Страница 20 из 128
Задали, значит, вопросики, обозначили свой, так сказать, интересик, и стоят. Ждут. Вежливо. А Тсучиноко старшему и сказать нечего, потому как он послал и забыл, а сам в местных делах-делишках. Тут внезапно этих уважаемых людей решительной рукою отодвигают ну очень уважаемые люди и задают еще более вежливым тоном еще более вежливый вопрос — а как так вышло, что ваш чрезвычайно уважаемый внук за несколько дней достиг уровня, которого обычно нормальный разумный достигает к 30-ти годам непростой жизни? Насколько же ваш неимоверно уважаемый внук гениален и нельзя ли его того? В мужья. Невесточки тут есть. Много. Смотрите какие. Да не отворачивайтесь, это же наши кровиночки, самые родные и любимые!
И тут Тсучиноко понял, что у него проблемочки. Имидж и репутация таковы, что признаться, что он не при делах как белый муж при черном младенце, он не может! А люди разной степени уважаемости с невыносимой вежливостью во взглядах и робкими улыбками акул капитализма глядят прямо в душу. С верой, надеждой и любовью.
В общем, дед отбоярился на очень короткое время, сказав, что со внуком ему нужно срочно поговорить о его плохом поведении (тут Кинтаро сделал большие глаза всерьез задетого за живое человека). Но теперь престарелый политик, якудза и много-кто-еще всеми жабрами души спрашивает у нас за поднятый блудняк и задает сакраментальный вопрос: «Что делать?».
— А в чем проблема, собственно? — непонимающе вылупился я, пожимая плечами, — Вали всё на меня, а затем говори, что по мою душу за тобой в очереди Бенджоу Магамами. Пусть идут к нему в Корац, задают вопросики. Где они были, когда у Воттута возникли проблемы, которые решаешь ты?
Тсучиноко молчал долго, но потом, сокрушенно покачав головой, выразился, что я негодяй, подлец, мерзавец и… прав. Хоть и гад. Предлагаю возмутительные и недостойные вещи так, что он, Одай, совершенно не видит, каким образом я не прав. Затем дед махнул рукой, попросив еще пару дней «просто отдыхать», а затем мы поедем дальше. На этом месте Тами взвыла кающимся грешником, но мы с Саякой такое решение поддержали. Восемь дней слышать лишь постоянный хруст хитина и пожираемых деревьев кого угодно доведут до цугундера. Полежим, поваляемся на травке, позагораем, я попробую поэкспериментировать с «колдовской кулинарией» … чем не отдых?
Моё согласие на просьбу старца поразило златолюбивую Тами в самое мурчало. Она, до этого времени искренне любившая нас самым преданным взглядом даже лежа на травке из-за натруженной спины, ахнула, хватаясь за грудь. Как отдыхать?!
— Кррррайм!! — стонуще зарычала страдалица, — Да мы за это время заработали больше, чем я за всю жизнь! Я верила тебе, Крррайм! Кактымог!?!
— Слющий, — попытался восстановить я дисциплину в отряде, — Щаз деньги отниму!
— Фигу! — мне торжественно был продемонстрирован самый натуральный кукиш, от чего впалось в прострацию. А затем рыжая вдохновенно сообщила, — Я тебе отдалась телом и душою! Про инвентарь и кошелек слова не было!!
И ведь правда. Я озадаченно замолк, переосмысливая новую концепцию начинающего исекайного рабовладельца. Меня, похоже, надурили. Бракованно как-то поклялись! Ладно, в любом случае нам действительно лучше больше не жужжать, возбуждая местных, а просто пострадать фигней. На этот счет у меня были кое-какие мысли, даже более того, весьма конкретные мысли! …но они требовали для начала куда-нибудь пристроить «лишних» Кинтаро и Мотоцури.
— Мы пойдем гулять! — торжественно оформил я новую политику партии, вызывая недоумение в стройных рядах слушающих.
— Да тут вообще ничего нет в округе, — пожала компактными плечиками гнома, встряхивая своей рыжей гривой, — Кроме жуков.
— Что, вообще ничего? — поразился я, — Крупный город мастеров и умельцев, а за его стенами даже ярмарки нет?
— Ярмарки? — фыркнула рыжая, — Нет! Только какие-то увеселительные балаганы для детей! Со зверьми и чудовищами. Лучше идемте поохотимся за «меткими белками»! Они больно швыряются шишками и орехами, зато слишком жирные, чтобы скакать по деревьям! И уровень у них 40-ой! Вряд ли за нами кто-нибудь туда попрётся.
Мы с Саякой и Кинтаро переглянулись, обменявшись весьма слабыми импульсами энтузиазма. Это лишь со стороны может казаться, что дни у нас прошли легко и беззаботно, на самом деле, беготня с периодическим прожариванием полчищ жуков — это хруст, вонь, щелкающие звуки, крики Тами, находящей очередную эссенцию (а их все я забрал себе командирским произволом) … в общем, хотелось отдохнуть.
— Идем в балаганы! Хотя бы посмотрим! — наконец-то решил я не в пользу алчных поползновений гномки, чем-то напоминающей мне золотоискателя, у которого кирка объявила забастовку.
Ууу… и это бывшая наемная авантюристка. Ничего-то она не понимает в переезжающих цирках! Этот был хорош, очень хорош… но перед тем, как приступить к его тщательному изучению, я провел экспресс-совет с бывшей ведьмой, шепча той в стремительно розовеющее ухо интересные, хоть и неоднозначные вещи. Для решительного успеха моего наспех сметанного плана было необходимо, чтобы Такамацури кое-чем пожертвовала во имя общего блага, и та с большим внутренним скрипом… таки согласилась.
— Тами… — вкрадчиво зашептал я в ухи номер два, — А хочешь на двое суток к белкам… при условии, что твои характеристики удвоятся? Представь себе, ты и они, 48 часов, весь лут и опыт твои…
Разумеется, рыжая продалась с потрохами, не задавая лишних вопросов! Вернув на место зловещий намордник брони, выполненный в виде оскаленной пасти, я развернул бывшую ведьму и внука почтенного Тсучиноко головами к мигрирующему центру развлечений, а сам легонько ткнул нетерпеливо бьющую копытом гному в плечо пальцем.