Боль (ЛП)

— Нет, — медленно отвечает она. — Я думала, ты это сделаешь.

— Не хотел, чтобы он волновался. — В его надломившемся голосе слышна попытка оправдаться. — Ты же знаешь, что он может поднять бучу, если я пропущу тренировку.

— Мне кажется, он бы отнесся с пониманием к тому, что ты плохо себя чувствуешь. — Ее голос немного смягчается, в нем слышится разочарование, даже боль.

Он щипает заусенец.

— В последнее время ты кажешься немного… отрешенным, — тихо продолжает мама, с мягким бархатистым звуком выворачивая руль своими идеально наманикюренными руками. — Все в порядке?

Такое неожиданное проявление заботы заставляет его вздрогнуть, и какое-то время он не может ответить. Наверно, несмотря на свой образ жизни трудоголика, она замечает больше, чем он думает.

— Мэтти, — она уже очень давно его так не называла, — если тебя что-то беспокоит, мне хочется знать, что ты достаточно доверяешь мне, как своей матери, чтобы рассказать.

— Нет… ничего, — отвечает он слишком поспешно, ненавидя себя за запинки. — Я просто немного устал после… ну… ты понимаешь… — У него вдруг возникает провал в памяти. Его охватывает странное чувство падения в пространстве, как неопределенный прыжок. — Мам? — тяжело дыша, он смотрит на нее. Внезапно ему хочется рассказать ей — абсолютно все. О временно потерянной памяти в ночь после соревнования, о всепоглощающем предчувствии, что произошло что-то ужасное, о кошмарах, об уверенности, что внутри него что-то безвозвратно изменилось.

— Qu’est-ce qui ne va pas, mon chéri? Что случилось, дорогой?

Она останавливается возле опустевшей территории школы. Матео весь краснеет, у него сжимается горло. Возможно, если бы она не проявляла такую нежность, если бы не смотрела на него с такой необычной… заботой, то он мог бы рассказать ей.

— Нет, н-ничего. Спасибо, что подвезла. Увидимся вечером.

Она тянется к нему, чтобы коснуться щеки, но он хватает сумку и выскакивает из машины раньше. Захлопывает за собой дверцу и, успокаивающе помахав ей рукой, бежит по асфальтовой дорожке в класс.

И хотя прошла всего пара дней, Матео кажется, будто он не видел Лолу несколько недель, поэтому первую половину утра считает минуты до перерыва. Но Лолы нигде нет. Несмотря на то, что вчера по телефону, прежде чем пожелать друг другу спокойной ночи, они договорились встретиться в их обычном месте, он всю утреннюю перемену просидел один как дурак на скамейке, в дальнем углу площадки для крикета, делая вид, будто наблюдает за матчем между школами, а на самом деле звонит ей на мобильный и постоянно попадает на голосовую почту. После этого он ищет ее в зрительном зале, потом в школьном спортзале, но сегодня по всей видимости музыкальных репетиций нет. Проходит мимо двери с сетчатым окном театрального факультета больше десяти раз, пока кто-то из учеников не начинает обращать на него внимание и поворачивать голову. Раздраженно вздыхая, он проверяет телефон, нет ли ответа на его сообщение или пропущенного звонка, но по-прежнему ничего. И теперь он уже начинает беспокоиться. Лола всегда держит телефон при себе — если бы она по какой-то причине не смогла прийти в школу, то дала бы ему знать. По крайней мере, вчера во время разговора она вела себя прекрасно. Должно быть, утром что-то случилось. Что-то достаточно серьезное, что даже помешало ей проверить телефон. Его начинает тошнить, возникает ужасное предчувствие, что он больше никогда ее не увидит.

Когда наступает время обеда, Матео берет свой поднос и спешит к их привычному столику в дальнем конце столовой, но обнаруживает там только Хьюго и Изабель. С грохотом роняет поднос на стол и окидывает взглядом оживленный зал, а потом выдвигает стул и плюхается на него.

— Где она, черт побери?

— Привет! Мы тоже рады тебя видеть!

— Что? — Он встречается с вопросительным взглядом Хьюго, его голос звучит резче, чем ему бы хотелось.

Хьюго и Изабель переглядываются.

— Земля вызывает Мэтта… — С сильным раздражением Хьюго щелкает пальцами перед лицом Матео в попытке привлечь его внимание.

— Мы здесь… ты нас видишь? — смеется Изабель. — Сегодня Лола не пришла.

— Что? Почему?

Они оба выглядят настолько удивленными, что он понимает: он больше не говорит размеренным голосом.

Он делает глубокий вдох.

— Простите. Мне… мне просто нужно поговорить с ней кое о чем важном. У вас есть идеи, где она может быть?

— Ух ты, очень важный вопрос? — Хьюго поигрывает бровями, что так обычно бесит, и Изабель фыркает от смеха.

— Послушайте, вы знаете, где она или нет? — Кричать не стоило, потому что пара учеников за соседним столом оборачиваются, когда он повышает голос.

— Приятель, да что происходит? — Теперь на лице Хьюго читается смесь досады и беспокойства.

— Ничего, я… я просто задал вам простой вопрос…

— Мы не знаем, — стремительно вмешивается Изабель. — Мы не видели ее сегодня. Может, она пошла к стоматологу и забыла нас предупредить. Ты пытался ей звонить?

— Конечно, я пытался ей звонить!

— Эй, перестань! Остынь, приятель! — Даже обычно спокойный Хьюго начинает нервничать из-за нежелательного проявления к ним внимания. — Что за срочность?

Матео выдыхает и пытается придать голосу нормальное звучание.

— Я думал, что вы ее друзья! Разве вам плевать на нее?

Хьюго удивленно вскидывает голову и с уязвленным видом смотрит на него.

— Эй-эй-эй. Полегче на поворотах, приятель. Ты сейчас ведешь себя как придурок!

— Это еще почему? — Несмотря на все попытки сохранять спокойствие, Матео непроизвольно снова повышает голос. — Потому что я единственный, кого беспокоит местонахождении Лолы, когда та не появляется в школе и отключает телефон?

— Да она часто пропускает школу в последнюю минуту, чтобы отправиться с отцом на съемки, ты же знаешь…

Его сердце пропускает удар.

— Господи, как ты можешь говорить такое? С ней же могло что-то случиться!

Хьюго изумленно смотрит на него.

— Друг, а тебе не кажется, что ты ведешь себя как параноик? Еще и как собственник?

Матео на мгновение перестает дышать, кровь приливает к его лицу. А потом он впивается в Хьюго взглядом, в котором читается неприкрытая ярость.

— Собственник? — Он мучительно втягивает воздух. — Да пошел ты на хрен!

Даже не задумываясь, он вскакивает на ноги. Стул отлетает назад, вилка с грохотом летит через стол, стакан Хьюго переворачивается. Вокруг них внезапно повисает тишина, когда ученики из-за ближайших столов оборачиваются на шум.

Глаза Хьюго расширяются, он делает вдох, чтобы ответить, но не успевает, потому что Матео хватает свою сумку и выбегает из столовой.

К черту их, к черту, к черту! Он вышагивает по пустой классной комнате, кулак прижат ко рту, костяшки пальцев вдавливают губы к краям зубов. Делает медленные ровные вдохи, пытаясь успокоиться. Он не расстроится из-за длинного языка Хьюго и его издевок. Но несмотря на все попытки, к нему неумолимо приходит осознание того, что ему удалось только еще больше отдалиться от своих друзей. Они уже и так обсуждают его за глаза с тех пор, как он вернулся из Брайтона — в этом он уверен. Даже относятся к нему по-другому, словно он неуравновешенный, сломленный псих. Как будто им все известно. Но это невозможно. Кто им мог рассказать? Если только они не догадались, если только он не выдал себя собственным поведением, а они не прочитали вину в его глазах… Наверное, в этом все дело. Может быть, Лола узнала о произошедшем и… Если это так, то неудивительно, что она не отвечает на звонки и прогуливает школу. Она больше не хочет его видеть. Никогда. Она не вернется. Господи!

— Эй… — Матео резко отворачивается от окна на голос Хьюго, стоящего в дверном проеме. — У нее только что началась репетиция в спортзале.

— Что? — Он удивленно отступает назад, ударяясь бедром о подоконник. — Откуда… откуда ты знаешь?

— Пара семиклашек в столовой только что сказали мне. Они просто поздно начали.

В легких Матео не остается воздуха, и он приваливается к подоконнику. Из сердца внезапно уходит злость, с притоком облегчения тело обмякает.