Крыло

— А я не шестёрка у него. Мы, типа, кореша. Вот если ты начнёшь про него говорить что-то такое, мои парни тебя на лоскуты порвут. Усёк?

Хмыкаю:

— Баюсь шо пипец.

— Ага. Но ты всё ещё ему, типа, обязан.

Отрицательно покачал головой:

— Он не тратился на мою защиту от юстициариума и гарнизонных. Только вылечил, за счёт моей же жизни, за что я платить не собираюсь, и накормил. Так что наше сотрудничество мы ещё обсудим, если я доживу до счастливого момента нашей новой встречи. А по поводу защиты, так сегодня утром я вас что-то рядом не наблюдал.

Зак, вопреки моим ожиданиям, улыбнулся.

— И правильно мыслишь, если, типа, хочешь моё мнение. Сначала побазарить, а потом руки жать. А что о защите... К тебе посылают отбросов. Банды... Если кто-то из банд рыпнется — вот тут уже в дело вступаем мы. А то как-то мы все тут заскучали, больших драк уже месяца три не было.

Он, конечно, сказал «фрактал», но я привыкаю мыслить местными категориями. Поморщился:

— Не разделяю твоего энтузиазма.

Он не понял:

— Чего не разделяешь?

Вздохнул, даже на секунду растерявшись.

— Сильное воодушевление, увлечение, душевный подъём.

— И, типа, правильно делаешь, — кивнул Зак, кажется, обидевшись на то, что я пользуюсь непонятными для него словами. — У тебя осталось дня три или четыре. Банды не будут марать руки, лёгкие деньги им не нужны, типа, другие интересы. А вот надзирателей ничего не сдерживает. Тебя, типа, просто замочат в карцере. Драка в душе — это так, смех. Самое интересное ждёт впереди.

Аппетит пропал. Через силу жевал галету, запивая водой, мне потребуются силы.

— Три или четыре дня? — спросил я, выделяя главное.

Зак кивнул:

— Ага, типа так. Потом ты не сделаешь уже ни хрена.

После обеда выгнали на прогулку. На меня косились, злые глаза сверлили спину. Меня хотят убить. Эти пацаны, которые обо мне вообще ничего не знают, хотят убить меня из-за награды. Они даже эти деньги потратить не смогут, но всё равно хотят получить.

И я уже знал, что сегодня снова буду драться. А тело всё ещё ноет после утреннего мордобоя.

Вечером в моей камере никого не было. Сокамерника забрали куда-то. За его судьбу я не волновался, просто констатировал факт. Сегодня за мной придут.

Одеяло из тонкого жёсткого материала складываю три раза, получая плотную полосу, которую обматываю вокруг торса. Простыней завязываю. Немного сковывает движения, но зато не проткнуть заточкой, да и удары в торс будут не такими болезненными. Простыню соседа рву на части. Обматываю и завязываю на бёдрах, там крупные сосуды, если проткнут — быстро истеку кровью. Сделал узкую повязку, обмотал голову. Есть маленький шанс, что при ударе в висок не пробьют черепушку. Кровати — сколоченные из досок лежанки. Вместо гвоздей — деревянные шканты. Посмотрел на унитаз. Чугунный, намертво вмурован в стену. Что-то с оружием вообще грустно.

Скомкал второе одеяло и затолкал его в унитаз, блокировав сток. Что хорошо в местных унитазах — вода неограничена. Начал проверять доски, из которых сложена кровать. Искал самые слабые и готовые к тому, чтобы их легко было выломать. Обмотал кулаки полотенцами. В бою в душе я не сбил кулаки и вообще не повредил ладоней, и не собирался пренебрегать этим сейчас. Отломал от самой хрупкой доски щепку, сел в дальний угол и закрыл глаза. Рукой закрыл, чтобы наверняка. Зак успел мне рассказать об основных развлечениях, что в ходу у местных, и я уже знал, чего ожидать. Надзиратели немного подыграют этим отбросам, а мне лишь нужно пережить несколько минут. Несколько очень долгих минут.

Свет в блоке погас.

Я вскочил, тут же нажав на спуск унитаза и заблокировав его деревяшкой. Глаза, успевшие привыкнуть к темноте, позволяли что-то видеть и неплохо ориентироваться, но это преимущество на считаные секунды — не так уж здесь стало темно.

Выскочил из камеры и тут же завернул в соседнюю, с ходу налетая на её обитателя ударом колена в грудь. Валимся на пол, он на спину, я сверху. Тут же кладу ему на лицо левую руку, а правой со всей силы бью в шею. Уже на пятом ударе тело подо мной лишь кряхтит, почти не сопротивляясь. Наверняка не сдохнет, но на сегодня уже недееспособен.

— Эй! Като! Мы идём за тобой! — раздаётся крик.

В камеру кто-то заглядывает, кажется, пришёл на хрипы задыхающегося тела. Что-то спрашивает, но я больше сосредоточен на шуме шагов наверху. Блок трёхуровневый, мы на первом, и очень скоро все желающие повеселиться спустятся. У меня же планы прямо противоположные. И потому я, не скрываясь, иду на незваного гостя. Он замешкался и не понимает, кого видит перед собой, даже когда я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки.

Хватаю его за шею и дёргаю на себя, одновременно выстреливая коленом ему в живот. Парень сгибается, хрипло втягивая воздух. Удар локтем по затылку, отправляю его на пол.

Мелькают тени, из моей камеры доносятся крики и ругань. Им там очень весело. Похоже, первого идиота, ворвавшегося в камеру, приняли за меня и теперь отоваривают всем народом. Темнота и одинаковые робы не способствуют опознанию. К ногам подходит холодная вода.

Выхожу из камеры и иду вдоль решёток, спокойно и размеренно. Один зек пробегает мимо, второй, третий. Только пятый притормаживает, заглядывая мне в лицо. Удар в пах заставляет его согнуться и привалиться к стене. Удар ногой в ухо помещает его пустую черепушку между моей ступнёй и стеной. Глухой удар, и бессознательное тело валится на пол.

На меня кто-то набрасывается сзади, чувствую тычок в спину, но боли нет. Перехватываю руку, которой меня пытались схватить за шею, и ломаю о своё плечо. За спиной раздаётся надрывный крик боли. Разворачиваюсь, отнимаю заточку и вгоняю её в шею.

Забегаю на лестницу. Навстречу спускается ещё один клоун, пытаясь ударить меня ногой. Удар неловкий, неудачный, пропускаю мимо себя, вгоняю заточку в бедро, а затем просто перебрасываю придурка через борт.

Следующий встречает на втором этаже, набрасывается на меня, пока ещё один пытается ткнуть меня заточкой. В грудь. Уколы чувствую, но защита держится. Высвобождаю руку с оружием и загоняю лезвие под локоть, дёргая до самого плеча, оставляя рваную рану. Кричащего и выпустившего меня малолетнего заключённого сталкиваю вниз по лестнице. Сразу отбиваю очередной удар заточкой. Неловкий и неуклюжий. Им мешает полумрак, делая движения размашистыми и кривыми.

Следующий удар ловлю, несколько коротких уколов в тело лишают моего оппонента воли к продолжению битвы. Просто отталкиваю его в сторону.

Тут же наваливаются двое. Пока отбивал удар одного, второй успел полоснуть меня по лицу. Щеку прорезает боль. Второй удар нанести не даю, втыкая свою заточку под локоть и проворачивая. Крик мучительной боли. Второй теряется — кровь напарника брызнула в лицо. Удар в горло обрывает его жизнь.