За стенами Атерраса

Экипаж в сопровождении сильнейших магов появился около полудня следующего дня. Духи сразу же доложили мне. Брист нервничал. Он рычал, бил хвостом, и мы с Рози никак не могли его успокоить.

— Мне страшно, Арман, — тихо проговорила Розалин. Она стояла рядом со мной, я сжимал ее тонкие прохладные пальчики, а сквозь маленькое окошко было видно, как приближается наш враг.

— Не бойся, — ответил я. — Атеррас перемелет Люциана.

— А что мы будем делать с самой тюрьмой?

Розалин ждала ответа, а мне по-прежнему нечего было ей сказать. Мне придется остаться. Ей — уехать. Вот и вся истина. А еще я задумывался о том, сколько лет отнял у меня Атеррас. Меня не было меньше месяца. Значит, около года?

— Арман? — Рози прижалась щекой к моему плечу.

— У меня нет ответа, Розалин, — сказал я.

— Значит, останемся в Атеррасе.

— Нет! Ты не останешься.

— А кто мне помешает? — упрямо ответила она. — Выгонишь?

Я отрицательно покачал головой. Сам не мыслил без нее жизни. И если здесь не будет ни Розалин, ни Шелли, я просто сойду с ума. Стану еще одним из безумных призраков Атерраса.

— Пора встречать Люциана, — решил завершить этот разговор. — Идем?

А внизу, на нулевом уровне, уже ждали все слуги тюрьмы.

— Что будем делать, господин Ферри? — спросил Фитц.

— Пообщаемся с первым советником, — ответил я. — Думаю, у него найдется, что нам сказать. И у нас тоже, ведь так?

— Береги себя, мальчик мой, — прошептала Тайнеке и крепко меня обняла. — Мы с тобой.

— Спасибо.

Они действительно были рядом. Люди, которые стали для меня почти семьей. Разделили все тяготы Атерраса. И ради них мне надо победить Люциана. А с самой тюрьмой разберемся потом.

Как я и ожидал, советник притащил Идена с собой. Друг казался усталым, но невредимым. Видимо, Люциан побаивался, что заклинание не сработает, и решил подстраховаться. А может, просто собирался оставить Идена в Атеррасе, чтобы точно не мешался под ногами. Требования советника тоже не удивили: он желал видеть источник, как и предсказывал Иден. Я согласился, потому что уже чувствовал, как неспокоен Атеррас. Это было сродни предвкушению. Тюрьма будто радовалась, что Люциан почтил нас своим присутствием.

На десятый нижний мы опускались втроем: Иден, я и Люциан. Мы с Розалин заранее условились, что она не пойдет к источнику. Ей там делать нечего. Да и я буду спокойнее, если не придется думать о ее защите. Только Брист последовал за мной: я слышал цокот его когтей за спиной Идена. Что ж, пора расставить все точки, да? Почему-то от этой мысли стало легче. Будто кто-то снял с груди тяжкий груз. Это должно однажды закончиться. Так почему не сейчас?

А ступеньки вились и вились, увлекая нас все ниже. Мы миновали девятый уровень, на котором десять лет томился Иден. Наверное, другу тоже сейчас жутковато. Он ведь сделал все, чтобы покинуть Атеррас, и снова вернулся. Ради чего? Чтобы отомстить Люциану? Или восстановить справедливость? А может, как и я, хочет завершить эту историю?

Снизу послышался протяжный гул, будто что-то пыталось вырваться из-под земли, добраться до нас. Люциан замер.

— Что, трусите, господин первый советник? — раздался голос Идена. — Не бойтесь, вы ведь хотели увидеть источник.

— Советую вам помолчать, — проговорил маг.

— А то что? Отправите в Атеррас? — не унимался Иден. — Так я уже здесь.

Я не стал вмешиваться. Хочется им зубоскалить — пусть. Вместо этого прислушивался к тюрьме, ее зловонному дыханию, ее сердцебиению. Сам я опускался к источнику всего пару раз, и ощущения были неприятными. Он давил своей силой, выжимал досуха, выкручивал.

Спуск закончился. Под ногами были темные кирпичи. Из таких же кирпичных плит были сложены стены. Я взмахнул рукой, и коридор озарил неясный свет факелов. Брист зарычал, а в темноте кто-то засмеялся. Люциан вздрогнул, а Иден догнал меня и пошел рядом.

— Нам не рады? — спросил он тихо.

— Источник никому не рад, — ответил я. — А нам и подавно.

В темноте таились духи. Странно… Они были такими древними. Некоторые были одеты в одежды, подобные которым я не видел никогда. Может, это те самые племена, что, по преданию, были истреблены на этом месте? Они провожали нас мрачными взглядами.

— Источник близко, — сказал я спутникам.

Воздух стал липким, тягучим, похожим на паутину. Сразу вспомнился ритуал, который провел Люциан, чтобы привязать меня к Атеррасу. По спине пробежали мурашки. Это был не страх, но некое глубинное воспоминание, будившее внутри тревогу.

Коридор вильнул раз, другой. Я чувствовал не только духов, но и чудовищ, которых хватало в коридорах десятого нижнего. Но все они разбегались, чувствуя мою силу. Если бы Люциан спустился сюда один, его сожрали бы в два счета.

— Какие милые зверушки, — пробормотал Иден, когда очередная тварь заскрежетала когтями по полу. А может, стене?

— Атеррас любит таких.

— О да!

Люциан молчал. Я только чувствовал, как он поднял магические щиты, и тюрьме это не нравилось. Может, сказать «фас»? Но нарушать клятву в Атеррасе чревато. Да и Люциан вряд ли пришел неподготовленным. Нельзя недооценивать врага. Иначе неминуемо проиграешь.

Еще один поворот, и мы очутились в огромном зале с черными стенами. В центре лежала плита. На ней были начертаны древние символы, похожие на те, что разгадывал Иден. Ключ от источника Атерраса. Опасная штука… Почему Люциану понадобилось столько лет, чтобы забрать свою картину? Думаю, об этом мы не узнаем никогда. Я склонялся к выводу, что с его памятью что-то произошло, и лишь потом воспоминания вернулись. Иначе зачем столько ждать? Но я мог и ошибаться, а любые предположения не меняли сути: Люциан убил любимую женщину, мать своих детей, чтобы добраться до записанного однажды заклинания.

— Источник перед вами, — обернулся я.

Люциан опустился на колени и благоговейно коснулся плиты. Иден покосился на меня. Что он задумал? Я догадывался, но не мог знать наверняка.

— Не подходите. Оба, — скомандовал советник.

— Не очень-то и хотелось, — отозвался Иден, а я промолчал. Не то место, где стоит вести бессмысленные разговоры.

— Ты чувствуешь свою магию, Арман? — спросил Иден шепотом.

Я кивнул. Сила тюрьмы была при мне.

— А я нет, — признался друг.

Видимо, близость источника лишила его магии. С Люцианом все так же? Почему-то мне казалось, что нет.

«Амулет», — шепнул мне один из духов, которые так и кружили по залу.

Понятно. Люциан сумел защитить себя. Меня будет хранить Атеррас. А как же Иден? Я призвал магию и прикрыл нас обоих. И вовремя, потому что Люциан достал листок с заклинанием, провел над ним ладонью, и символы с бумаги взлетели в воздух. Они закружили, запылали огнем, а потом опустились на плиту, закрывавшую источник.

Стены задрожали, с потолка посыпалось крошево. Пока что щит защищал нас с Иденом, но я уже чувствовал, будто тюрьма подняла голову, как дикий зверь, и готовится прыгнуть, чтобы разорвать нас на части.

— Аине месс фиаре киа… — заунывно проговорил Люциан.

Я же смотрел на Идена и понимал, что он и сам не знает, чего ожидать: то ли Люциан пробудит и подчинит источник, то ли погибнет. А с ним и мы. Первый советник продолжал повторять слова заклинания. Маска вдруг раскалилась, захотелось сорвать ее с себя. Я ощутил, как на верхних уровнях распахиваются двери камер. Только бы живые успели скрыться!

— Брист, уведи их, — шепнул псу. Тот коротко залаял и побежал прочь, а пространство вибрировало все сильнее и сильнее. Стены тряслись так, что из них выпрыгивали кирпичи и отлетали в разные стороны. Над нами двадцать этажей! Что будет, если они все сложатся?

— Аине месс, — твердил Люциан, а плита перед ним пошла трещинами. Лицо советника преобразилось. На нем проступили такие же черные прожилки, какими Атеррас наградил меня самого. Неужели демоническая печать? Не одержимость, нет, а помощь и защита от темного мира — и высокая плата, которая всегда следовала за такую помощь. Кровавая плата.