Червовый принц

— Наши отцы никогда не согласятся на это, — прошептала она, наконец, снова глядя на меня.

— Я не могу бросить тебя, — я наклонился, касаясь губами ее губ. — И не брошу.

Пальцы Арианны вцепились в мою толстовку, цепляясь за меня с тем же отчаянием, которое пробегало по моим венам.

— Он хочет моей смерти.

Эти слова эхом отдались у меня в голове, и я отпрянул, уставившись на нее.

— Что ты сказала?

— Пять лет назад я училась в частной школе за пределами штата. Это был обычный день, до тех пор, пока случай не перевернул всю мою жизнь. Мой отец сказал мне, что возникла брешь в системе безопасности, а какой-то ученик хотел навредить мне. Это был мой последний день в школе.

— Я не понимаю… Какое это имеет отношение к моему отцу?

Арианна посмотрела на меня с такой болью и сожалением, что я почувствовал, как в моей груди образовалась дыра. Это было больнее, чем любой мужской кулак, хрустящий по моим ребрам.

— Он приказал убить меня, Никко.

— Нет… — Слово сорвалось с моих губ, пронзив воздух, как выстрел.

Мой отец был много кем. Холодный. Расчетливый. Черствый. Но он никогда этого не сделает…

— Пять лет назад? — Осознание обрушилось на меня. — Когда именно? — Я схватил Ари за плечи. — Когда это произошло?

— Я… — Печаль захлестнула Арианну. — Это было как раз перед праздниками. Я помню, потому что мы готовились к ежегодному конкурсу талантов, и мне не удалось выступить.

Я оторвался от нее, пытаясь подсчитать, пока расхаживал по комнате. Но я уже знал ответ, правда гремела у меня в голове.

— Никко? — Арианна наблюдала, как я замедлил шаг и остановился, проводя рукой по лицу. — В чем дело? Что случилось?

— Моя мать ушла пять лет назад. Ушла, вот так запросто. Она оставила записку, что больше не может этого выносить. Она больше не могла быть рядом с отцом. Она ушла от нас… и я думаю, что это может иметь какое-то отношение к тебе.

Ничто в исчезновении моей матери не имело смысла. Как и большинство жен в семье, она была рядом с моим отцом, несмотря ни на что, несмотря на все хорошее и плохое, несмотря на бесконечную вереницу недоразумений. Но все это время она сохраняла достоинство. И прежде всего, она была любящей матерью для меня и Алисии.

В детстве у моего отца частенько были проблемы с гневом, но он быстро остывал. Я бесчисленное количество раз наблюдал, как он вымещал на ней свое разочарование и гнев. Став старше, я стал ее защитником. Но она ни разу не усомнилась в своей верности, в своих клятвах, оставаясь непоколебимой рядом с ним.

Пока однажды она этого не сделала.

Для моего отца это было как гром среди ясного неба. Со временем, когда мы с Алисией стали старше, он немного смягчился. Отец был более внимателен к ней, осыпал ее подарками и одаривал лаской. Но когда он усадил нас на диван и сказал, что она ушла, часть меня не удивилась. Я почувствовал облегчение. Смотреть, как твой отец избивает твою мать до тех пор, пока ее страдальческие крики не наполнят дом, было тем, что я никогда больше не хотел видеть. Какая ирония, что человек такой чести может быть таким чертовски жестоким.

— Я… я не понимаю. — Арианна потянулась ко мне, и от прикосновения ее тонких пальцев по моему телу пробежали мурашки. Я опустил голову и посмотрел на нее, пряди волос упали мне на глаза. Я никогда ни с кем по-настоящему не говорил о том дне. О том, как четырнадцатилетнему мальчику сказали, что его мать ушла. Алисия восприняла это тяжелее всех. Ей было всего одиннадцать, и наша мама была ее миром. Она чувствовала себя преданной. Не в силах понять, как мать может вот так бросить своих детей.

— Я хочу рассказать тебе все, — признался я, придвигаясь ближе. Достаточно близко, чтобы я мог положить подбородок на голову Арианны и прижать ее к твердым изгибам своего тела. — Я не могу этого объяснить, но я хочу открыть тебе свою душу, Бамболина. Но с моей стороны нечестно просить тебя идти со мной по жизни. По жизни, в которой наши семьи никогда не согласятся на то, чтобы мы были вместе. По жизни, наполненной тьмой, когда ты не заслуживаешь ничего, кроме света.

Она вытянула шею, чтобы посмотреть на меня.

— Никко. — Мое имя было молитвой на ее устах. — Я провела последние пять лет, подчиняясь воле других, воле моего отца. Но я уже не ребенок. — Ее ладонь легла мне на лицо. — Я выбираю тебя, Никколо Марчетти. Я выбираю нас.

Наклонившись, я прижался губами к ее губам. В ту секунду, когда наши губы соприкоснулись, я почувствовал это. Я почувствовал, как на меня нахлынуло умиротворение. Арианна была моим убежищем. Она была второй половиной моей души. Даже если я уйду от нее, я знал, что мы всегда найдем способ быть вместе.

Но я не собирался уходить.

Не сейчас.

Никогда.

Это только вопрос времени, когда личность Арианны будет раскрыта, и тогда она не будет в безопасности, со мной или без меня. Я столько раз стоял рядом, когда мой отец причинял боль моей матери, что пообещал себе, что никогда не сделаю этого снова.

Я обещал ей, что больше никогда не буду этого делать.

Может быть, Арианна была моим искуплением? Моим шансом исправить все мои ошибки. Я никогда не буду хорошим парнем. Моя душа была слишком черной и грязной для этого.

Но я мог бы быть хорошим… для нее.

Арианна приподнялась на цыпочки, прижимаясь ко мне всем телом. Я скользнул руками к ее бедрам, прижимая Арианну к себе. Ее ноги обвились вокруг моей талии.

— Я хочу тебя, — прошептала она. — Больше, чем когда-либо в жизни.

— Я твой, Бамболина. — Я коснулся ее головы, едва прервав поцелуй. — Я твой, и я сделаю все возможное, чтобы ты была в безопасности, хорошо? Но ты должна доверять мне. Ты должна доверять мне, Арианна. Что бы ни случилось, что бы ты ни услышала или увидела, ты должна верить, что все, что я делаю, все, что я говорю, это для того, чтобы защитить тебя. Чтобы ты была в безопасности.

Она кивнула, и слезы потекли по ее щекам.

— Я верю тебе, верю. Просто пообещай мне, что мы пройдем через это. Обещай мне, что мы найдем способ быть вместе.

— Обещаю. — Я углубил поцелуй, просовывая свой язык глубоко в ее рот, поглаживая его. Мне хотелось большего. Я хотел уложить ее на кровать и обожать каждый дюйм ее кожи. Я хотел присвоить себе каждый из ее первых оргазмов.

Я хотел всего.

Хотел ее сердце.

Ее тело.

Ее душу.

Но люди Капицолы стояли по другую сторону двери. И я не смогу защитить ее, если окажусь за решеткой или, что еще хуже, умру.

— Мне пора, — сказал я, медленно опуская ее на пол. Арианна сопротивлялась, крепче обнимая меня. Ее тихие рыдания прошибали меня до костей. — Ш-ш-ш, Бамболина, не плачь. — Обхватив ее лицо ладонями, я смахнул слезы большим пальцем. — Я все выясню, обещаю. Мне просто нужно время.

— Время. — Она кивнула, глотая слезы, как сильная храбрая девушка, какой я знал ее. — Когда мы увидимся снова?

— Скоро. Я напишу тебе. — Я двинулся к окну, но Арианна схватила меня за запястье, прыгнула в мои объятия и снова поцеловала. Мой смех потерялся во вкусе ее губ, ее язык двигался по моему.

— Это, мы, это реально, — произнесла она мне в губы. — Скажи мне, что это правда, Никко.

— Это правда, Бамболина. — Я провел рукой по ее голове, прижимаясь губами к ее лбу в прощальном поцелуе.

Арианна смотрела, как я вылезаю из окна, и тоска в ее глазах совпадала с моей, пока мы молча говорили все, что не осмелились произнести вслух.

Мне пришлось заставить себя разорвать связь, перепрыгнув через балкон и спрыгнув на пожарную лестницу. Она застонала под моим весом, звук пронзил воздух. Я затаил дыхание, прижимаясь всем телом к стене. Но никто не напал.

Как только мои ноги твердо встали на землю, я побежал к Бейли и Маттео, исчезая в тени.

— Слава богу, что это не ловушка, — облегченно произнес Маттео. — Что произошло?

Бейли хихикнул.

— Попробуй угадать.

— Эй. — Я бросил на него многозначительный взгляд. — Мы… в порядке.