Безумство (ЛП)

Я качаю головой, глядя ему прямо в глаза.

— Нет. Тебе не будут рады.

Джакомо мрачно усмехается.

— Вот так. Ты ведь не шутишь, да? Прямо как отрезал. — Он быстро разворачивается, делая пистолет из пальцев и делая вид, что наводит его на меня, большим пальцем взводит курок и стреляет в меня три раза подряд. — Он слишком стар, чтобы ты мог его усыновить, Кэмерон. В его жилах течет моя кровь. Он Моретти. Алекс мой сын. Лучше тебе об этом не забывать.

Господи, ну и ублюдок же он! Он сбежал от Алекса, когда ему было шесть лет, и никогда не оглядывался назад. Почему, черт возьми, он пытается претендовать на него сейчас, когда Алекс не нуждается и не хочет его видеть в своей жизни?

— Ну вот опять, — грустно говорю я. — Я скажу это еще раз. Люди — это не игрушки, Джакомо. Ты не можешь сломать кого-то и отбросить в сторону, а потом закатить истерику, когда кто-то другой проявляет к ним интерес. Алекс теперь мужчина, а ты его даже не знаешь. Боюсь, что это, вероятно, не изменится.

Джакомо Моретти рычит, как дикий пес, которому угрожает опасность.

— Как скажешь, Очкарик. Время покажет. Алекс не создан для колледжа. И уж точно не создан для брака. Держу пари, что твоя драгоценная Сильвер примчится плакать к папе о своем разбитом сердце еще до конца первого семестра. А до тех пор, я уверен, мой мальчик повеселится. Мы, Моретти, всегда так делаем.

Вздохнув, я щиплю себя за переносицу. Он так ошибается, что даже грустно. Правда.

— Кровь в жилах Алекса не имеет никакого отношения к тому, кем он стал. Ты тычешь имя Моретти в лица людей, как будто это что-то, чего следует бояться. По правде говоря, имя Моретти — это то, чего твой сын должен стыдиться. Ты слабак, эгоист, и тебе плевать на всех остальных. Но Алекс совсем не похож на тебя. Он храбрый и очень хороший человек. Он предан, и его способность любить, несмотря на все страдания, просто поразительна. Может быть, ты и запятнал свое фамильное имя, но Алекс заставил его сиять. Он восстановил его до того состояния, которым может гордиться. И я буду чертовски горд, когда Сильвер тоже станет Моретти, потому что для меня это имя олицетворяет силу и мужество. Алекс может и не быть моим сыном по рождению. Возможно, он не мой законный сын, но он — одна из самых ярких частей моей жизни, и я горжусь тем, что он стал частью моей семьи. А теперь, если ты не против, я все еще могу прийти на свидание пораньше.

Я не очень храбрый человек по натуре, и именно поэтому все больше впечатляюсь собой, когда прохожу мимо отца Алекса и поднимаюсь по тропинке к коттеджу, даже не дрогнув. Я понимаю, что он не собирается убивать меня только, когда слышу рычание его мотоцикла, заводящегося на улице.

Как только он уходит, я поднимаю руку, чтобы постучать в дверь коттеджа…

...и Мэйв Роджерс открывает дверь с улыбкой на лице.

Эпилог.

Лига плюща.

Иисус, бл*ть, Христос.

Когда он был еще жив, Гэри Куинси с огромным удовольствием рассказывал мне, какой я никчемный кусок дерьма. Не могу сосчитать, сколько раз он уверял меня, что я никогда ничего не добьюсь, и все это время он изрыгал ненависть и делал все возможное, чтобы уничтожить меня, но это лишь подстегивало меня.

Скажите мне, что я ничего не стою, и я сделаю все возможное, чтобы стоить больше, чем вы.

Скажите мне, что я глупый, и я сломаю себе шею, чтобы убедиться, что я намного умнее вас.

Скажите мне, что я ничего не добьюсь, и я поднимусь выше, просто чтобы досадить вам.

Так что теперь, пройдя через серию странных, ужасных и время от времени замечательных событий, я чертов студент колледжа Лиги плюща. Ну и дела!

Благодаря настойчивому и крайне раздражающему ворчанию тренера Фоули, жестокому режиму тренировок и ее удивительному упрямству, мне не только удалось попасть в Дартмут с Сильвер, но и получить полную стипендию. Эта женщина наполовину психопатка, наполовину чудотворец, и я ей очень обязан.

Выпуск был, по меньшей мере, сюрреалистическим событием. Я не чувствовал, что мое место там, на той сцене, рядом с Сильвер, и все же я, черт возьми, заслужил свое место там.

Теперь я, как бельмо на глазу в колледже, точно так же, как когда-то в Роли Хай. Единственная разница... здесь никому нет до этого дела. Татуировки, моя одежда, то, как я хожу и разговариваю... все это никого не смущает. И, самое главное, Сильвер счастлива. Она не просто счастлива. Она расцвела. Это самое удивительное: я вижу, как она пускает новые корни в этом замечательном месте, и вижу, как становится самой собой.

Благодаря не слишком тонкому влиянию Кэма, я планирую изучать архитектурный дизайн как свою специальность. Сильвер специализируется на космических науках. У нас нет общих занятий. Мы выбегаем из дома по утрам в разное время, и иногда к концу дня оба так устаем, что даже не успеваем поужинать, отключаясь на диване. Занятия трудные, нагрузка неумолимая, а часов в сутках не хватает... но я с Сильвер. Я мог бы пройти сквозь огонь и серу и не возражал бы, если бы она была рядом со мной.

— Ты в курсе, что твой новый друг считает Землю плоской? — спрашивает Сильвер, откусывая огромный кусок пиццы.

У нас есть задания, висящие над нами, как лезвие гильотины, но мы взяли перерыв, чтобы заправиться углеводами и сахаром. По телевизору с приглушенным звуком идет какой-то фильм ужасов. Кондиционер в нашей маленькой, но идеальной квартире усердно жужжит, почти не охлаждая гостиную, но я не жалуюсь. Если бы было прохладнее, Сильвер надела бы на себя что-то ещё помимо своих узких маленьких шорт и тонкой футболки, а я слишком наслаждаюсь видом, чтобы жаловаться на удушающую жару.

Я выгибаю бровь, глядя на нее, и запихиваю в рот свой собственный кусок пиццы.

— Монро?

Девушка кивает головой. Ее волосы собраны в беспорядочный пучок, пряди свободно падают, обрамляя лицо. Сильвер выглядит потрясающе, когда проводит щеткой по волосам и немного красится, но лучше всего она выглядит вот так, когда ее кожа свежа и она выглядит так, будто ее только что трахнули. Что и было на самом деле.

— У них в кампусе даже есть общество сторонников теории плоской земли.

Черт возьми! Просто когда ты думаешь, что завел себе нормального друга...

— И Монро — член клуба? Монро? Парень с короткой стрижкой и навороченным «Додж Чарджер»?

Сильвер сглатывает, улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать меня.

— Извини, Passarotto. Думаю, на самом деле он президент клуба.

— Черт.

— Возвращаемся к исходной точке по замене Зандера?

Я втягиваю ее пухлую, слишком соблазнительную нижнюю губу в свой рот и нежно прикусываю ее, игриво проводя языком по тому месту, которое только что зажал между зубами.

— Зачем мне нужна замена Зандеру? Зандер — это заноза в заднице. Я рад, что мне больше не придется иметь дело с его дерьмом.

Сильвер смеется, откидываясь на спинку дивана. Кожа вокруг основания ее шеи, которая когда-то была покрыта синяками темно-фиолетового цвета, теперь вернулась в нормальное состояние. Как и обещали врачи, глядя на нее, вы никогда не узнаете, что она вообще пострадала.

— Боже, какой же ты лжец, Алессандро Моретти. Ты скучаешь по нему, знаю, что скучаешь.

Ух. Возможно, она и права. Я вот-вот признаюсь себе, что Зандер Хокинс все-таки оказался хорошим другом. Однако пройдет еще немало времени, прежде чем я признаю что-либо подобное вслух. И возможно, никогда я не скажу ему об этом в его самодовольную, раздражающе дерзкую физиономию.

— Сегодня я получила письмо от мамы, — говорит Сильвер. — Она купила дом в Торонто. Мой младший брат официально станет канадцем.

— Ты злишься?

Я знаю, как сильно Сильвер скучает по Максу. Они общались друг с другом почти каждый день, хотя Сильвер быстро обрывала их разговоры, когда я возвращался домой. Думаю, она чувствует себя плохо из-за того, что строит лучшие отношения со своим братом, хотя я бесчисленное количество раз говорил ей, что это меня не беспокоит. Если бы Бен был еще жив, я бы разговаривал с ним двадцать четыре часа в сутки.