Страница 5 из 11
Теперь Эрих понял, почему Аврорин, называющий его с презрением заносчивым моралистом, допустил к лечению своей дочери.
Николь нажала несколько клавиш на крохотном пульте, шторы пришли в движение и наглухо закрыли окна. Следом погасла огромная хрустальная люстра. Единственным источником света теперь был падающий свет от витражной двери, который то и дело блокировался мелькающим силуэтом телохранителя. Эриха это раздражало, он включил торшер и настольную лампу.
Гипнолог подметил, что Николь уже в третий раз нервно поправляет прическу и решил не затягивать подготовку, быстро разложил перед собой необходимые атрибуты для работы, хотел включить диктофон, но поймал на себе пристальный взгляд охранника. Жестом тот показал, что запись запрещена и Эриху ничего не оставалось, как подчиниться.
Когда Николь погрузилась в гипнотическое состояние, Эрих попросил ее рассказать о смерти бабушки. Подробно выспросил обо всех событиях того дня, ничего нового не узнал и двинулся в более ранние годы. Николь рассказала о двух эпизодах, связанных с тайнами подруги и брата, но причина ее фобии так и не открылась.
– Николь, ты видишь вход в туннель. Войди в него. Пройдя туннель до конца, ты попадешь в предыдущую жизнь. Проход похож на цилиндр. По мере продвижения стены будут светлеть, а на выходе тебя окутает ослепительный свет. Я буду считать от десяти до одного, а когда скажу «один», ты окажешься в своей предыдущей инкарнации. При этом ты сохранишь свою личность и будешь понимать, что это твоя прошлая жизнь. Ты не будешь отождествлять себя с прошлой личностью. Десять! Девять! Ты входишь в туннель и набираешь скорость. Восемь!
Под гипнозом Николь видит себя в туннеле, заполненном водой. Она сидит в байдарке, в руке держит весло.
– Двигайся все быстрее и быстрее. Семь! Шесть! Пять! Стены начинают светлеть, ты стремишься к свету.
В туннеле поднимается уровень воды. Течение ускоряется. Николь отложила весло и схватилась за фальшборт.
– Четыре! Три! Стены почти белые. Яркий, ослепительный свет застилает тебе глаза. Два! Ничего не бойся. Пусть свет окутает тебя со всех сторон.
Николь щурится от света и прикрывает ладонью глаза.
– Один! Выход! Ты снаружи. Тебе комфортно, ты в безопасности. Ты слышишь меня?
– Да, – дрожащим от волнения голосом произнесла пациентка.
– Свет рассеивается. Что ты видишь?
Под гипнозом Николь видит, как надевает маску для фехтования, встает на исходную позицию. Повернувшись к противнице боком, играючи покачивает рапирой. Подруги, наблюдающие за поединком, посмеиваются.
– Я в спортзале пансиона для девочек, – отвечает Николь, облизывая губы, – на тренировке по фехтованию.
– Какой это город?
– Бристоль.
– Значит, это Англия?
– Да. Юго-запад.
– Как тебя зовут?
– Кей.
– А полное имя?
– Кейси.
– Сколько тебе лет?
– Пятнадцать.
– Какой сейчас год?
– 1965-й.
– У тебя есть родители?
– Они редко ко мне приезжают. Живут в поместье в Сомерсет.
День, в который попадают пациенты под гипнозом, обычно является переломным в судьбе, поэтому Эрих спросил:
– Что происходит дальше?
Поединок заканчивается блестящей атакой Кей. Подруги ликуют, они побеждают в командном зачете. Кей замечает спешащую к ним директрису пансиона. Чеканным шагом миссис Ричардс пересекает просторный зал, обходит группу радостных старшеклассниц и со скорбным видом останавливается перед Кей.
– Кей, следуй, пожалуйста, за мной.
Девушка идет за директрисой в кабинет, который ученицы прозвали «пыточная», где ее ожидает сестра отца, приземистая блондинка лет тридцати. Увидев племянницу, она бросается к ней со слезами и сбивчиво причитает о случившемся несчастье. Кей ошарашена и не может принять реальность.
– Николь, что происходит с Кей дальше?
– Приехала Сьюзен и сообщила, что родители сгорели в пожаре.
– Кто такая Сьюзен?
– Папина младшая сестра.
Эрих сделал пометки в блокнот и спросил:
– Чем оборачивается эта трагедия для Кей?
Николь видит, как тетя привозит Кей в поместье. Уже издали девочка замечает сожженный дотла дом. Жилище, в котором она выросла и где когда-то царили любовь и понимание, теперь похоже на призрак. Закопченные ставни похожи на пустые глазницы каменного монстра. Сад, которым так гордилось все семейство, завален обломками и уцелевшей мебелью.
Кей подходит к дому и видит череду тел, накрытых обгорелыми одеялами и пледами. Из здания выносят труп мужчины, Кей слышит, как полицейский объявляет: «Последний!»
Соседи с прискорбием сообщают Кей, что тела ее родителей уже увезли в морг. Ей выражают соболезнование. Из родни у Кей остались лишь тетя и бабушка, которая в эти дни по традиции отдыхает в Бакстоне на горячих ключах.
– Замок не подлежит восстановлению, – уведомляет Николь гипнолога. – После похорон ее забирает тетя.
Эрих решил поподробнее остановиться на похоронах, но Николь сказала, что Кей не видела тел родителей, на отпевании в церкви гробы были закрыты. Церемония прошла сдержано. Кей все еще была в шоке и не осознавала происходящее. Для нее это был кошмар, от которого она никак не могла проснуться. В ее памяти были еще свежи рождественские каникулы, проведенные в родовом поместье, которому насчитывалось не менее двухсот лет. Перед глазами то и дело мелькали загадочная улыбка мамы и проницательный взгляд отца.
– Их фотографировали?
Эрих был уверен, что это и есть истинная причина ее фобии, ему хотелось, чтобы сеанс с дочерью Аврорина был кратким и простым, но Николь объяснила:
– В поместье были журналисты, они фотографировали пожарище для местной газеты, но на церемонию прощания не приехали.
– Понятно. Николь, перенесись в следующий важный для Кей день.
Кей бежит по вересковой пустоши, дыхание сбилось, волосы растрепались. За ней еле поспевает Сьюзен. Когда петляющая тропинка приводит их к пещере, около которой столпились люди, солнце уже закатывается за горизонт.
– Алан! – Кей с трудом протолкнулась сквозь толпу и подбежала к жениху, лежащему на спальном мешке.
У юноши бледное и потное лицо, глаза закрыты, дыхание сиплое.
– Он без сознания. У него сломана нога и сотрясение мозга, – врач дает знак друзьям Алана, и те отводят безутешную Кей в сторону, а тем временем ее жениха грузят на носилки.
Кей выспрашивает подробности произошедшего, но друзья все как один твердят, что Алан отбился от группы и никто не видел, что с ним случилось, только слышали крик и звук падения тела.
Вся процессия двинулась к скорой помощи.
– Мой жених, Алан Брукс, упал с большой высоты в пещере Пулиз. Его везут в больницу. С момента падения он так и не пришел в себя.
– Какой это год, Николь?
– 1976-й.
– Где это произошло?
– В Бакстоне.
– Кей приехала туда отдыхать или живет в этих местах?
– Живет. Бабушка выручила от продажи поместья приличную сумму и купила небольшой отель. Сьюзен и ее муж – управляющие.
– А чем занимается Кей?
– Организацией банкетов. Месяц назад я переехала к Алану, чтобы ускорить свадьбу. Мы пошли на это из-за склок между родственниками. Они не могут между собой договориться. Мой живот уже округлился, пришлось перешивать платье.
– Кей беременна?
– Срок девять недель. Скоро станет заметно и тогда поползут слухи. Алан меня успокаивает, но я все равно нервничаю, из-за всех этих хлопот у меня дикая мигрень… еще токсикоз…
– Николь, что происходит с Аланом дальше? Он идет на поправку?
Кей сидит у больничной койки покойного жениха и гладит его ледяную руку. Над ней склонилась Сьюзен и старается успокоить, но девушка словно одеревенела от горя. Она еще не оправилась от потери родителей, как ее постигла новая утрата.
– Меня что, кто-то проклял? Почему я теряю самых дорогих людей? – плачет Кей и поглаживает живот. – Мой ребенок так и не узнает своего отца.
Сьюзен выпрямляется и прожигает взглядом мать.