял, — выдохнул я, — Но понимаешь же, что она поедет с нами?
— Переживем как-нибудь, — выдохнул дед, вытаскивая из инвентаря набитую трубку, — Да и лишний боец пригодится.