Солнцеворот желаний

Наверное, что-то такое промелькнуло в моих глазах, раз он удовлетворённо улыбнулся, отстраняясь назад.

— Приходи ко мне завтра одна — и я расскажу как. Я научу тебя. Всему, что знаю об ариусе. Ты станешь такой же сильной как Никлос. А может даже сможешь превзойти его. Стать первой в вашей связке. И уже он будет следовать за тобой.

Маля, стоящая позади, недовольно хмыкнула. Она подошла к нам, говоря голосом полным ядовитого презрения:

— Как легко ты перестраиваешься! — воскликнула она, и уже обращаясь ко мне: — Не слушай его, он манипулирует тобой. Ему нужно установить с тобой связь, чтобы привязать к себе. То, что он предлагает, называется связкой Учитель-Ученик. Основа магического обучения. Это примитивные и мощные узы, которые свяжут вас навек. И только мёртвые знают, чем это может обернуться.

Видимо Маля попала в точку, так недовольно скривился Ктуул.

— Воля ваша. Я лишь предлагаю помощь в обмен на дружбу. Мне нет причин воевать с тобой, Селеста. Как и с Никлосом. И даже с тобой воинственная Амалия Бай. Мне жаль, что твой отец умер, но былого не возвратить. Его тело досталось мне и когда я его покину — останется бездушная оболочка-зомби, если, конечно, вам известен этот термин.

— Иди к морвиусу! — безапелляционно ответила колдунья, вновь ударяя по прутьям, а после хватая меня за руку, таща за собой. — Пошли, нам пора.

Я было собралась идти, но в голову пришла одна неприятная мысль-вопрос:

— А Никлос? Он чему-то учиться у тебя?

Ктуул загадочно поднял кончики губ и свет в камере померк, а когда загорелся вновь, не осталось ни единого следа нашей атаки.

— У всех свои секреты, драгоценная Селеста Каргат. Приходи в любое время, теперь нам есть о чём поговорить. И не беспокойся — о вашем визите Никлосу не станет известно.

Глава 5. Дорога сомнений

Никлос

В глазах короля застыло её отвращение. Неотвратимость отрицания их будущего. Она стала бойцом. Мягким, но изворотливым, как ящерка, способная сбросить хвост, чтобы сбежать от опасности как можно дальше. В густых заокеанских джунглях в глубине континента, спрятавшаяся среди густых лиан, сливаясь с грубой корой, застывая в ледяной неподвижности, останавливая собственное сердцебиение. Таких удавалось поймать только на грани между жизнью и смертью, но и тогда в руках лежал почти мертвец, безучастно глядящий чёрными глазами, при любой слабине готовый сорваться с места и удрать. А пока кровь от отвалившегося хвоста заползает в линии ладоней, вычерчивая бурые, быстро засыхающие полосы, будто предсказывая, какой неудачей обернётся поимка такой ящерицы.

«Именно это я с ней и сделал, — думал король. — Поймал, когда она была готова умереть в попытках спасти себя и свою любовь. Это я вынудил дойти до состояния полной безысходности, чтобы обратиться к самой опасной магии нашего мира. И теперь мы оба расплачиваемся за это».

В зале так много влажных и тёмных глаз. Они неотрывно смотрят на нас, пытаясь угадать, что происходит и почему так печальна будущая королева. Почему она дёргается как от удара, при прикосновении королевских рук… Никлосу стало невыносимо находиться здесь. Душно. А быть рядом с Селестой — это как находится на близком расстоянии от бесконечной дуги молнии — только тронь и лишишься кожи, а обожжённая культя станет вечным напоминанием об опрометчивости, неразумности.

Рядом с ней, ему хотелось сделать это. Точно так же, как когда тянет опустить руку в костёр и поглядеть, что будет. Ему не терпелось вновь отведать её на вкус. Попробовать, какой она станет, когда он сдерёт с неё это дурацкое воздушное платье, разорвёт на ошмётки корсет и на лоскуты порвёт нижнее бельё. А добравшись до дрожащей кожи, вопьётся в неё, раздвигая женские ножки, запуская язык прямо туда, откуда берётся женское начало. И разве после его ласк сможет она и дальше твердить, что ничего не чувствует к нему? Разве она сможет устоять и не истечь влагой, когда он войдёт в неё так, как это было им предначертано всеми проклятиями и судьбами мира?!

От этих мыслей немел язык и путалось сознание, и воплотившись фантомом, будучи уже вдалеке от зальной духоты, он вновь наговорил ей гадостей, боясь исполнить свои фантазии, раз за разом вспоминая, чем всё обернулось в прошлый раз. Ах этот ненавистный Артан Гадельер, отнявший её у него! Этот сукин сын был его единственным близким другом, и он должен был сразу понять, что белая драконица — не для него! А он посмел отнять её, увезти, забрать, он вырвал её из его рук и до сих пор называет своей!

Мысли вскипали как поднимавшийся над песком чёрный кофе, грозясь перелиться через край и обрушится грязной волной с камнями и галькой на поверхность его разума. Король не сопротивлялся им, памятуя слова Ктуула. Сильные эмоции — сильный нориус, в последнее время терявший своё былое всемогущество.

Король встал на крыло и поднялся над дворцом, забирая вглубь океана. Его не пугала встреча с Агондарием и его армией, улепётывавшей при его приближении. Он десятки раз спускался в самые крутые морские глубины, забираясь в подводные скалы, путешествуя вдоль великих рифов и морских обрывов, купаясь в горячих как лава серных источниках, в попытках отыскать хоть одну завалящуюся русалочку, но тщетно. Города, чьи улицы, некогда зеркально повторявшие наземные проспекты и лабиринты, заброшены, покинуты в спешке, и в них лишь толстые акулы да проворливые дельфины шныряют в поисках чем бы поживиться. Мёртвые города. А Ктуул утверждает, что он здесь не при чём. Что та сила, что монолитом крушила и до смерти пугала подводников ушла в момент, как вечный оказался на земле. Она потерялась с его воплощением в теле колдуна и к происходящему на дне морском он не имеет никакого отношения.

Старый бог коварен. Он постоянно тянется к Никлосу, дурманя разум сказками о прекрасных мирах и восхитительных созданиях, что обитают за пределами этой планеты. Он детально описывал яркий и блестящий тысячами звёзд свет далёких галактик, называя населённые миры жемчужинами ожерелья, и говоря, что в силах Ника совершить путешествие по нитям между ними. Ктуул соблазнял короля таинством создания новых миров, обещая воочию показать, как роскошно горит погибшая звезда и каким фейерверком сопровождается взрыв сверхновой. Какой невероятный поток силы открывается, когда земное ядро вспыхивает и разлетается на куски.

О, коварный бог! Обольститель с маниакально горящими глазами! Он исполнял мечты Никлоса, в точности повторяя мысли короля, показывая, насколько они близки по духу. Это пугало и интриговало Ника, завораживая с какой простотой он начал рассказывать вечному детали прошедших Советов, принятые решения по сотрудничеству с иностранными послами и заокеанскими государствами, как легко Ктуул подтверждал королевские планы по военной тактике и как мудро чуть корректировал их, чтобы достичь наилучшей цели. В иные, спокойные дни они болтали на такие темы, которые Ник никогда не обсуждал с Артаном или Богартом, или кем ещё. Ктуул незаметно воплотил в себе всё, о чём король мог мечтать: он стал его наставником, его другом и почти отцом, мудростью направлявшего сына по пути, ведущей… к вечности?..

От открываемых перспектив замирало дыхание, и король частенько забывался на собраниях, отвлекаясь от обсуждаемых задач и докладов министров. Его взгляд устремлялся вперёд и ему становилось непросто опускаться на землю к дискуссии о новых поставках пресной воды в город и внезапному перенаселению удалённых от морского побережья малых городов. Это казалось примитивным перед возможностью воочию увидеть, как стоглавый полупрозрачный голубой небесный змей опускается на воздушную перину и бросает на искрящуюся серебром землю блестящую икру, собираемую местными жителями, чтобы насытить посевы, раскрывающиеся красной питательной пыльцой.

Только одно тормозило короля от захватывающих фантазий. Одна-единственная, его персональная звезда, чьи мысли и чувства горели ярче любых историй старого бога. Селеста Каргат. Его белая драконица, которая казалась ему компасом и сверкающим среди кромешной тьмы маяком.