Палые листья лета

— Капелька повидла. Такая сладкая, — он довольно зажмурился.

— Ты любишь сладкое?

— Очень!

Наверное, Санайя очень испорченная, иначе почему она подумала совсем не о повидле?

— Тогда возьми! — Кордесу была щедро предложена вторая, еще целая, упаковка сладкого.

И чего так обиженно смотрит? Лучше не думать. А то думы какие-то не такие голову посещают. Нужно тряхнуть головой, чтобы их прогнать. И не смотреть в эти хитрые глаза.

— Ну что, будем отдыхать? — Санайя попыталась чуть отодвинуться.

Как-то она не подумала, что договорились не разрывать контакт. А спать тогда как? Может, ничего страшного?

— И чего мы опять испугались? — эд'Пинкрон не дал отстраниться.

— Ничего, — придется сделать вид, что захотела съесть еще одно печенье, иначе как спрятать глаза.

И чего так смущаться? Ведь у них уже все было. По обоюдному желанию. Да, потом вышло недопонимание, но сейчас… А что сейчас? Кордес пытался ее соблазнить? Так многие мужчины пытаются соблазнить женщин. Это для них нормально. Нужно завершить ритуал?

Неизвестно куда ускакали бы ее своенравные мысли, если бы Кордес не прекратил их бег. Он нежно расправил пальцем хмурую складку на лбу, для закрепления эффекта коснулся этого места губами и шепнул:

— Уж не думаешь ли ты, что я буду соблазнять тебя прямо здесь?

Не признаваться же, что именно об этом она и думала!

— Не говорите глупости, фиер эд'Пинкрон! Лучше давайте быстрее отдохнем и отправимся дальше! — Санайя демонстративно убрала руку с его спины и принялась убирать со стола.

— А я стараюсь их не говорить, фиера эд'Пинкрон, — уже по интонации можно было почувствовать, как он довольно улыбается.

Что он сказал? Пустая баночка из-под паштета растерянно звякнула об пол.

— Что вы сказали? Глупость какая.

— Я уже большой мальчик, и жизнь меня не раз учила хорошо подумать, прежде чем что-то сказать, тем более глупость. И да, я уже говорил, ты можешь обращаться ко мне на ты.

— Все издеваетесь, фиер эд'Пинкрон, — Санайя внимательно смотрела на начатую пачку печенья и никак не могла понять, что же с ней нужно сделать.

— Нет, — Кордес аккуратно забрал из ее рук печенье, положил его в рюкзак, затем обхватил лицо девушки обеими руками и совершенно серьезно заговорил: — Лес нас связал. Тебя и меня. Связал по древнейшему обряду. Перед богами мы — муж и жена. Я это знаю, и ты это знаешь. Мы это не планировали? Но это случилось. Натворили, — здесь споткнулся и поправился, — я натворил много глупостей? Да, признаю. Считаешь, что меня нужно как-то наказать? Я приму наказание, что бы ты ни придумала. Но, Санни, я знаю, что обряд должен быть завершен. Да, знаю! Но не здесь. А потому давай спать! Просто спать, — он быстро и умело уложил остатки их трапезы в рюкзак, достал второй плед и, уложив и укрыв им девушку, улегся рядом, оставив в своей руке ее руку.

Пусть куртка не самая удобная из подушек, но Кордесу и ее не досталось. Санайя развернула ее так, чтобы хватило на двоих и, так и не сказав ни слова, легла, по-хозяйски положив голову и руку на мужскую грудь, удовлетворенно вздохнула и прикрыла глаза.

— Как вернемся, зарегистрируем наш брак в мэрии, фиера эд'Пинкрон. И не спорьте! — безапелляционно заявили ей.

Спорить совсем не хотелось. Наверное, потому что очень устала. Сил хватило только на счастливую улыбку. Ну, и еще для того, чтобы немного подвинуть руку и коснуться кожи в распахнутом вороте рубахи. Не стоит забывать, что близкий контакт способствует скорейшему восстановлению. Пусть не физическому, но тоже очень важному. А чтобы восстановиться физически, нужно поспать.

ГЛАВА 16

Странно просыпаться в полной тишине. Как быстро можно привыкнуть к щебету птиц и прочим звука живой природы. Здесь же только тихое дыхание спящего рядом мужчины показывало, что Санайя не одна.

Не одна. Губы растянулись в счастливой улыбке. Похоже, она теперь никогда не будет одна. Хотя, есть некоторые дела, которые нужно делать в одиночестве. Вчера естественные потребности тела не были столь настойчивы, сейчас же, пока Кордес не видит, нужно отойти немного в сторону и быстро все сделать.

Отошла. На всякий случай, еще и повернулась к мужчине спиной. Долго ли сделать утренние дела для молодой здоровой девушки? Если еще и поторопиться.

Когда Санайя развернулась, сначала разозлилась. Подглядывал? Да как он мог! Нет, наверное, ушел немного в сторону, чтобы тоже привести себя в порядок. Но зачем забрал свои вещи? Ведь там, где она ожидала увидеть спящего мужчину, одиноко лежал только ее рюкзак. Бросил? Он не мог так поступить.

— Корд, — осторожно позвала она. — Корд, ты где?

Испуганный голос жалко растаял в окружающем пространстве. И никакого отклика. Вообще ничего.

— Кордес! — и этот отчаянный крик остался без ответа.

Мелко затряслись губы. Это что, она собралась заплакать? Нет, только не сейчас. Жаль, некому отвесить пощечину, а самой себя бить неэффективно. Но ругать можно.

— А ну, прекратить панику! Выключить слезы! Включить мозг! Ты сможешь! И ты это сделаешь!

Санайя подобрала свой рюкзак, проверила его содержимое, убедилась, что еда и вода на месте и, обняв свое имущество обеими руками, огляделась. Как можно определить в абсолютно пустом пространстве, там же ты находишься, где совсем недавно спала, или нет? Ни крошки от вчерашнего ужина, ни пустой упаковки. И зачем только Кордес их все собрал? Хотя верно он все сделал, правила есть правила.

То, что маг мог сбежать, даже не рассматривалось. Его куда-то перенесло? Или не его, а саму Санни?

Ну да ладно, что теперь об этом, неважно, кто переместился, а кто остался на месте, теперь нужно как можно скорее найти мужчину. Может, он все еще спит? Хорошо бы вернуться до того, как он проснется. Пожурит ее за оплошность, снисходительно посмеется над стеснительностью, и они отправятся дальше.

Санайя вновь огляделась. Все та же удручающая серая пустота, тающая вдали неприветливой тьмой. И чего так испугалась? Одиночества и испугалась, чего здесь не понять. Но хватит жалеть и оправдывать себя, пора действовать.

Прикрыть глаза. Настроиться на Кордеса. Можно взять себя пальцами левой руки за правое запястье, погладить браслет. Увидела! Опять удаляющаяся спина. Только как понять, действительность ли это или воспоминания? Точно не воспоминания, так как куртка вывернута ярко-оранжевым подкладом наружу и повязана на поясе. Как предусмотрительно пошита одежда исследователей, если нужно быть незаметным — надеваешь темным верхом наружу, а если нужно привлечь внимание, то вот так. Еще и догадался опустить ее ниже рюкзака. Знает, что Санни будет его искать. Впрочем, хватит восторгаться догадливостью других, пора действовать самой. Нужно быстро перекусить и отправляться в путь.

На всякий случай Санни вывернула и свою куртку и сделала первый шаг. Идти и одновременно до боли в глазах всматриваться в удаляющуюся мужскую спину было тяжело, но иначе никак. Иногда Кордес останавливался, доставал что-нибудь из рюкзака — вот и пригодились аккуратно собранные салфетки и пустые банки из-под трапез — брал добычу в обе руки, медленно поворачивался так вокруг своей оси, словно желая показать, что он держит в руках, и оставлял вещь на полу. Нетрудно догадаться, что так он обозначал свой путь. Правда, пока ни одной из оставленных меток ведунье не повстречалось. Но кто это подпространство знает, какие в нем пути и законы?

На очередной остановке Кордес присел, достал из рюкзака припасы и стал есть. Странно, а Санайя совсем не проголодалась, и даже не очень устала. Сколько она идет? Час, больше? Разве это важно. Если может идти, нужно идти, так быстрее догонит его.

Поел. Опять собрал все, оставив лишь одну баночку, демонстративно покрутив ее перед этим в руках. Встал, огляделся, словно потерял направление, даже сверился с каким-то артефактом из своих запасов и, оглянувшись, направился дальше.

Еще бы чуть-чуть и они встретились глазами. Не почувствовал. Или пока не понял? Ведь глянул прямо на нее.