Страница 14 из 89
— Что такое? — тут же улавливает смену моего настроения Клинт.
— Я не смогу тебе объяснить.
— Утром ты расстроилась. Я не сдержался. Извини меня. — Я качаю головой, смягчая свою реакцию улыбкой. — И ты обязана дать мне шанс все исправить.
— Хорошо, я согласна, — тут же иду я на попятную.
Остаток дня мы с Клинтом гуляем по улочкам, изучаем город — сплошь двух- или трехэтажные здания с сильным налетом южной ленцы, — фотографируемся, едим мороженое и, конечно же, возвращаемся на пляж поплавать на закате.
А воскресенье рушит наши планы проливным дождем.
Глава 3
После совета Боуи проверять сообщения от арабов накануне, я сделала это своей новой привычкой. Как чувствовала. И только поэтому в четверг не проморгала вечернее письмо от Эперхарта. Я вообще не ожидала ничего подобного, потому что целую неделю центр стоял на ушах, занимаясь разруливанием гонкогнского контракта.
Сибил, которая «не может справиться сразу с тремя контрактами», выпросила привлечь нескольких менеджеров к урегулированию вопросов. Но Эперхарт рассудил по-другому и выделил ей наиболее опытных личных помощников, в число которых вошла Элейн. Элейн, которая ненавидела Сибил всей душой. Каждый день за обедом мы слушали ее жалобы на свою временную — какое счастье, что временную! — руководительницу и то, как на них всех орал Эперхарт. В понедельник Элейн докипела до отметки ста пятидесяти градусов Фаренгейта, во вторник — до ста шестидесяти, в среду — до ста восьмидесяти, в четверг — двухста. В пятницу мы ждали, что у нее повалит пар из ушей, потому что контракт еще не готов, несмотря на горящие сроки… И тут Эперхарт кидает гребаный Гонконг и пишет мне:
«Мисс Хадсон, можете объяснить, по какой такой причине я вынужден поднимать свои записи по Эмиратам, чтобы вспомнить, на чем остановились наши переговоры?! Нанимая личного помощника, я рассчитываю, что это облегчит мне работу, а не наоборот. Завтра в половине восьмого утра я жду вас у себя в кабинете. Не вздумайте опоздать.
Р. Эперхарт»
После такого я не выдержала и со стоном сползла вниз по подлокотнику дивана, с трудом подавляя идею еще и накрыть лицо ноутбуком. Разумеется, Клинт тут же поинтересовался моим состоянием, на что я вынуждена была снова промолчать. И уставиться на свежевыстиранный костюм. Я ведь думала, что до понедельника буду предоставлена сама себе, так отчего бы не быть небольшой поблажке?
Дело в том, что на прошлой неделе обещавшийся эксперт Кайеда мне так и не написал. Разумеется, в воскресенье я им на это мягко попеняла. Если честно, эти арабы своей необязательностью начали напрягать даже меня! В понедельник утром я кинула Эперхарту сообщение о том, что нас опять прокатили, зато аналитический отдел сработал как надо: список у меня. В ответ, однако, получила короткое «ок» и молчание длиною в несколько дней. Все знали, что босс нынче живет одним Гонконгом, и я не стала волноваться по этому поводу. Зря.
Зато сравнительно свободное время я постаралась потратить с максимальной пользой. Но, боюсь, не сильно преуспела. Я пыталась разобраться в деятельности компании. Понять, для чего Кайеду вообще понадобилась система. В итоге пришла к выводу, что он хотел то же самое, что сделал для своего острова Эперхарт. Я честно читала материалы и чувствовала, как пухнет голова. Однако стоило попытаться пересказать свои изыскания Боуи, тот лишь тактично улыбнулся, сообщил, что мне стоит лучше разобраться в вопросе, и подогнал новую литературу. Это напугало. Вот как мне вести переговоры и не путаться? Получается, я не способна и двух слов связать.
Кроме того, по совету Элейн, данному за ланчем, ибо более мы не виделись, я начала самостоятельно изучать список конкурентов. Усердно гуглила названия организаций из списка. Но так и не приблизилась к разгадке, к кому из них бегал от «Айслекса» все это время Кайед. Расстроилась, осознав, как мало от меня пока толку.
К среде арабский менеджер написал, что они собрали установку для проведения эксперимента и собираются вплотную заняться ее юстировкой. Коннор махнул рукой и сказал, что это так себе достижение. Юстировка — и есть самая сложная часть. То есть они фактически вставили в линзы железяки, прикрутили их и сказали, что они молодцы.
В семь двадцать ужасно невыспавшаяся (пришлось до ночи перебирать гардероб в поисках более-менее консервативного наряда, не включающего в себя вещи дня знакомства, — уж больно свежи впечатления) я поднимаюсь на свое рабочее место за ежедневником, а затем с тяжелым сердцем направляюсь в кабинет Эперхарта. Едва я успеваю занести руку для стука, как слышу:
— Да заходите уже!
Опять я, на его взгляд, слишком долго. Но, клянусь, я не опоздала! Вздохнув, толкаю дверь и натыкаюсь на мрачный взгляд, устремленный прямо на меня.
— Список, — Эперхарт прямо с порога протягивает руку, и я как можно скорее выуживаю из ежедневника сложенный лист.
Он выдергивает его с такой силой, что держи я покрепче, могла бы лишиться руки. И присесть мне босс не предлагает, вселяя надежду на то, что собирается закончить со мной как можно быстрее. Просматривая названия организаций, Эперхарт молчит, вынуждая меня разглядывать кабинет. Смотреть на его хозяина я не решаюсь. И инстинктивно чувствую, что сейчас он не в том настроении, чтобы оценить мои попытки проявить внимание к его деятельности, даже пусть и рабочей. Но все это ничуть не мешает мне заметить угольно-черный костюм и черно-серый галстук. Довольно траурно. А если учесть, что на мне маленькое черное платье… хоть на похороны. Моей карьеры, например.
Внезапно босс приходит в движение, заставляя меня вздрогнуть, срывает телефонную трубку и по памяти набирает телефонный номер.
— Привет, Сержио, это Эперхарт, — говорит он. — Тебе на пару со мной Кайед голову морочит?
Из динамика раздается неразличимое бормотание. А у меня отвисает челюсть от такой прямолинейности. И того, что босс только что позвонил кому-то из своих конкурентов в без малого восемь утра.
— Значит, так. Если до конца недели не определится, то мы поднимаем ему цену на десять процентов. Советую сделать то же самое. Если нет, то мы в пролете, а вы подмазали одну вконец обнаглевшую арабскую задницу.
Теперь слышится смех и, кажется, обещание последовать примеру. Я не могу вовремя подавить улыбку, и Эперхарт бросает на меня не слишком дружелюбный взгляд.
— Вот и проверим, насколько добрые мы с тобой друзья. Давай, на конференции увидимся.
Эперхарт кладет трубку, а затем поднимает на меня глаза и барабанит пальцами по столешнице. Я молчу, не зная, что сказать или сделать. Он только что играючи расправился со списком при том, что я убила на него без малого неделю. Конечно, я не могу действовать с конкурентами так свободно, как Эперхарт, но у меня не вышло даже определить нашего конкурента! Или я слишком многого не знаю?
— А вы не ответили на мое письмо, Хадсон. Или вас тут принято называть иначе? Валери?
Эперхарт откидывается на спинку кресла, скользнув по мне оценивающим взглядом, скрещивает руки на груди. Он не мог не заметить, что я всю неделю рассекала по офису в набившем оскомину бесполом брючном костюме, но к нему в кабинет явилась в платье-футляре. Оно приличное, но оно платье. И по фигуре. Я ненавижу свое решение постирать костюм в четверг. Ну что мешало отложить всего на один день и перестраховаться?
— Хадсон подойдет, — говорю я, но вспоминаю о том, что ответы он любит четкие и однозначные, и поправляюсь: — Но другие зовут меня Валери.
— То есть только мне нельзя? С субординацией у вас еще хуже, чем с ориентированием и пунктуальностью.
— Возможно, вы правы. И мне очень жаль, если я таким образом вас оскорбила. Но называть меня Валери правда не стоит. Как-то это… по-домашнему, не настраивает на рабочий лад. И вы ни на кого из моих домочадцев не похожи.