Червовый принц

Другая вещь, привязывающая меня к этому месту, помимо обязательств и верности, в настоящее время бежала по подъездной дорожке в пелене непослушных кудрей, окутанная мягким смехом.

— Господи, когда она подрастет, тебе придется отбиваться от них палкой.

— Ей почти семнадцать, — напомнил я Маттео.

— И все же у этой девушки проблемы написаны на лице.

— Ты на самом деле не соответствуешь требованиям, чтобы заглядываться на мою сестру… мою младшую сестру?

— Черт возьми, она моя кузина, — выдавил он. — Я просто говорю, что у меня есть глаза, а она красавица. Похожа на твою маму.

— Молодец, парень, — хихикнул Энцо. — Сначала Алисия, а теперь его мать.

— Ты же знаешь, что я не это имею в виду. Черт, Никко, ты же знаешь, что я бы не стал…

— Расслабься, я знаю. Только не говори больше так о моей сестре, ладно? — Мысль о том, что моя сестра окажется с кем-то вроде Маттео или Энцо, заставляла меня рвать на себе гребаные волосы. Она была слишком хороша. Слишком, блядь, невинна. Она пошла вся в мать, а я был копией отца. Это было бремя, которое я бы с радостью взял на себя, если бы это означало, что я смогу защитить ее от этой жизни.

Энцо заглушил мотор, и мы выбрались наружу. Я едва успел коснуться ногами земли, когда Алисия буквально прыгнула в мои объятия.

— Никко, — выдохнула она, — я скучала по тебе.

— Я тоже рад тебя видеть, Сия. — Энцо усмехнулся, пнув ногой гравий. — Мой отец здесь?

— Да, он внутри. И дядя Мишель тоже.

Он бросил на меня серьезный взгляд. Если дядя Винченцо и отец Маттео, Микеле, тоже были здесь, то это было похоже на встречу клана.

— Как дела в школе? — спросил я Алисию, прижимая ее к себе, когда мы подошли к дому.

— Думаю, все в порядке. — Она слегка пожала плечами.

— Сия, сейчас выпускной год. Тебе нужно научиться расслабляться и получать удовольствие. Но не слишком веселись, — быстро добавил я. — Никаких парней. Определенно никаких парней, пока тебе не исполнится восемнадцать.

Или никогда, если мне будет что сказать.

— Расслабься, старший брат, все равно никто не хочет со мной встречаться.

— Что, черт возьми, это значит? — Я притянул Алисию к себе, держа ее на расстоянии вытянутой руки. — Любой парень был бы счастлив быть с тобою рядом.

Ее взгляд метнулся к земле.

— Сиа, поговори со мной, — тихо попросил я.

Она медленно подняла голову, посмотрев мне в лицо, и то, что я увидел на ее лице, буквально вытрясло из меня всю душу.

— Я Марчетти, Никко.

— И что? Быть Марчетти в средней школе никогда не было для меня проблемой. Парни смотрели в другую сторону, а девушки все хотели урвать для себя кусочек меня. Мы трое — я, Энцо и Маттео — правили коридорами в средней школе.

— Для тебя все было по-другому. Ты же парень. Это приносит тебе определенный уровень уважения. Но не для меня, это делает меня неприкасаемой, — после этих слов она затихла.

— Кто-то что-то сказал тебе, Сия? — Маттео придвинулся ближе. — Потому что, если они…

— В этом-то и проблема. — Она не казалась сердитой, просто смирилась, и это было похоже на тиски вокруг моего сердца. — Ни один парень даже не посмотрит на меня дважды из-за того, кто мой брат. Из-за того, из какой я семьи.

— К черту их, — сказал Маттео, и я нахмурился. Это должна была быть моя реплика. Но ведь у него тоже была младшая сестра, так что, думаю, он знал, как разделываться с подобными вещами. — Если парня пугает тот факт, что ты Марчетти, значит, он тебя не заслуживает.

— Спасибо, Мэтт. — Алисия застенчиво улыбнулась ему. — Может быть, мне нужно найти кого-нибудь постарше. Кого-то из колледжа…

— Не заканчивай фразу, — прорычал я.

Энцо мрачно усмехнулся с крыльца.

— Я же говорил. — Он махнул как битой. Я послал его к чертям собачьим.

— Пойдем, мы же не хотим заставлять папочку ждать. — Он не любил опозданий.

И у меня было такое чувство, что день уже вот-вот пойдет своим чередом, и мой старик не будет ругать меня за опоздание.

— Выкроишь для меня время позже? — спросила Алисия.

— Ты же знаешь, что да. — Я одарил ее теплой улыбкой, прежде чем проследовать за моими друзьями в дом, чтобы узнать, что нас ждет.

∞∞∞

Отца и дядей мы нашли в кабинете. Это был кабинет моего отца, где он любил развлекаться. И еще чуть больше года назад входить сюда было строго запрещено мне и моим двоюродным братьям. Но с тех пор, как мы закончили школу, нас официально посвятили в дела клана. По моей спине пробежал табун мурашек от воспоминаний о том, что мы делали той ночью. Но это то, что было. Мир был местом, где собаки едят собак, и у всех нас были свои роли.

Так уж случилось, что мне выпала сыновья доля, поскольку я был единственным сыном Антонио Марчетти, босса Доминиона, или, как его называли среди чужаков, босса мафии Новой Англии. Вместе со своим двоюродным братом Алонсо Марчетти, возглавлявшим бостонскую фракцию, мой отец вместе с моими дядями и вереницей двоюродных братьев, дальних родственников и соратников по рангу владел и контролировал различные предприятия в округе Верона и его окрестностях. Большинство из них были законными, обеспечивая дымовую завесу для рэкета, отмывания денег и азартных игр.

Округ Верона был построен и основан на деньги мафии. Сам фундамент, на котором он зиждился, был запятнан кровью и пропитан обманом. Но люди с радостью закрывали глаза на то, что происходило вокруг, забывали о своих далеко не святых корнях, если это означало, что они будут разъезжать на своих шикарных автомобилях, носить свои дорогие гребаные костюмы и дизайнерские шмотки, есть блюда высшей кухни и потягивать шампанское, которое стоило достаточно, чтобы накормить захудалую страну третьего мира.

— Никколо, ребята, идите-ка сюда. Выпейте. — Отец жестом подозвал Женевьеву, экономку, хотя я был уверен, что ее обязанности простирались далеко за пределы обслуживания дома.

Я резко втянул воздух. Мой отец сильно постарел. Его глаза все еще сверкали шармом Марчетти, а на голове красовалась копна темных непослушных волос. Он также поддерживал физическую форму благодаря многочасовым тренировкам в спортзале моего дяди Марио. Но он был моим отцом, и я знал его лучше, чем кто-либо. Я видел то, чего не видели другие — лишние гусиные лапки вокруг его глаз, темное облако, окружавшее его.

Отец устал. Был измотан жизнью. И хотя я знал, что он никогда не признается в этом, я подозревал, что он все еще страдает от того, что его сердце разбито. Что было чертовски иронично, поскольку именно из-за него сбежала моя мать.

Энцо и Маттео взяли по стакану виски, но я воздержался, предпочитая пить воду, чтобы сохранять ясный рассудок.

— Что происходит? — спросил я, вытаскивая различные конверты с наличными и бросая их на стол. Мишель встал, чтобы забрать их и положить в отцовский сейф. Деньги они пересчитают позже, прежде чем примутся за уборку.

Все, чего я хотел, — это перейти прямо к делу. Чем скорее мы закончим, тем скорее я смогу провести некоторое время с Алисией, а затем убраться отсюда к чертовой матери.

— Как дела в колледже? — спросил дядя Винченцо, откидываясь на спинку большого кожаного кресла. — Много свеженьких шлюшек? — одна из его густых бровей многозначительно приподнялась.

— Ты это щас серьезно, старина? — нахмурился Энцо. — Если бы Нонна тебя слышала…

— Тебе бы пора уяснить, сынок, что происходит внутри этих четырех стен, за пределы этих стен не выходит. — Он усмехнулся, как будто мы все не знали, насколько важен кодекс молчания. — Ну и как дела? Тебе удалось переспать с кем-нибудь…

— Энцо, — осадил отец младшего брата. — Мы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать половую жизнь твоего сына. Хотя, парень, должен предупредить, не забывай предохраняться. Последнее, что нам нужно, это чтобы какая-нибудь девчонка залетела от Марчетти.

— Господи, — пробормотал я себе под нос.