Безумство (ЛП)

— Извини, чувак. Ничего личного. Мэйзи беременна. Я не могу позволить себе потерять работу.

Мы с Полом дружим с тех пор, как Монти взял меня к себе, и я начал работать в баре. По общему признанию, не самый лучший из друзей, но количество текилы, которую этот парень налил мне за последний год, может утопить небольшую нацию. Он шевелит губами, похоже, жует внутреннюю сторону щеки, подходя к Монти.

Старик совсем не выглядит раскаявшимся; его длинные волосы собраны сзади в тугой хвост, который всегда символизировал, что он настроен серьезно. Его глаза сверкают, как острая как бритва сталь, его быстрый интеллект работает сверхурочно, когда Монти оглядывает меня с ног до головы с разочарованием на лице.

— Я мог бы забыть о сумке, малыш, — говорит он. — В конце концов. Может, ты и потерял бы палец, но черт с ним. Что такое один-два пальца между друзьями? Но то, как ты ворвался в мой кабинет, словно сраный авторитет? Такое безрассудное поведение вызывает беспокойство, сынок. Это указывает на более безрассудное поведение в будущем, а я не очень хорошо справляюсь с тем, что такая угроза существует. Ты можешь разрушить всю мою операцию одним неосторожным словом. Поэтому ты должен исчезнуть. Я лишь сожалею, что все должно быть именно так. Я мог бы сделать это немного проще, если бы ты просто пришел ко мне, но...

Он так полон дерьма. Судя по тому, как Монти говорит, можно подумать, что он гребаная мать Тереза и его привезли сюда против воли. Хотя Монти всегда был мстительной мразью. Он чертовски наслаждается этим. Сегодня он будет спать в своей постели, не мучаясь угрызениями совести.

— Похоже, ты уже уладил свою размолвку с Уивингом? — Мне на самом деле все равно, уладил ли все Монти или нет. Теперь, когда он здесь, я не уйду отсюда живой. Я видел, как Монти убивал без разбора. Он не злобный семнадцатилетний школьник, а опытный преступник и точно знает, что делает. Он точно не облажается, и не колеблясь уложит меня.

— Кью не отдаст Джакомо, — говорит Монти. — Он прекрасно знает, что я уже давно хочу получить голову твоего отца. Он не хочет его мне отдавать, вот и все. Ты же знаешь, как это делается. На одной неделе ты Капулетти, а на другой — Монтекки. Я не знаю, что еще тебе сказать, малыш.

Я переоценил силу связей Монти с Дредноутами. Или я недооценил, насколько сильно Монти ненавидит моего отца. В любом случае, я в полной заднице.

— Признаюсь, я немного сомневался насчет работы с твоим старым боссом, — говорит Джейк. — Но Лоуэлл держит его на поводке, верно, Монтгомери? Лоуэлл обещал передать ему Джакомо, если он сделает то, что ему сказали, и позаботится о тебе для нас. Похоже, карьера твоего старика в качестве информатора пошла прахом. Должен сказать, я удивлен тем, как прекрасно все это работает.

— Ты действительно думаешь, что Сильвер поверит, что я просто сел на байк, и уехал в ночь без нее?

— Мне все равно, что она подумает. Это не имеет значения. У меня есть на нее свои планы. Девка еще не скоро доставит мне неприятности. А когда она научится быть хорошей, послушной маленькой девочкой и будет знать, как доставить мне удовольствие, я просто позволю ей время от времени сосать мой член. Не волнуйся, она будет так чертовски благодарна за внимание…

Ни за что, бл*дь.

Огонь вспыхивает в моей груди, с ревом возвращаясь к жизни.

Все это время я сохранял спокойствие, но в тот момент, когда Джейк начинает говорить о Сильвер, мне конец. Как я могу сохранить ясную голову, когда образы, которые он рисует своими словами, так мрачны, тревожны и по-королевски испорчены? Без меня здесь, чтобы защитить ее, Джейкоб добьется своего. Он найдет лазейку, снова схватит ее, спрячет ее в какой-нибудь подземный бункер и будет держать там месяцами, оскорбляя и насилуя снова и снова, пока она, наконец, не сломается и не даст ему то, чего он так отчаянно желал все это время: ее покорность.

Он будет осторожен. Будет защищен. И сделает все, чтобы его никогда не поймали, и никто не найдет тело Сильвер. Все подумают, что она сбежала, чтобы найти меня. Бл*дь!

Знаю, что это бесполезно, но я бегу. Я набрасываюсь на Джейка с такой яростью в животе, что все, что я чувствую — это медь, кислота и боль. Мои уши оглушены, как будто набиты ватой. Мое сердце сжимается — я не могу сказать, бьется ли оно слишком быстро или вообще не бьется. Все, что я знаю, это то, что это больно, колющая, острая агония, распространяющаяся по передней части моей грудной клетки.

Я опускаю плечо, вонзаю его прямо в живот Джейку и врезаюсь в него с силой тарана, прижимая его к земле. Мертвецы обычно не нападают на живых. Джейкоб, вероятно, думал, что я упаду на колени, обмочусь и начну молить о пощаде. Но я, как никто другой, являюсь постоянным источником разочарования.

Джейк брыкается и размахивает кулаками еще до того, как падает на землю. Он тяжело выдыхает, когда его спина касается утрамбованного снега, но ему удается нанести удар в мою грудную клетку. Я не чувствую никакой боли. Не чувствую ничего, кроме гнева. Он проносится сквозь меня, как огонь через озеро бензина, и я становлюсь безумным, горящим существом, которое невозможно остановить.

Джейк кричит, выкрикивая звуки, которые могут быть именами людей. Я держу его голову в своих руках, и мои большие пальцы впиваются в его веки, царапая и вдавливая.

Затем я падаю боком, ударяясь о землю с такой силой, что мое зрение на секунду затухает. Все вокруг черно-красное, и свет от луны слишком яркий. Я не могу дышать. Я, бл*дь, не могу дышать.

Мне нужно вернуться в спортзал.

Мне нужно вернуться к Сильвер.

Кто-то схватил меня за горло.

Это Пол.

Его ботинки брыкаются и карабкаются по снегу, пока он пытается подавить меня, но я буду чертовски мертв, прежде чем перестану бороться.

— Алекс, чувак! Алекс! — кричит он. — Полегче, черт возьми.

Я не сдамся легко. Вообще не сдамся. Я должен, черт возьми, выбраться отсюда. Звезды в ночном небе над головой вспыхивают, превращаясь в пылающие факелы, вздувая темную мантию небес, и мой пульс начинает настойчиво биться в ушах.

Облегчение захлестывает меня, хватка Пола вокруг моего горла на мгновение ослабевает, и я ухватываюсь за эту возможность, отталкиваясь ногами и ударяясь всем своим весом о тело бармена. Он вскрикивает, издавая слабый стон боли, а затем Джейк стоит надо мной, вытирая струйку крови из носа тыльной стороной ладони.

Он тяжело дышит, его светлые волосы торчат во все стороны, а на рукаве пиджака снег.

— Этот ублюдок порвал мне пиджак, — жалуется Джейк. — Убирайся с дороги, придурок. Дай мне позаботиться о нем. Ты делаешь только хуже.

— Ради Бога, просто уже сделай свою работу. Возьми пистолет, — говорит Монти где-то слева.

Найди Сильвер.

Вставай, черт возьми, Алекс.

Оторви свою задницу, иди внутрь и найди Сильвер.

Голос настойчив, но я не могу ему подчиниться. Насим и Лоуренс наконец вступили в схватку; они прижимают меня к земле, наваливаясь всем своим весом мне на грудь, а я брыкаюсь и вырываюсь, как обезумевший зверь. Они отшатываются от меня, когда я наношу им удар за ударом, и им трудно удержать меня на месте, но тут сзади появляется Пол, хватает меня сзади и сердито ругается мне в ухо.

— Ты сломал себе нос. Не круто. Действительно не круто.

Какого хрена он ждет от меня? Он хочет, чтобы я лежал тихо и послушно, как ягненок, пока Джейкоб и его придурковатые дружки будут казнить меня? Я почти смеюсь над абсурдностью боли в его голосе. Пол снова взвизгивает, когда я с силой вгоняю локоть ему в живот.

— Чертовы идиоты, — огрызается Монти. В поле зрения появляются носки его потертых ботинок. Затем: звук чего-то металлического вращающегося, что-то щелкающее, что-то защелкивается на место. Это звук проверяемого и щелкающего затвора пистолета. — Возьми эту чертову штуку, пока я сам не пристрелил этого ублюдка. В мое время дети были намного жестче, клянусь. Вас четверо, а он один, черт побери. Это не должно быть так сложно.