Страница 34 из 44
Миранда делает большой глоток того, что находится в ее термокружке.
— Томас нет, хотя мне бы этого хотелось, потому что... привет! Англия — я бы с удовольствием там жила, даже если Томас этого не хочет, но я думаю, что этот п*зденыш Стивен планирует хотя бы попытаться. И номер два — он действительно хорош.
П*зденыш.
Я никогда в своей жизни не слышала, чтобы женщина называла кого-то так раньше.
— Держу пари, Кип мог бы это сделать, если бы захотел. Он хорош, к тому же он просто огромен. Профессиональные игроки все очень большие.
Супер огромный.
Да, это так.
Высокий. Широкий. Большой.
Везде.
Я изо всех сил стараюсь не думать о его члене, но это невозможно — особенно учитывая, что он находится в ста футах передо мной, одетый в компрессионные шорты из спандекса, очертания его спортивного ремня не оставляют воображению.
Как будто Кип знает, что мы наблюдаем, он приспосабливается, присаживается на корточки на несколько секунд и перемещает свой член внутрь чашки, прежде чем возобновить растяжку.
Ага. Его член действительно большой, как и все остальное в нем, и я хорошенько потрогала его прошлой ночью, прежде чем он набросился на меня.
Мои больные бедра тому доказательство.
— Так ты дружишь с Кипом, да? Он никогда не приглашал людей на игры. — Миранда наблюдает за ним вместе со мной, теребя край своей чашки. — Хотя однажды, кажется, была сестра, потому что после этого они уехали вместе.
— Откуда ты знаешь, что это была его сестра? — хочет знать Рене.
— Она была высокой. Плюс те же волосы. — Миранда смеется. — Господи, ну разве это не ужасно? Если бы Томас так оброс, я бы с ним порвала. — Она встряхивает своими темными волосами, ставит чашку и поправляет шарф, обернутый вокруг ее красивой шеи. — Интересно, каково это — спать с парнем, у которого волосы длиннее моих?
— Хм, странно? — говорит Рене. — Так отвратительно. Типа, отрежь их к чертям.
Я бы не сказала, что это было странно; я бы сказала, что это было по-другому. Не то, что у нас был секс или что-то еще, но мы действительно спали вместе. Они не лежали свободно на его плечах, и, если подумать, разве я когда-нибудь видела их распущенными?
Может быть, только раз, когда он переделывал свой мужской пучок.
Миранда снова задумчиво смотрит на Кипа.
— Я помню, как Молли, наша подруга, которая раньше встречалась с одним из этих парней, сказала, что у Кипа не всегда была борода, и он был довольно горячим.
— Ну, теперь уж точно не горячий. — Рене смеется. — Без обид…
И тут я понимаю, что не сказал ей своего имени.
— О боже, да — я Тэдди.
— Тэдди? Мне нравится! — вскрикивает Рене. — Это так здорово!
— О боже, и мне нравится! — Миранда просто фонтанирует. — Мне очень нравятся мужские имена для женщин. Они мои самые любимые. На самом деле, когда у нас с Томасом будут дети — а у меня будет около десяти детей, — у моих девочек будут имена мальчиков. Фрэнки, Джорджи, Макс…
— Тэдди? — подсказываю я.
— О, я просто добавляю это в мой короткий список. — Она снова берет свою чашку. — Хочешь глоток? Это горячий шоколад.
— Нет, спасибо.
Я не могу поверить, насколько дружелюбны эти девушки. Они совсем не похожи на Кэмерон и Тессу, и они определенно более дружелюбны, чем Марайя, которая никогда бы не подружилась с незнакомцем на спортивном мероприятии, если только это не парень.
— По-моему, я никогда раньше не видела вас в доме регби, — осторожно говорю я.
Рене скорчила гримасу.
— Это потому, что мы там не болтаемся. Там лишь охотницы за бутсами и золотоискатели — я больше не позволю Брайану веселиться там без меня.
— Верно, — соглашается Миранда. — Кроме того, дом такой грязный. Никто его не чистит.
— А ты? — спрашивает Рене. — Ты что, околачиваешься там?
Я смеюсь.
— Ну, там я и познакомилась с Кипом. Он, хм, застукал меня у бочонка, когда я наливала людям пиво, а я и не заметила. Мы стали друзьями вроде как неловким способом.
— Что значит неловким способом? Что ты имеешь в виду? — Миранда заинтересованно вскидывает голову.
— Ну, знаешь, мы тусовались у него дома, и просто... это другое. Ему наплевать на то, что кто-то думает, и он довольно груб, а иногда я застенчива, так что в этом смысле мы противоположны. Кроме того, не думала, что он мне понравится из-за всей этой истории с бородой. Поначалу это было действительно неприятно, но... я к нему привязалась.
Привязалась — это еще мягко сказано, если это вообще имеет смысл.
— И вы просто друзья?
— Думаю... да?
— А почему в конце вопросительный знак? — Рене наклоняется ко мне. — Он тебе нравится?
— Возможно?
— А ты ему нравишься?
Ему нравится мое тело, и я не могу перестать думать об этом.
— Черт, он на тебя смотрит! Веди себя естественно. — Миранда толкает меня локтем в грудную клетку. — Не смотри на него!
Но я смотрю.
Она снова смотрит на меня.
— Я же сказала, не смотри на него.
— Но почему? Почему я не могу посмотреть?
— Он парень, вот почему! Если он увидит, что ты смотришь, он подумает, что у тебя нет никакой жизни, и ты пришла сюда, чтобы просто увидеть его.
В этом нет никакого смысла.
Никакого.
Вообще.
— Но я здесь именно поэтому — чтобы увидеть его. — Похоже, я защищаюсь, но в моем голосе слышится смех.
Мне весело с этими двумя — гораздо веселее, чем с Марайей за долгое-долгое время.
— Миранда, дай ей передохнуть. — Хихикает Рене. — Ладно, он больше сюда не смотрит. Ты можешь расслабиться.
Как будто это произойдет.
— Можно я посмотрю на него, когда начнется игра?
— Это называется матч, и да, ты можешь посмотреть, как только он начнется, то есть, — она проверяет свой телефон, — меньше чем через десять минут. Обычно они стараются начать вовремя.
— Надеюсь, они начнут пораньше — я замерзаю, и Томас пригласил меня на ужин.
— Кстати, о заморозке, — осторожно начинаю я. — Вчера вечером я была у Кипа, и у него не было отопления. Это было ужасно.
Я отчаянно хочу обсудить случившееся с кем-то, у кого будет своя точка зрения, а не как у Марайи, которая будет выкачивать из меня информацию о Кипе — не для меня, а для себя.
За последние несколько уик-эндов я поняла, что она не принимает близко к сердцу мои интересы, как и положено лучшей подруге, и, вероятно, пришло время дистанцироваться от нее.
— Ты была у Кипа, и там было холодно. Интересненько. — Миранда шевелит бровями. — Так что же ты делала, чтобы согреться?
Снова шевелятся брови.
— Мы... — я колеблюсь. Я никогда раньше не занималась подобными девичьими разговорами, сплетничая о своих собственных отношениях, потому что у меня никогда не было поводов для сплетен. Я прощупываю почву. — Мы прижимались.
— Вы прижимались. — Похоже, мой ответ никого из них не впечатлил.
Я киваю, прикусывая нижнюю губу, прежде чем расплыться в улыбке.
— И это прижимание включало в себя какой-нибудь обмен телесной жидкостью? — Миранда лукаво ухмыляется поверх края своей чашки.
— Миранда! Это же личное дело! — ругает её Рене. Затем она поворачивается ко мне. — Но это было?
Я точно не знаю, что они имеют в виду, но:
— Думаю, некоторыми из них?
— Вы сделали это самое? — У Миранды нет фильтра. Или границы.
— Нет! Ничего подобного.
— О. — Она явно разочарована.
— Но он просто спустился... — Я указываю на свою вагину. — Туда.
— Да, ладно! Он ублажал тебя? И как это было, ну, ты знаешь, с бородой?
Ха! Я знала, что девушки просто помешаны на бородах и оральном сексе.
— Позвольте мне сказать вам вот что: я хожу криво, и у меня на внутренней стороне бедер «ковровые» ожоги. — Я откидываюсь назад, упираясь обеими ладонями в одеяло, чувствуя себя самодовольной от того, что произвела впечатление на этих девушек.
— О. Мой. Бог! Ты испытала оргазм больше одного раза? — Миранда витает в моем личном пространстве.