Книга третья. Усердная жадность

Шансом не пахло, но вот бардак расцветал. За дверьми слышались голоса поклонников алиэкспресса, возмущенные вопли слуг, звуки ударов и стоны боли. Главный китаец, носящий довольно своеобразное имя «Янссун», на своем ломаном языке популярно объяснил нам, что происходит — ничего, можно сказать, особого, просто богиня выполняет данное когда-то обещание, хоть её к этому и вынудили. А раз вынудили, то обещание исполняется по букве, а не по духу. В данном случае заполонением дворца жрецами богини, прокачанными каким-то лютым благословением так, что местные против них не пляшут совершенно. Нет, ничего особого не будет, но Одай Тсучиноко тысячекратно пожалеет о своем решении!

Угу, поведение нарядных китайских жрецов полностью укладывалось в поведанную канву. Этот народ, нехило так опьянев от свалившейся на него силы, отрывался если не вовсю, то где-то близко.

В целом, происходящее было понятно. Когда-то Одай заручился обещанием довольно слабой (если взглянуть на низкие уровни её собственных жрецов) богини. Мол, ничего особенного, короновать отпрыска по-быстрому, приключение на двадцать минут. Теперь бы ему, учитывая изменившиеся расклады, просто бы позабыть о договоре, который уже, как не крути, но с верховной богиней, вместо слабенькой покровительницы семейного счастья… Однако, зарвавшийся старец настоял.

…и теперь её накачанные благословениями жрецы под благовидным предлогом охраны высочайшей особы устраивают шум, гам и тарарам во внутренних и служебных помещениях дворца, действуя на нервы и мешая опять же всем, кроме собравшихся на торжество гостей.

Тем временем, словоохотливый, хоть и косноязычный Яссун решил до конца прояснить ситуацию с нами:

— Для вас ничего не меняться! Мы за вами следить внимательно! Наш отряд не пить, не есть, только следить! Мы — лучшие!

— А почему вы так странно говорите? — спросила Тами, искоса поглядывая на расслабляющуюся Саяку, которую я незаметно начал поглаживать по бокам и прочим почти приличным местам.

— Наша традиция! — гордо поднял псевдокитаец палец, — Семья прежде всего! Нормально говорить только в семья!

Ах, ну да, покровительница семей же. Но ничего, аутентичненько так.

Тем временем я очень тихо пробурчал на ухо разнежившейся госпоже Такамацури:

— Когда начнется, помни — нам нужно знать, какие на них божественные эффекты, поняла?

— Что знать? Какие эффекты? — чуть хихикая, переспросила Саяка.

— Какие благословения на них наложены, — прошипел я.

— И как я это… Оо!

Щипок был хорош. Не настолько хорош, чтобы девушка взвыла благим матом, но достаточен, чтобы она начала извиваться на одном месте, всячески о меня отираясь и провоцируя вполне завистливые взгляды жрецов. Тами, недолго думая, поймала вертящуюся мудрицу за голову, зафиксировав ту в нужном направлении. На жрецов Йен Чунь, о чем-то трындящих могучей кучкой.

Затем заработал навык Великого Мудреца.

— «Эгида Семейного Праздника», — тихо забормотала Саяка с остекленевшими глазами, — Всем добропорядочным семьянинам увеличивает характеристики в 10 раз на время проведения торжества. Шанс на успешное зачатие двойни или тройни со своей супругой повышен на 1500 процентов. Атака по не состоящим в браке разумным — 200 процентов. Защита тоже увеличена. Нельзя совершать деяния и испытывать чувства, не угодные богине Йен Чунь, иначе благословение исчезнет, обернувшись своей противоположностью.

Это нас, забившихся подальше от шумных жрецов, озадачило не на шутку. Я быстро зашуршал мыслью по древу своих намерений. Итак, первое — что мы хотим? Смыться. Однозначно. Второе — что мы можем? В данном конкретном случае аж три вещи — ничего, заставить как-нибудь благословение отыграть в обратную сторону, и… как не печально это признавать — убить веселящихся балбесов. Даже если их характеристики зашкаливают, то пережить нашу комбинацию из моей «вспышки», «драки» и «лютой метели» Саяки они не смогут. Допустим… одна «драка». Это десять секунд, пока мужики будут получать в облаке пендели, чтобы потом из него вылезти злыми и тревожными. Далеко мы успеем уйти? Нет.

А ведь нельзя забывать, что таких вот красно-золотых балбесов, подбухивающих, переговаривающихся и ковыряющих в носу — тут много!

— Что-то я не поняла, — сказала Тами, слезая с моих колен, — Им что, вот этого хватит?

А затем она просто развернулась к гомонящим китайцам, залихватски свистнула, уперев руки в боки, а затем, после привлечения к себе внимания… просто убрала всю свою одежду в инвентарь!

Жрецы, раскрыв рты, любовались на нагую гномку в течение пяти-шести секунд, а затем, хрипя и пуская ртом и носами пену, начали опадать на паркет, как пожухлые от китайских нитратов листья подорожника.

— Гм, — ошеломленно пробормотал я, крабиком двигаясь к входной двери и осторожно поглядывая на еле живые тела со слабо подёргивающимися конечностями, — Что? В самом деле? Серьезно?

В голове носились невнятные мысли в основном на тему, что богиня семьи должна быть резко настроена против адюльтерчиков, так? А если так, то её «не возлюби ближнюю свою аки свою жену» должно быть одной из первых заповедей, если я что-то понимаю в семейных кодексах. Мужчина же — та еще скотина, в том плане, что производимых им ресурсов обычно только на одну женщину и хватает, да и той мало, сколько не производи. Что тогда может быть преступнее страсти к юному, спортивному, рыжему, компактному телу?

Ответ — ни-че-го.

— Победа! — не меняя позы и степени одетости, одну руку Мотоцури отняла от бедра, чтобы продемонстрировать нам с Саякой жест «виктории». Бывшая ведьма тут же привела подругу в чувства, щелкнув вспышкой магикона, а я цыкнул на девушку, которая ринулась защищать собственную честь. Мол, не ко времени.

Пора валить.

Из незнакомого по планировке мега-дворца, полного придворных, жрецов, императоров различного калибра, и прочих враждебных сил.

Не самое простое занятие.