Страница 1 из 12
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (длинная) Глава 1 Марк. Одинокий суперарэ
— Гадство! — я злился при мысли о царапинах, которые оставила на моем теле эта безумица. Схватился покрепче за руль. Прибавил скорости.
Царапины горели, зудели. Я испытывал раздражение. Нет, дело не в боли, не в красных рубцах, которые будут со мной еще какое-то время. Дело в самой девушке. Она изображала неземную страсть, которой и в помине не было. Она рычала и кусалась. Вопрос-зачем? Я же не животное, а спокойный и миролюбивый…чаще всего. И она не была похожа на тигрицу. Впрочем, неважно. Любовью тут и не пахло, а секс он и есть секс. Кто в девятнадцать лет откажется от него? Никто! Дураков нет.
В очередной раз уразумев, что понять женщин трудно, я начал настраиваться на учебу. Первый учебный день после каникул, как-никак.
Высшая школа, Дискерэ- одна из лучших в Империи. Ну а я один из лучших учеников одной из лучших школ Империи. Мои высокие баллы никак не сочетались с поведением. Тут надо признать, что я наказание для руководителя нашего класса, ректора и остальных преподавателей, которые так или иначе были вовлечены в процесс моего обучения.
Я всегда поступал так, как считал нужным и правильным. Жил по принципу — не верь, не бойся, не проси. Так учил меня мой отец. Слегка отдает тюремщиной, верно? Но, таков уж мой предок. Фигура он неоднозначная. С одной стороны-мозговитый, хитрый и изворотливый, серый и легальный кардинал большого бизнеса, финансовый консультант, иногда посредник между конкурирующими конгломератами, с другой откровенно криминальный тип, с темным прошлым, однако очень и очень высокого полета.
Свою маму я помнил плохо. Не знаю, почему моя мать ушла, бросив меня маленьким глупым шестилеткой. Может быть, не выдержала властного характера отца, не смогла подчиниться его грубой воле. Может, была иная причина, но отец как-то не говорил со мной об этом, а я и не спрашивал. Зачем? Этим знанием ее все равно не вернешь обратно.
Первое время, оставшись без матери, я просто пытался выживать рядом с властным отцом, позже, внимая его науке, стал учиться жизни и в итоге годам к семнадцати стал почти копией своего отца, с одной лишь разницей- я пока еще умел чувствовать, в то время как отец, похоже, совершенно утратил любую возможность получения и проявления каких бы то ни было эмоций и чувств.
По утверждению моего папы, я был очень похож на мать, умную, чувственную и очень свободолюбивую особу голубой крови с богатой и чистой родословной. До сих пор для меня загадка, что заставило дочь древнего клана дель Торе-Пачего связаться с моим отцом?
Женщины любят подонков? Или отец в своей привычке получать желаемое, просто купил ее? Или запугал? Я не презираю отца, не ненавижу, я благодарен ему за многое, но любить я его не могу. Как и мать.
Я хмуро улыбнулся, поняв, что являюсь одним из тех примеров учебника по психологии, где говорится о детях, обделенных любовью. Нет, я не думал об этом все время. Не считал себя убогим или ущербным, но не мог не понимать, что я по сути, ненормален. Зато эффективен в любом деле. Будь то, учеба, спорт, драка, секс и черт знает еще что. Мне многое давалось легко. Но, это не значит, что я не прикладывал усилий вовсе.
Я упорно работал над собой. Сначала, чтобы получить уважение и признание отца. Позже, по привычке делать все превосходно, далее для удовольствия всегда и во всем быть крутым. В день, когда я понял, что одобрение отца мне перестало быть важным и нужным, тот пригласил меня в закрытый клуб, общался со мной как с равным. Очевидно, осознав, что я больше не его забота, а поддержка, опора. Забавно, но даже это не всколыхнуло во мне должной гордости. Я просто принял тот факт, что стал взрослым и почти свободным.
Отец персона медийная. Огарёв Андрей Павлович. Раз в неделю (минимум)он появляется на центральных каналах в сводках новостей на высоком уровне. Замечу, что мало кто в курсе наших семейных отношений. Отца и меня никак не связывали. Он надежно хранил нашу родственную составляющую в секрете, опасаясь, что кто-то из его врагов, а их, разумеется, была тьма, сможет шантажировать его мною. Я носил фамилию своей бабушки по отцовской линии. Бабуля давно умерла. А на школьные собрания ходила одна приятная пожилая особа, выдававшая себя за мою бабушку. Отец не хотел неприятностей и огласки.
Выдернув себя из размышлений и воспоминаний, снова прибавил скорости. Хотелось приехать в школу пораньше. Был разговор к одному уроду.
Урод, назовем его так, хотя это и был Стас Зотов из параллельного класса, грязно пошутил над моей одноклассницей во время летних каникул. Нет, Наташа Пушкина мне не нравилась как девушка, не привлекала. Красотой не отличалась вовсе. Все лицо покрыто угрями (именно это и стало темой креативной, но очень унизительной шутки), глаза голубые, будто небо перед грозой. Но, характер ее, сама геометрия тела в пространстве, ум живой и пытливый, обширный кругозор и отсутствие больших денег у ее родителей, делали ее для меня интересной и чуть более живой, чем ее однокашницы. Натали импонировала мне и я решил, что надо бы вмешаться. Впрочем, так бы я поступил и по отношению к любой другой своей однокласснице. Но, за Натали хотелось отыграться посерьезнее.
Я «держал» школу. Это предложил мне мой отец. Использовать свое учебное заведение как полигон для освоения власти, рычагов давления на людей, трезвой оценки своих и чужих ресурсов любого свойства. Иными словами, я тренировался в песочнице. Как говорил мне мой отец:
— Тебе дано пространство, изучи его, освой, подчини и властвуй. Только так становятся настоящими мужчинами. Правителями, не холуями, — осчастливил меня своей мудростью отец, когда мне было одиннадцать лет.
Его слова, его взгляд, интонации, все это врезалось в память. Залегло в сознание глубоко, на самое его дно и стало распускать свои ядовитые флюиды. Отец учил меня строго, иногда злобно, не давая поблажек, не жалея и не щадя ни моего юношеского самолюбия, ни когда-то тонкой душевной организации.
Я начал захват школьной власти в Дискерэ когда мне еще и двенадцати не стукнуло. Синяки, шрамы, сломанный нос и прочие атрибуты становления альфа — самца присутствовали в моей жизни. Но, я без отчаяния и истерик, строил себя, убирал недостатки и слабости, искоренял их в себе. Иногда превращал их в достоинства, проще говоря, усиливал свои ресурсы, пополнял их. Усердно учился, много читал, активно и успешно занимался борьбой и хоккеем, попутно приобретая и теряя принципы, формируя свою собственную систему ценностей, устанавливая нравственное мерило так, как требовала моя совесть. Да, да, она у меня была… но не всегда. Тут я хмыкнул в голос.
Не переставая следить за дорогой, взял в руки дорогой, как и все у меня (спасибо, папа!) смартфон. Мигал значок мессенджера. Я одним глазом прочел сообщения. Ничего нового. Приглашения на свидания, расписание тренировок хоккейной команды. Парочка фото эротического свойства от моей более — менее постоянной подруги.
Вдруг сердце встрепенулось больно…. Слякоть тоски влилась в мысли и то, что принято считать душой. ПУСТОТА! Уже очень давно во мне пусто, глухо, одиноко. Я пугал сам себя своим цинизмом и равнодушием, приобретенным за время, проведенное в борьбе со всем миром в попытках стать сильнейшим. Я стал им! Моя жизнь разнообразна, активна, но эмоционально абсолютно пуста. Ничего, что можно было бы назвать счастьем, радостью, восторгом. Чёрт, мне не так много лет, а я как пресыщенное и дряхлое существо, брюзжу и загниваю духовно!
Вспоминаю, как был влюблен в девочку. Мне было пятнадцать. Трепыхался, волновался, томился….что же еще? Еще очень хотел ее. Помню, меня бесконечно привлекали ее руки. Тонкие запястья, старинное колечко с изумрудом на безымянном пальце правой руки, какие-то нежно-круглые локотки. Мне удалось заполучить ее после долгой осады. Все прошло после первого секса… Колени перестали подгибаться при ее появлении, сердце молчало. Не трепыхалось, не волновалось, не томилось более. Я, конечно, помню ее имя, но уже и с фамилией проблемы. Потом было много красавиц крутых, ярких, сексуальных. Но я помню ее локотки и колечко и запястья. Глаз не помню, а вот руки…